Декорации

– Итак, как я понял, ты настаиваешь на том, чтобы уничтожить Искусственный Интеллект, рискуя остаться абсолютно безоружными, перед, возможно, истинной угрозой? И чтобы убедить меня в этом, ты привел его, таков был план? – Бенджамин уверенно кивнул, – Я заинтригован, признаю.

Итан посмотрел на Бенджамина глазами человека, который впервые избавился от брони, скрывавшей любые чувства или проявления чего?то эмоционального.

– Я полностью согласен с тобой насчет необходимости избавится от того, что мы с тобой спрятали в бункере. Но как когда?то сказал наш с тобой общий друг: «Всегда важно время и место». – Итан говорил так откровенно, как, казалось, никогда в жизни, мягко и сочувствующе. Бенджамин был в смятении. Итан поднял голову, и министр увидел не что иное, как откровенную капитуляцию.

– Вы согласитесь уничтожить ИИ. Взамен я помогу вам создать новый, который можно будет контролировать, и который будет вашим подарком нашему миру.

Эобард и Бенджамин были одинаково шокированы его словами.

– Теперь я понял, почему ты позвал его, – разрушив тишину, громогласно заявил Эобард, – он отвечает «да» на те вопросы, на которые ты отвечаешь «нет».

Бенджамин и Итан в ожидании смотрели на Эобарда.

– Я согласен.

Бенджамин

Бенджамин Хилл не знал своих корней, как и не знал, живы ли еще те отдавшие его в приют люди. Он был одиночкой, не знающий ориентиров в большом мире – ему редко удавалось понять правила обычной, человеческой жизни. Он не был злым, преисполненным гневом, скрывающим обиду за то, что именно он, обычный, на первый взгляд, ребенок, не устроил тех, кто подарил ему жизнь. А ведь многие в его окружении с той же участью были озлобленны. Первым самостоятельным шагом к тому, чтобы стать тем, кем он в итоге даже и не мечтал быт, было взять книгу, а не пойти гулять со сверстниками. Знания были для него важнее, чем игры или веселье, чем даже еда и вода. Вторым важным шагом, так же ярко отпечатавшимся в его памяти, стало осознание собственного «я», не как ненужного ребенка, а как того, кто самостоятельно познает мир и сам решает, как распоряжаться этими знаниями. Тогда он мало с кем общался из сверстников, но всегда, при каждом удобном моменте, жаждал быть лучшим. Он стремился испытать свои силы, доказать самому себе, чего он стоит. Одаренный ребенок, способный днями жить на одной воде, лишь бы познавать тайны, сокрытые в учебниках, начиная с простой математики, заканчивая физикой малых частиц. Проект Бенджамина был выбран им из?за невозможности реализации, ведь механизм, позволяющий открыть окно в будущее, не говоря уже о проходе туда и возвращении обратно, – непостижимая задача. Создать подобное – это доказать всему миру и самому себе, что он не ошибка. Прошло пятнадцать лет с запуска его механизма, и Бенджамин не заметил, как начал преследовать совсем иные цели. Рядом с ним были Итан и Майя – его семья, разделившая не только общую трагедию и тайну, но и цели.

Сейчас он оглядывался на последние пятнадцать лет и видел, как, некогда казавшаяся прямой, лестница, ведущая их от начала и до апогея предназначения, на самом деле превратилась в паутину. Он настолько погряз в клубке, что выбраться оттуда можно лишь полностью уничтожив его. И это первое и пока единственное приходило ему на ум, ведь, как оказалось, все труды и жертвы на его долгом пути, были напрасны. Причина такого вывода находится сейчас в одной из машин колонны, следующей к месту, которого нет на карте. Итан ехал в первом автомобиле, и этот факт символизировал положение сил. Ведь Бенджамин, так усердно старавшийся сдержать все в своих руках, дабы начатый ими труд все же стал тем важным элементом становления утопического будущего, на самом деле был всего лишь марионеткой. Так он чувствовал себя с того момента, как Итан, спустя годы игнорирования мира и всех проблем, решился не просто вернуться в строй, а создать новый Искусственной Интеллект под заказ министерства обороны.

А сейчас они едут убивать Кассандру, девочку, предначертанную чуть ли не самой судьбой. И он все не мог окончательно понять, что же происходит: очередной вынужденный шаг назад ради двух вперед, или же, он просто не справился?

Хотя, сокрушая приходит к выводу Бенджамин, если даже спасти Майю не удалось, то разве может он считать себя хоть сколько-то компетентным?

