Обман развития

– Да, я думаю, да, – не сразу ответил Данакт, хорошо осмыслив не только слова Бенджамина, но и всю складывающуюся ситуацию, где будет наглостью навязываться к близнецам.

– Ты не можешь идти с нами, – спешно высказался Номад, вновь заведя транспорт. – Ничего личного, пацан. По-хорошему, мы вообще должны тебя убить, раз ты нас видел. Думаю, ты понимаешь, что если кому-то скажешь про нас, то мы поделимся информацией о тебе. А так как то, что с тобой сделали, незаконно, то еще посмотрим, кому будет хуже.

– Не слушай его, никто никого не убьет.

– Ага, скажи это Антону.

– Хватит! Что нам теперь, вообще ни с кем не общаться? Совсем уж давай не будем с ума сходить. Мы не знаем, почему и кто…

– Короче, пацан, ничего личного, но сейчас нам лучше позаботиться о своей безопасности чуть больше, чем обычно, о чем и тебе советую задуматься. Вот тебе совет – иди в безопасное место и не выходи оттуда без важной причины.

– Данакт, пусть мой братец и грубоват, но он говорит правильные слова. Все значительно сложнее, чем тебе может казаться.

Он не хотел их покидать, но понимал необходимость. Настоящее взрослое решение в его жизни, отметил он это интересное чувство, выходя из автомобиля, провожая поддерживающим взглядом Сепию. Этот самый момент нравился ему возможностью подвести некий промежуточный итог вместе с приятной надеждой на новую встречу, которую, думал смело Данакт, он заслужил, совершив правильный поступок.

– Мои друзья помогут тебе, – неторопливо заговорил Бенджамин. – Я уже связался с ними, сказал, где ты сейчас, примерно через час должны приехать и забрать. Зовут Агата и Филипп, им можно верить, я давно их знаю.

– Хорошо, спасибо. И спасибо, что не ругаешь меня за…

– Я не имею на это право. Это твоя жизнь, но ты только не забывай о своем отличии от людей, которые – а такое очень возможно – в корыстных целях могут обманом тобой воспользоваться.

4

Эхо снял шлем с головы и медленно поднялся со специального наклонного кресла. Его родители лежали в горизонтальных колбах в специальном растворе, где оборудование поддерживало их жизнедеятельность, а на головах были крупные шлемы наподобие того, который снял Эхо. Ему было трудно на них смотреть – тела выглядели значительно хуже их образов в виртуальном мире, а сокрытые под шлемами лица лишались идентичности.

– А почему ты там выглядишь моложе? – Заботливое любопытство сразу же выдало Алину, тихо сидевшую в это время рядом с компьютерами, за его спиной.

Эхо обернулся и увидел ее невинное выражение лица. Сам он и правда выглядел старше, полнее и с заметно более тяжелым взглядом, а она пусть и была одного с ним роста, но необычайно стройная.

– Не хочу рушить для них памятный момент.

– А может, для себя?

Эхо обнял ее, прячась от тяжелых мыслей о грустном положении родителей. Виртуальный мир стал единственным местом, где он мог общаться с ними, пусть это было повторение одного и того же сценария с редким отклонением.

– Жаль, что они не узнали тебя так, как знаю я, женушка моя.

– Это у нас взаимно.

– М-да, кстати, они спрашивали про тебя. А еще про нашего сына.

Алина колебалась между сочувствием к мужу и гневом в адрес его родителей.

– Я знаю, ты не солидарен со мной в этом вопросе, но именно из-за них мой сын утерян.

– Я верю, мы встретимся с ним. – Для него в отличие от нее эта тема была менее болезненной, но эмоций на этот счет он проявлял больше, чем Алина.

– От этого ты им ничего не говорил про него? Веришь, что…

– Я просто хочу сохранить последний момент, вот и все. Они уже не вернутся к нормальной жизни. Оставшееся работает скорее их отражением, а это и так недолговечно, любовь моя.

