Декорации

– …сегодня не обычный день, – закончил Георгий, потирая лоб рукой.

– Напрашивающийся вопрос, все так же без ответа! – Агата не сводила сверлящего взгляда с Бенджамина.

– Так как объективных, действенных, а, главное, быстрых решений у нас нет, во всяком случае, если я ничего не пропустил, то нужно думать на опережение. Пресса, которая не напишет неугодных нам заголовков и статей, никуда не денется. Но есть нюанс – их могут точно так же попросить написать про нас, с точки зрения министра Эобарда, который, если вы вдруг забыли – уже давно ищет способ пододвинуть нас. Поводов у него с каждым днем все больше и больше. Агата, – она практически не среагировала, – я знаю, как ты все это не любишь, но я думаю в одинаковой степени о нынешнем и грядущем.

– Кто? – Спросил Георгий, подойдя чуть ближе к Бенджамину, держа руки сложенными на груди.

– Ильза Этвуд, – Агата моментально перевела взгляд куда?то в сторону, пряча вполне явное недовольство. – Ее словам поверят больше, чем словам наших представителей, не в последнюю очередь, из?за недоверия к официальным заявлениям, а она, все?таки, авторитет, а мне нужна прямая контролируемая пресса. Как только она выпустит статью, первую из всех – это задаст настрой. Не беспокойтесь, все бумаги подписаны, и она под контролем.

– Мы не можем наладить технику, а ты приводишь журналистку, которая редко говорила о нас что?то приятное. Это перебор, я уже не могу просто молчать, – Агата совершено не скрывала своего негодования. – Как ты собираешься ее контролировать?

– У нее свой интерес.

– Как все будет происходить? – Вопрос Георгия прозвучал практически сразу.

– Она будет тенью, пока я не разрешу иное.

– Пока ее здесь нет, – настаивала уверенно Агата, – ты должен обезопасить канал связи.

Требование было исполнено в ближайший час.

– Нина нашла подтверждение. Сбой связи – это спланированная и контролируемая акция, возможно, диверсия, я не знаю. Наши телескопы на орбите планеты передают обработанное в реальном времени изображение. Снимки, полученные от независимого телескопа, подтвердили выставленный маяк.

– А что за телескоп? – Поинтересовался Георгий, вглядываясь в фото, которые Агата выставила перед камерой связи, – вы можете отправить мне копии?

– Уже отправила.

– Один из моих… знакомых работает в музее раритетных телескопов, – Нина появилась рядом с Агатой, ведя себя прилично сдержаннее. – Я попросила проверить координаты потому, что кто?то нагружал нашу систему при обработке файлов в изображение. Результат мы перепроверили, все точно.

Бенджамин молчал, опираясь вытянутыми руками в стол. Его взгляд следовал куда?то вниз, а сведенные брови и тяжелый взгляд явно говорили о том, насколько ему было трудно принять вполне ожидаемый факт применения здесь возможностей Кассандры.

– У меня есть решение, – Агата заставила поднять его голову и выпрямиться, – нужно обратиться за помощью ко всем, кто обладает возможностями такого влияния.

– Зачем? – Искреннее удивление звучало в вопросе Георгия.

– Мы должны узнать, кто стоит за этими атаками, – перехватил инициативу Бенджамин, – узнав это, мы сможем понять мотивы и способы урегулирования. Иначе все может повториться, пока мы боремся с симптомами, а не искореняем болезнь, – Агата, чуть подавшись вперед и слегка кивнув, всерьез заинтересовалась дальнейшим разговором, отодвинув неприятные известия о журналистке в сторону.

– Надо обратиться к Эобарду и отправить запрос о помощи всем соседствующим странам, которые, в том или ином виде, могут быть заинтересованы в нашем провале.

– Или успехе, – Нина вставила свое слово. – Отличный способ добиться возможностей космических полетов, используя обычный бартер. Сами сломали, сами исправили, а мы расплачиваемся.

– Либо все еще проще, – Георгий снова сложил руки на груди, – кто?то просто хочет заполучить базу или корабль, или и то, и другое. Мы практически не контролируем космос, – данное мнение, прозвучало так, как на самом деле боялись услышать все – правдоподобно. Все посмотрели на Георгия, тем самым дав ему понять, насколько его мнение оказалось близким к истине и неприятным для каждого. Ведь оно означало лишь одно – ни о каком дипломатическом соглашении речи быть не может.

