Обман развития

Она хотела было солгать, даже скорее умолчать детали, но, видя его напор, попросту не нашла сил увильнуть. Сев обратно за стол, преодолевая множество эмоциональных барьеров, Ксения внезапно осознала, что за последние четыре года ни разу никому не рассказывала об этом. Более того, в момент повествования ее память так и будет искать опровержение слишком долго живущей в ней мучительной истории.

– Еще до БКТ, когда я работала общественным защитником, ко мне обратилась женщина. Тогда я много занималась бесплатными делами, так что была только рада. Ее проблема заключалась в сыне. Лео – обычный пацан четырнадцати лет, коих миллионы. Но, несмотря на то, как его любили оба родителя, да и жили они вполне прилично, потянуло пацана на… скажем-с так, зависимость. Но не от запрещенки, нет – а от игры. Почему так? А оказалось, что, подключаясь через очки и прочие аксессуары к виртуальной онлайн-реальности, сама эта приблуда медленно, аккуратно, но влияла на мозг человека посредством скрытых сигналов звука и цветовых вспышек. Это потом мы узнали об этом, а сначала не придали значения: ну, игра как игра, ничего особенного, сотни лет уже таким. Рейтинг позволял, а если не было возможности дома, то целые игровые залы с дополнительным погружением работали отлично, внимания не привлекали, а по бумагам все чисто. Так вот, пацан этот начал воровать, чтобы оплатить новый час развлечений, – вроде бы терпимо, подростки вечно фигней страдают. Но потом это повторилось вновь и вновь – и вот он уже перестал быть собой. Его мать хотела засудить компанию, мол, их игры вредят нашим детям, при этом сами родители толпой туда водили их, да и сами время проводили не меньше. Популярная штука была – про новую вселенную, где люди могут что угодно, – «Дорога света». Я пыталась ее убедить, что дело не в какой-то там игре, а в людях, долго пыталась – но она желала суда… А мне что? Ее право. Начали копать, изучать, медленно, но верно двигались к серьезному иску, потому что начали проявляться то те нарушения, то эти… Честно, рутина, а не работа, все как по учебнику. Только, пока дело рассматривалось, Лео умер. Кровоизлияние в мозг. Одно за другим – и дело стало коллективным. Были еще родители, как и жены, пытающиеся спасти мужей, мужья, желавшие спасти жен от зависимости – зависимости, толкающей людей на преступления ради денег. Этими залами управлял один человек, их было-то пять штук, все на окраинах, где победнее. А вот домашнее распространение уже было в руках Эхо. Но он не производитель, а бумаги оказались поддельными, то бишь этот урод сам выставил себя жертвой. Вот-вот должен был быть суд над Кираном – владельцем залов, до последнего отрицающим обвинения. Адвокат у него был хороший, грамотно оспаривал все улики: мол, прямых доказательств нет, а стимуляторы… ну оказалось, что все идет по верхней кромке. И тут Киран умирает от сердечного приступа в тридцать жалких лет – совсем не совпадение. Но я-то знала, что он пешка. Слепой бы увидел, что этот идиот – всего лишь дурачок, за которым стоит кто-то умнее, создавший липовую компанию-разработчика и наладивший производство. А умер Киран в тот самый день, когда некто неизвестный – так и не узнала кто, но можно догадаться – обещал мне слить всю правду, даже с уликами против Эхо.

Голос задрожал, лицо искривилось болезненными рытвинами, а внутренняя боль безжалостно истязала его, мешая говорить ровно.

– На следующий день… я должна была ехать с ними. Муж поехал с дочкой и сыном… машину подрезал грузовик, они потеряли управление… столкновение с другим авто… вылет с моста… Вся моя семья была убита, потому что я… потому что не хотела сдаваться. Мне сказали, что это была случайность. Обычная случайность. Но я знала, что это был он. Через день все залы были закрыты, а Эхо пропал, заплатив всем жертвам много денег, разумеется, за их отказ от претензий. Мне он тоже предлагал. Был разговор, личный: мол, откажись от дела, а деньги пусти на благотворительность. «А то столько детей гибнет каждый день, ты же сама знаешь, ты же мама, можешь понять их всех», – говорил мне этот урод.

Ксения спрятала лицо и, плача навзрыд, с трудом сдерживала себя от истерики, породившей самую настоящую беспомощность. Бенджамин не знал, что сказать, как и не знал, чем мог помочь. Инстинктивно его тянуло на обуздание беснующихся чувств, он явственно ощущал неприятное давление всей ситуации с Эхо, втянутым в которую ему хотелось быть меньше всего. К тому же все это напоминало ему личное, связанное с его любимой горе. Оставленная рана от гибели Майи все еще приносила терзание, пусть и прошло семь лет. Не раз он осознавал, что будь у него с ней дети, которых бы безоговорочно любил больше себя, то в случае их гибели… такое он бы точно не пережил, тут сомнений никогда не было. В редкие моменты он был благодарен за их отсутствие, хоть и ненавидел себя за это.