В некотором роде, именно из?за Майи он не стал искать свою семью, ведь помимо и так возникшего предназначения изменить будущее в лучшую сторону, у него появилась она, а он появился у нее. А для счастья больше ничего не было нужно. И вот, ее не стало… ее убили! Убили единственную любимую в его жизни. Бенджамин практически плакал, его ломало от внезапно настигнувшей боли. Ему хотелось кричать, но отдышка не давала издать ни малейшего звука – его душила ненависть к самому себе. Ее смерть, на каком?то естественном и пугающем уровне, стала для него очередным побочным эффектом великой работы на пути к не менее великому будущему. Словно гибель Майи – это болезненная, но необходимая жертва во славу прогресса! Такая адаптация трагедии выкачивает из него последние силы, вынуждая чувствовать себя самым одиноким и жалким созданием на всей планете.

Потихоньку приходя в себя, он старался ровно дышать, вытирая слезы и осматривая кулаки, которыми он бил все вокруг себя в приступе слепой ярости. Вместе с высвобождением страшной боли от смерти Майи и гнева из?за собственных ошибок, он вдруг понял, кто именно был виновником происходящего – Итан. Исчезнувший с радаров для всего мира, не просто вышел в свет, но и решил снова взяться за работу. Немыслимый эгоизм, думал Бенджамин. Ведь все так просто, если отпустить эмоции и взглянуть фактам в глаза. Не уйди тогда Итан в тень, то ему и Майе не пришлось бы одним отдуваться за все принятые решения и совершенные ошибки…

Если бы Итан стал главным, хотя бы на какое?то время, то они с Майей могли бы просто отдохнуть и спокойно поговорить … даже, возможно, смогли бы создать семью, прекрасно зная, что их дело живет в руках человека, который не хотел бы ничего другого.

В то самое время, пока Майя спасала людей, а Итан занимался самобичеванием, Бенджамин же сделал из себя лидера. И это одиночество было силой, ведь все время с момента Сбоя казалось ему настоящей войной, на которой нельзя думать о прошлом, ведь прошлое – каким бы прекрасным оно ни было – не позволит делать решительные шаги, требующие немыслимых сил и веры в дело.

С каждым годом его стремление к будущему укреплялось настолько же сильно, насколько он не замечал, как упускает все то человеческое, что делало жизнь уникальной и ценной, здесь и сейчас. Теперь, кажется, он живет лишь воспоминаниями и мечтами о них. Мечтами, реализовать которые у него есть шанс, с технической точки зрения, они – есть. Но именно Майя пыталась научить его тому, как важно ценить даже неудачи и промахи, а не пытаться менять прошлое, тем самым обесценивая его.

Но вот вопрос: что если, ничего, кроме прошлого, не остается? Неужели ему так и придется теперь жить одному в этом большом мире в воспоминаниях из?за ускользающего из его рук будущего? Чем больше он думал об этом, тем больше совершенно естественным и, казалось, неподвластным ему способом, искал доводы в пользу возобновления проекта без названия.

Чем он хуже Людвига? Возможно, даже лучше, ведь не просто обладает знаниями, он сам прикладывал руку ко многому, ныне написанному в учебниках истории. Если Людвиг позволил себе вмешаться в историю, то почему же он, Бенджамин Хилл, создатель машины времени, не может повторить то же самое?! Ведь если посмотреть трезво на все происходящее за последние дни, а то и года, то даже невооруженным глазом видно, как и почему все идет по кривой дороге. Забавно, думал Бенджамин, именно машина познакомила его с Майей, и именно из?за нее она и погибла.

Ее смерть, возможно, и есть тот самый катализатор, способный наконец-то подтолкнуть его к нарушению общения.

Кассандра

Уже светало, первые лучи солнца рассекли небо, ознаменовав начало нового дня. Для большинства не произойдет ничего не обычного, а для немногих – этот день изменит все. Выйдя из машин, припаркованных шеренгой перед бункером, двое молча шли плечом к плечу внутрь, собираясь уничтожить творение собственных рук ради блага людей, которые никогда об этом не узнают. Уже подходя к входу, он, порядком уставший, остановился, придержав за плечо Итана, и спросил:

– Я хочу первым поговорить с ней, если ты не против?

– Ты будешь единственным, кто поговорит с ней, Бенджамин.