Бенджамин же все думал о том, чем ни с кем не мог поделиться. Будь виновником всех событий Кассандра, то разве он бы не узнал об этом? Системы безопасности бункера и ЦРТ не позволили бы проглядеть ее вылазку. Только если она не придумала альтернативный способ, но узнать это пока невозможно, да и где искать? Или она работает не одна… Чем больше он думал о том, как она могла это сделать, тем больше он хотел верить в ее невиновность.

– Я поговорю с министром Эобардом. Пока не принимать никаких решений, кроме случаев экстренного реагирования, – произнеся это, ему захотелось всем рассказать о Кассандре, одно лишь существование которой уже удивило бы каждого, а когда он донесет мысль о подозрениях в диверсии, производимых величайшим изобретением Бенджамина, все встанет на совсем уж скользкую дорожку. Ведь министр знает, кто первый подозреваемый. У него даже есть доказательства, так ловко подброшенные его другом и всплывшие в самый ненужный момент. И тут он понял, насколько несправедливо будет ему выслушивать обвинения в ее адрес от тех, кто даже не представляет и частичку ее потенциала.

– Новый горизонт строился роботами, они могут послужить защитой от нападения? – Бенджамин посмотрел на Агату.

– На их стороне время и ресурс. Неважно, что они могут, программная система там не сложная. Для тех, кто способен лишить нас связи, это не должно быть проблемой.

– Соблюдаем тишину и поддерживаем связь – это приказ, – скомандовал Бенджамин.

– Твоя журналистка осведомлена об этом? – Агата вновь проявила непривычное для Бенджамина неудовольствие.

– У нее есть подозрения, не более. Она – последнее, о чем мы должны думать, – произнес он строго, – работы много, не отвлекайтесь ни на что лишнее.

Бенджамин стоял на месте, не сводя взгляда с Агаты, пока остальные не покинут их импровизированное совещание. Когда они остались вдвоем, он начал уже более спокойным тоном:

– Ты нехорошо выглядишь, устала?

– Не более, чем все мы, – Бенджамин кивнул в ответ, но продолжал молчать, – мало спала, но сейчас все хорошо. Вижу, ты сам на ногах постоянно?

– Более?менее. Чем больше я пытаюсь все контролировать – тем больше теряюсь, – неожиданно он улыбнулся, поймав себя на мысли, как давно это делал. – У нас еще много работы. Я надеюсь, ты сможешь вовремя отдохнуть. Хотя уверен, такое возможно лишь, когда я издам официальный указ.

– Тогда и обсудим это, – она поддержала нотку легкости, на мгновение забыв о возможной угрозе ее команде.

– Я хочу попросить тебя кое?о?чем, считай, личном, но крайне важном… – Агата была в ожидании, – я хочу, чтобы ты вошла в контакт с Ильзой.

– Из всех ты выбрал меня. Единственную, кто не считается с прессой. Вопрос напрашивается сам.

– Потому что именно ты, знаешь, что стоит говорить, а что – нет.

Увидев в ее взгляде согласие, пусть и вопреки, но этого было достаточно ему, и кивнув ей в благодарность, сразу же вышел. Агата осталась одна, недовольная не только результатами беседы – «ничего не предпринимать» – но и неожиданно свалившимся на нее новым грузом ответственности перед всеми, на кого может повлиять статья журналистки. Она обернулась к звездам, красиво усеявшим бескрайний простор прямо за большим стеклом обзорной точки. Вместо того, чтобы думать о том, как спасти своих людей, ей придется нянчиться с человеком, чьи ценности всегда были недосягаемы для ее понимания.