– Если ты хочешь расплаты, то знай, я не буду на твоей стороне, – преисполненный личного опыта, тяжело произнес Бенджамин. Ксения подняла голову, уставилась на него измотанными глазами. – Поверь мне, я знаю, о чем говорю.

– Ты сам видел, какой он, этот Эхо. – Ксения проигнорировала слова Бенджамина, даже, более того, откровение и вовсе укрепило в ней назначенный маршрут. – Что? Думаешь, я предвзята или некомпетентна? Вот уж тут не тебе меня судить, я твою историю отлично знаю. Как и твоего дружка Итана Майерса.

– Раз знаешь, тогда прислушайся, потому что именно вот этот нрав и упрямство, а следовательно, и слепота лишили меня самого важного в жизни! Думаешь, почему сейчас я неспешен, почему больше думаю, чем делаю? Да потому что научился нести ответственность! Думать в перспективе, а не в моменте! – Бенджамин захотел рассказать ей о неожиданной встрече в момент облавы «Лучшей Жизни», как и о том, к чему привело то молчаливое знакомство, даже, более того, как пример, поделиться частью важнейшего для всего мира, выросшего в промежутке плана… но не смог. Причиной тому послужил в основном страх потери контроля над всей ситуацией: ведь если Ксения или кто-либо узнает, то появится новая переменная, наверняка, преднамеренно или нет, способная разрушить все, над чем он работает. Аккуратно и вдумчиво он произнес то, что Ксения хотела услышать в последнюю очередь:

– Сейчас, хочешь ты этого или нет, но придется пойти навстречу.

– Что? – Данное решение, ожидаемо, удивило до потери речи, словно ее предали. Не будь она уже к концу дня вымотана, она, скорее всего, не дала бы ему и слова, навесив трудно срываемые ярлыки. – То есть он что – прав насчет роботов? Вы привезли их на территорию Мегаполиса?!

– Это не важно. Дай мне сказать, успокойся хоть на минуту! На проверку уйдет время, потому что я не могу просто так позвонить, ведь моего разрешения никто не спрашивал, я больше не самый главный.

– А может, Итан? Он не просто так уле…

– Зачем ему это? Ты не представляешь, какое влияние и ресурсы у него в руках, роботы – это слишком примитивно.

– Но это его ремесло, его сфера работы! Да и кто-то точно в этом виноват, раз не ты и не он…

– Ты не слышишь меня! Этот Эхо считает себя самым умным и хитрым. Дадим ему в это уверовать, подпустим к себе поближе – пусть потеряет бдительность, а нам проще будет маневрировать на нашем поле. Стратегия, Ксения, – сейчас это наше лучшее оружие. Я не собираюсь принимать серьезных решений на горячую голову… напринимался уже.

– В той клинике не только использовали ворованных детей, там еще и мозги промывали стимуляторами, пока человек был в виртуальном мире, а точнее женщина, вынашивая там ребенка, типа терапия такая! Хоть понимаешь, как это все влияет на людей, потому что «услышь эхо» – это оно. Он буквально предлагает людям стать частью виртуального мира, отчего те теряют связь с реальным и…

– Не утруждайся, я знаю про это больше твоего, и даже больше, чем он. Но у нас нет особого выбора.

– Послать его куда подальше – вот он, выбор. Что он сделает? Обнародует фото и видео – так оспорим моментально, а даже если нет, то, уверена, никто не удивится наглости ЦРТ проводить ремонт военной техники за жилыми окнами, а к плохой репутации вы привыкли.

– А паники не боишься? Это сразу подхватят, а с его ресурсами будут продвигать до последнего.

– Думаешь, люди так легко поверят?

– Они верят в Эхо и его альтернативу реальности. Люди и так от падения рождаемости теряют голову, а тут еще…

– Не удивлюсь, если это из-за Эхо. Спровоцируй спрос, чтобы твое предложение было принято.

Бенджамин не хотел, чтобы она так думала, но правду сказать не мог все по тем же причинам сохранения максимального контроля. Все скручивалось в очень неприятный клубок, отнимая у него и так малое количество кислорода, возводя его тайный проект в последний шанс уберечь мир от невидимой, но оставляющей все больше улик надвигающейся трагедии.

– У меня есть два условия. Да, раз уж ты ждешь от меня содействия в этой… афере, то я хочу кое-что взамен. Первое – мне нужны поддержка и содействие ЦРТ в этом деле, полные и безграничные, в том числе на официальном уровне. Поручишься за меня и обеспечишь прикрытие жопы, что бы ни происходило!

– Разумеется, иначе я бы не согласился.