– Если твой Космос посчитает надобностью свернуть мою жизнь, то не подключай меня так же – хочу честной смерти.

– С любимыми так не поступают.

– Если любишь, то исполнишь мою волю, а не свою.

Они любили друг друга, несмотря на слишком большое различие школ воспитания и содержания мировоззрения. Алина видела в нем уникальные зачатки того, кем он мог бы быть, если бы не фанатики-родители, посеявшие в сыне надменное чувство космического влияния. С ней он был другим, ему нравилась полярность двух миров: семья личная – и остальная, созданная родителями еще до его рождения, чьим отцом он стал после их несчастья по его вине.

– Все получилось, как и задумывалось, – уверенно произнес худой мужчина с длинными белыми волосами, как только вошел в помещение без приветствия.

– Здравствуй, Конор, – скромно поздоровался Эхо. Алина же улыбнулась, больше ожидая от того деталей о проделанной работе, нежели дружеских обменов словами.

– Миледи, – Конор чуть кивнул в знак приветствия Алине, сразу же передав ей карту памяти. – Здесь все необходимое, проверка достоверности пройдена, осталось только применить.

– Это прекраснейшее известие, – высказал благодарность Эхо с почти профессиональным изяществом мимики и ритма голоса. – Время, как всегда, на нашей стороне. Полагаю, с вашей стороны столь предсказуемое, но все же неприятное открытие благодаря юным созданиям возымело правильное применение…

Но тут Конор поднял руку, останавливая речь Эхо.

– Каждый получил необходимое, – подвела итог Алина, видя неоднозначную реакцию мужа на лишенный личных мотивов жест Конора.

– Хорошо, что мы преследуем одну великую цель.

– Согласен, – ответил Конор Эхо столь же играющим тоном. – Плохо, что пути наши были слишком разные. – Конор неоднозначно посмотрел на родителей Эхо, как бы используя их в доказательство своей правоты. – Дабы наше сотрудничество и впредь шло верной дорогой, могу смело считать, что вы убедились в компетентности ваших сотрудников центров «Лучшей Жизни», а то уж очень не хочется повторения недавнего внимания со стороны Бюро.

– Всего лишь излишняя инициативность определенных, не разделяющих с нами перспективу лиц. Лишь осталось о них забыть, – более твердо ответил Эхо в этой игре характеров.

– Если забыть, то не будет примера остальным.

– Этого бы и вовсе не потребовалось…

– Ты смеешь указывать мне? Наше сотрудничество – это меньшее из двух зол.

– Мы это прекрасно понимаем, – Алина выступала сильным голосом разума.

– Еще бы, – Конор так и вел зрительную борьбу с Эхо, – иначе вас бы тут не было. Исполнительность – это хорошо, но уважение вы заслужили, лишь признав свои ошибки.

– Мы понесли потери не меньшие, чем остальные. – Алина чуть приблизилась, вынудив Конора сначала посмотреть на родителей Эхо, а после еле заметно кивнуть в знак согласия, смотря уже на нее.

– Я все жду момента, – заговорил Эхо с особым наслаждением надменности и властности, отстаивая свою позицию, – когда уважение заслужите вы. – Конор с особым интересом воспринял эту наглость. – Моя семья поднялась с низов, создала большую общину, заработала хорошее состояние и ни разу не сбилась с пути, потому что понимала свое предназначение, используя время и обстоятельства, как рыба использует волны, адаптируясь не потому, что надо, а потому, что отлично это умеет. А что сделали те люди, кого вы представляете? Если отнять деньги, то разве смогут они сделать хотя бы половину того, что мы делаем, имея лишь слово?

– Умение убеждать словом – это единственное, почему вы привлекли наше внимание. Единственное.

– А разве нужно больше?

– Наше сотрудничество доказывает, что нужно.

На этих словах Конор развернулся и ушел так, словно время отмоталось обратно, до момента его появления. Он был больше похож на оловянного солдатика, нежели на живого человека, а твердость слова и сила характера делали его единственным достойным уважения противником для Эхо.