Ильза

Журналистка мерила шагами кабинет, напоминающий, скорее, изолятор. Прошло уже несколько часов, а к ней так никто не пришел, никто не пытался связаться по местным каналам. Одни лишь неоднозначные взгляды проходящих мимо сотрудников. Зная, как проходят подобные встречи, Ильза не рвалась нарушать приказ Бенджамина об исполнительности и субординации. Терпение было ее самым правильным оружием, окупившим себя уже огромное количество раз. И сейчас, наблюдая через прозрачное стекло во всю стену, за тем как происходит работа в ЦУП, ее выдержка принесла плоды. Вдруг коммуникатор внутренней сети дал о себе знать. Чувствуя себя как дома, Ильза подошла к столу, взяла наушник и, приняв звонок, услышала женский голос. Вопреки ожиданиям, с ней связалась прямой руководитель полета корабля Агата Коберн. Уверенно и сухо, без лишних деталей, предположений и подозрений, Агата не спеша рассказала о статусе полета в данный момент. Ситуация, в которой находилась Ильза, бесспорно напоминала тонкий лед, где лишнее давление вызовет пролом и падение в бездну. Сейчас ее задача – сбор фактов. Внимательно выслушивая местами строгую, местами пассивную Агату, журналистка прекрасно понимала, из?под чьего приказа случился этот, лишь ей нужный, разговор. Но, вопреки недовольству и явному нежеланию диалога, Агата все же выдавала необходимую информацию, грубо игнорируя некоторые вопросы Ильзы, совершенно не воспринимая ее как заинтересованную сторону. Сидя за столом, перед ее лицом была лишь глухая стена, на которую она посматривала, когда искала правильный вопрос. В какие?то моменты Ильза была готова признать, что общается с программой или роботом, чьи вопросы и ответы ограниченны. Но все же, то был руководитель проекта, способный стать либо величайшим событием, либо очередной неудачей современной истории.

– Так, я понимаю, последнее, чего вам сейчас хочется – это общаться со мной. Но это необходимо сделать. И не только ради щекотания самолюбия Бенджамина, мол он такой хороший руководитель, – попытка разбавить серьезность юмором была предпринята впустую. – Причина куда проще: если не я поведаю о том, что у вас здесь происходит из первых уст, от лица вас и вашего персонала, то поведают другие и, уж поверьте мне, их слова будут строиться на домыслах и фантазии, – она замолчала, дав какое?то мгновение на усвоение сказанного, и вновь продолжила: – надеюсь, вы не примите на свой счет, все?таки, работа есть работа. Я не ставлю под сомнение сказанное, я лишь хочу знать чуть больше, чем сухие факты, напоминающие отрывки из энциклопедий.

– Я дала вам все необходимое для понимания происходящего. Большего от меня не требовалось ни Бенджамином, ни кем бы то ни было еще. Уверена, вы все записали, следовательно, можете перепрочесть и понять, почему я не хочу тратить лишнее время.

– Что, по?вашему, будет потом? – Чувствуя потерю контроля, Ильза решила не сбавлять напора. Упрямство Агаты вызывало уважение, хоть и было, как ей всегда казалось у таких людей, слишком преувеличенным.

– Я понимаю, ваша задача – выполнить квоту по количеству символов к определенным датам. Не злоупотребляйте моим терпением. Люди работают по двадцать часов потому, что верят в то, что делают, и хотят этого не меньше, чем спасти своих коллег. Здесь не причем ни деньги, ни авторитет, ни, уж тем более, заголовки в новостях.

– Я этого не говорила.

– Но вы так думаете. Вы видите лишь исход, удачный или нет – уже не важно. Вам не понять этого потому, что вы смотрите на продукт, а не на людей. Даже если вы постараетесь, и не примите это на личный счет, то не сможете увидеть всей картины и понять то, почему мы делаем то, что делаем, несмотря ни на что. Надеюсь, вас не оскорбит прямота и простота моей речи. Надеюсь, вы не примите это на свой счет. Работа есть работа.

– Если бы вы перешли на личности, то это не было бы для меня чем?то оскорбительным, и уже тем более неожиданным, не обольщайтесь. Слышать напыщенные речи тех, кто слепо верит в свои убеждения – это издержки профессии, – последняя фраза была не просто так. Ильза знала, как стоит поджечь фитиль, и не дать ему потухнуть.

– Именно благодаря таким людям, у вас есть работа.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я знаю вас, многое начинала читать. Ответьте мне на один вопрос – о чем вы будете писать, когда в мире наступит покой и порядок? О чем вы будете писать, когда, выражаясь простым языком, все будет хорошо?