– А второе… я хочу знать, есть ли что-то, что ЦРТ скрыл о смерти моего отца – Артура Конлона. – Она не была уверена в искренности этого вопроса, подобное скорее выскочило как попытка что-то заглушить внутри, возможно, просто отвлечься. – Ты тогда еще был обычным работником, лаборантом, а отец – главой безопасности. Двадцать два года назад он, как сказали, погиб, но… Что-то во мне не верило тогда, не верит до сих пор. Я думала, что отпустила это, но порой всплывает и… Знал бы ты, сколько раз ставили под сомнение мою лояльность из-за того, что он работал когда-то в ЦРТ… Возможно, иного шанса у меня уже не будет, так что пользуюсь твоей лояльностью. Может, как сказали, так и есть, но… сам понимаешь, всегда хочется убедиться наверняка.

Ксения никогда бы не поверила в уступки Эхо или кому-то из его окружения. Привыкшей идти напролом, ей всегда виделась единоличная победа над этим человеком, где если и будут последствия для кого-либо, то все будет оправдано достижением цели. «Что будет дальше?» – ответ этот всегда был и будет для нее один: не важно. Если бы не Бенджамин, закрепляет она решение, то все бы сложилось иначе, с другой же стороны, вряд ли есть еще кто-то способный на нее так повлиять, как это сделал он.

– Хорошо, если что узнаю, то обязательно скажу. – В его словах слышалось искреннее понимание и сочувствие, окончательно подтолкнувшее Ксению на столь радикальную стратегию в борьбе с внутренним врагом. – И не переживай так сильно, успокойся, сохраняй голову трезвой.

– Мне это будет сделать намного проще, если у нас появится долгосрочный план.

– Кто сказал, что его нет?

Сброс с плеч некоей ответственности начинал приятно греть, разрешая ей не быть к себе слишком требовательной. Единственное, в чем она была уверена, – это желание поскорей закончить этот длинный и тяжелый день.

– Звони ему.

– Сейчас? Бенджамин, думаешь, он ждет там…

– Я не думаю, а знаю.

И правда, ответ не заставил себя ждать. Вновь Эхо оказался перед ними, не потерявший ни грамма уверенности, его совершенно не смутил ранний обрыв связи.

– Мы соглашаемся на твои условия, – громко, сухо, как человек, больше отрабатывающий должность гонца, нежели заинтересованное лицо, произнес Бенджамин.

– Воистину правдиво утверждение «Путь уже выбран, мы его просто расчищаем». Наше сотрудничество – это судьба. Человек создал механизм не просто так, а ведомый инстинктом природы к единению всех связей. И вот, собрав знания, мы создали лучший мир, поддавшись эволюции. Виртуальный космос избавляет от всех пороков и слабостей человека, превознося лишь лучшее.

– Чего ты хочешь?!

– Ксения, вам ли не знать, как важна для меня роль созидателя, создающего единство среди всех потерянных существ. Прошу отметить, люди сами ищут этого, мы никому ничего не навязываем. Даже наш союз – это результат моего и вашего выбора.

– У людей нет той свободы…

– «Свобода не нужна, когда есть предназначение» – вот во что я верю, что есть истина. Раз это происходит, значит, нет альтернативы.

– Чего конкретно ты хочешь?

– Церковь. Единая, открытая, бесплатная. Система обслуживания, люди, ресурсы – это все в избытке, этим надо делиться, чем мы и займемся в доме для нашей большой семьи. Все, что просим, помимо разрешений, – скромную на вид и содержание территорию в Мегаполисе. Немного, для начала пару десятков зданий. Люди сами придут, потому что слышат эхо, подталкивающее их на единство. Всем без исключения мы поможем избавиться от всех пороков и слабостей, превознося лишь лучшее. А там…

– Всю бюрократию в мой офис, начнем работу с завтрашнего дня. Но есть условие.

– Всегда есть условие, и я понимаю какое. Не беспокойтесь, мне незачем разжигать разрушающее наше сотрудничество пламя.

Только Бенджамин хотел отключить этот надоевший ему разговор, как Ксения в мгновение вспылила:

– Где мой брат?! – Бенджамин и Эхо не сводили с нее своих удивленных лиц. – Раз уж мы тут теперь партнеры, то скажи, что вы сделали с моим братом?!

Эхо многозначительно молчал, Бенджамин же с трудом вспомнил, что у Ксении и правда был родной брат, но он не знал этой истории, способной вот-вот разрушить с трудом налаженный контакт.

– Ты думал, он погиб, да? Там, вместе с моей семьей! Но это не так, он смог выжить, чего ни ты и никто не узнал. Мы инсценировали его смерть, потому что он не мог простить себя за гибель моего мужа, сына и дочери! Мы подстроили его похороны, а он, взяв новую личность, внедрился в твою гребаную организацию еще два года назад, совершив преступление как этап проверки! Он собирал мне сведения, копал так глубоко, как мог, потому что, как и я, хотел уничтожить всю вашу паршивую компанию фанатиков, решивших, что лишь в цифре люди будут счастливы! Да, пропаганда у вас отличная, хорошо заливали об идеальной жизни в цифре, где можно создать любой мир и сценарий, и прочую фальшь!

– Остановись!