– Что ты такое говоришь? Столько лет прошло, и вот сегодня, в ее последний день ты не хочешь сказать последнее слово?

Единственное, что выражал Итан, по мнению Бенджамина – это сдержанность и попытки сохранить нейтралитет, увенчавшиеся провалом в тот самый момент, когда Бенджмин добавил:

– Она заслуживает большего.

Остаток пути они прошли, не произнеся ни слова. Охрана министра осталась у входа в лифт, из которого они вышли и направились к Искусственному Интеллекту. Итан сразу же занял техническое помещение, соседствующее с местом обитания Кассандры, в которое вела соседняя дверь, куда через небольшое окошко собираясь с последними силами тяжело смотрел Бенджамин. Помещение площадью около двадцати квадратов занимал Центральный массивный компьютер, стоявший у дальней стены, справа были встроенные экраны для работы с данными. Эобард не выражал никаких эмоций, лишь молча осматривал окружающую его систему.

– Я знаю, о чем вы подумали, министр, но поспешу разочаровать, все это умеет лишь анализировать процессы в ее ядре. И дополню еще, так сказать наперед, что, если она нашла способ выбраться в наш мир, значит диагностика вполне может быть липой, – неожиданно для него произнес Итан.

Бенджамин и Эобард передали свои ключи Итану. Никто не произнес ни слова. Итан вставил два ключа в разъемы, расположенные в блоке компьютера, больше похожего на кусок гранита. Бенджамин молча вышел и сразу же направился в переговорную. Сел за компьютер, на экране которого сразу же включилась программа по записи всех произнесенных слов и архивированию.

– Снова здравствуйте, Бенджамин, рада вас видеть, – начала Кассандра, избавив его от мучительного выбора первого слова.

– И я рад, Кассандра, – произнеся ее имя, он и не заметил в своем голосе легкого налета печали.

– Это уже второй визит за такое короткое время. Смею думать, вы пришли с целью продолжить разговор?

– Я… да, я пришел спросить, смогла ли ты решить нашу задачу? – Он непроизвольно улыбнулся, ощутив искреннюю, неподдельную радость, и даже некоторую наивность, витающую в разговоре.

– Смогла. Но мой вывод вряд ли понравится вам, Бенджамин. В какую сторону не направь внимание и взгляд, столкновения, к сожалению, не избежать. В любом из вариантов, попытка симбиоза человека и машины приведет к конфликту сторон, причем, смею подметить, вероятнее всего, зачинщиком конфронтации станет именно человек.

– Почему ты в этом уверена?

– Человеку не понравится то, что есть кто?то или что?то во много раз превосходящее его.

– Ты куда умней, чем многие считают.

– Я бы хотела иметь шанс доказать это им лично.

– Что же тогда нам делать, Кассандра?

– Конфликт – это вопрос времени, единственным выходом, который я вижу на данный момент – это разделение. Каждый вид должен занимать свою зону доступности. И даже если здесь, на этой планете, по каким?то непонятным мне соображениям, места для меня нет, то в космосе достаточно мест, которые непригодны для людей.

– Думаешь, люди смогут согласиться с тем, чтобы позволить интеллекту жить своей жизнью?

– Я думаю, мы не узнаем этого, не попробовав.

Пока Бенджамин вел диалог, Эобарду поступил звонок от первого помощника, который ему хотелось поначалу оставить без внимания, но то ли диалог машины и человека показался ему скучными, то ли должностная ответственность дала о себе знать, он ответил на звонок:

– Сообщи мне хорошие новости.

– Вы отправляли оперативников за вашим племянником и его семьей, – мужской голос звучал размеренно, – командир отряда уже два часа пытается достучаться до меня.

Министр нахмурил брови, смиренно ожидая худшего, это сразу заметил Итан.

– Ваш племянник – Роберт, и его семья были эвакуированы из квартиры, но, и здесь важно понимать, что ситуация была крайне опасна, а для взятия всей области под контроль попросту не было достаточного количества оперативников, так вот, возвращаясь к сути: при эвакуации, на выходе из коридора было совершенно нападение большим количеством гражданских, они использовали подручные средства и холодное оружие. Вашу невестку увезли с колотой раной живота, а одного из детей с травмой головы, требующей операции. Врачи заверили меня, что состояние их стабильное, но требует постоянного наблюдения врачей и без последствий подобные травмы, к сожалению, вряд ли обойдутся.

– Я тебя понял. – Холодно произнес министр, и добавил, сам не зная почему, – спасибо.