Охотники на героев. Цена свободы

– Наставник, – обратился Имва, остановившись рядом. – Я вернулся.

– Да. Мне уже успели рассказать, – ответил Сонан, не отвлекаясь от больных и почёсывая шрам на щеке. Он приподнял голову лежащей девушке и поочерёдно заглянул под каждое веко.

Имва всмотрелся в ослабевшие тела: форма внутри изменилась именно так, как у оргота. Но зараза не выходила за пределы их тел, она бурлила в них, как вода в людских котелках. Надо было рассказать правду и быстро.

– Я одолел зверя. Но он был болен. Так же, как и все остальные. А еще я видел у озера…

– Достаточно, – оборвал его Сонан и посмотрел на девушек. – Оставьте нас.

Когда те отошли подальше, Имва снова принялся горячо говорить:

– Это правда! Я видел форму своими глазами! Весь лес болен! Зараза находится в воде!

– Мы знаем, – вздохнул Сонан, распрямившись и посмотрев Имве прямо в глаза.

– Знаете?! Н-но почему, почему вы не предупреждаете остальных? Любой из нас может заболеть! Что-то меняет форму – нам надо ее исправить!

– Ну уж нет, Имва Таул! То, что ты прошел испытание вовсе не дает тебе права лезть с указаниями к наставникам.

– Простите, – почтительно опустил голову Имва.

– У нас не так уж много законов. И главный среди них – мы никогда не меняем форму живых существ. Ты что, забыл?

– Я все помню. Но ведь так мы можем все умереть… Надо что-то сделать! Наставники же успокаивают голову, исцеляют муки разума и раны.

– Форма живых не меняется! Можешь ли ты себе представить во что превратишь наших братьев и сестер? Чем они станут? Что смогут делать и чего не смогут? Примет ли их лес или почувствует угрозу, как в людях, и убьет? У тебя есть хоть один ответ на этот вопрос?

– Нет…

– Мы не вмешиваемся в естественный ход жизни, Имва. Если нам суждено умереть, пусть даже всем, то так тому и быть. Смерть рождает жизнь. Мы вернемся в круг жизни по воле корней. Таков порядок. Твой отец это понимал.

– Но ведь лес тоже болен.

Имва не мог себе представить, как можно спокойно смотреть на то, что происходит. Наставники были в курсе и про артефакты, и про болезнь, но скрывали проблемы от остальных. Неужели они не знают, как все исправить?

– Кому ты успел рассказать про измененную форму?

– Со мной была только Сэя.

– Хорошо. Не хватало, чтобы ты начал смущать остальных. Лес – наше начало и конец. Наш кров и пища. Он часть нас, а мы часть него. Поганые люди загнали нас сюда и это последнее, что у нас осталось. И ты хочешь отнять это? Хочешь сказать нашему страдающему народу, что единственное, во что он еще верит, несет ему смерть?

– Но ведь надо что-то сделать. Как-то все исправить!

– По-твоему, наставники не делают? Ты знаешь, как я получил этот шрам? – Сонан постучал себя по щеке, на которой осталась рваная рана.

– На вас напала птица Рув.

– Да. Одна из самых злобных тварей в нашем лесу. А знаешь, как это случилось? Мы с твоим отцом, когда были моложе тебя, много странствовали по лесу. Овэм обожал узнавать все новое, ему всегда было мало. Мы излазили все, что только могли. И вот однажды мы зашли в глубины леса, где возвышалось древо Ла. Я предложил забраться на самый верх, на самую высокую точку леса, и мы принялись карабкаться. Целую вечность. Там было прекрасно, и все так отличалось от всего, что мы видели раньше. Почти на самой вершине мы наткнулись на гнездо. Птенцы принялись пищать, и сразу же явилась Рув. Она чуть не убила меня, но твой отец спас мне жизнь. Мы упали и чудом выжили. Овэм сломал руку, а я чуть не лишился лица. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Кажется.

– Есть вещи, которые лучше оставить в покое. Иди, Имва Таул, и принеси пользу племени. А не трать время на пустые дела.

Имва кивнул и медленно пошел прочь. Его будто ударили по голове. Лес страдал, но никто не понимал, насколько. Сонан Ветас утверждал, что наставники что-то делают. Но, если они делают, то почему вокруг лежит столько тел? И почему становится только хуже?

– Ты когда-нибудь видел Рув, Навнат? Я тоже. Наставник Сонан сказал не лезть наверх, но ничего не сказал, что делать, если она прилетит сюда.

Имва нахмурился и только сейчас заметил, что сжимает в руке зуб оргота так, что тот глубоко отпечатался в коже. В лесу происходило что-то неправильное. И Имва не мог просто сделать вид, что все в порядке. Тем более, как он может помочь Виктории и Рантару, если сам лес в беде? Он вновь взглянул на зуб. Пожалуй, единственным из амеванов, кто сейчас мог его выслушать и как-то помочь была Сэя. Раз она лидер охотников в своем племени, то наверняка знает, что происходит.

Он подхватил Навната и начал спрашивать у остальных, где он может найти охотницу. Не сразу ему смогли ответить – кто-то не знал, а кто-то не хотел с ним общаться. Но скоро ему указали на большой ствол, и Имва принялся забираться наверх.

– Нет, Навнат, я не слишком тороплюсь. Да, она поможет, до этого ведь помогла. Возможно, она грозная, но добрая. Ну, я надеюсь.

Имва осторожно прошел по широкой ветке, уже видя, как знакомая фигура покачивается на широком листе гавы. Недалеко сидел ящер, тут же зашипевший на него при приближении. Гадкое существо, все-таки.

Бледная нога Сэи свесилась вниз, давая как следует рассмотреть широкое бедро. Имва сглотнул и подошёл поближе. Сэя лежала с закрытыми глазами и снова показалась ему очень знакомой. Он взглянул на отметину на животе, и внезапно по телу начал расползаться холод, все крепче и крепче сковывая тело и заползая в уши. Сэя открыла глаза и что-то спросила. Но он ничего не слышал. Теперь Имва понял почему она показалась ему такой знакомой. В Фанрайте он убил ее брата.

Глава 8. Черные тюльпаны

Еще не добравшись в Белоозерье до Эфила дошло много неприятных слухов об Исправителях, которых позвал граф. У правосудия нет лица – говорили севарцы об Исправителях, но это была такая же туфта, как и все, что они говорили. Спрятаться под маской и пытать людей до безумия, пугая остальных – в этом нет чести. Тот, кто выносит приговор, должен быть с осужденным лицом к лицу, ибо ему нечего стыдиться. Но мир вообще не желал жить по нормальным правилам, взять бы хотя бы даже погоду в Белоозерье – она была не в пример теплой, будто посреди лютой зимы вдруг затесался весенний денек. Давно почувствовав тепло, Эфил остался только в своем затертом дублете, привычный внутренний жар и так поддерживал в нем силы.

Под городом Эфил заприметил многочисленные палатки гвардии и сжал крепче поводья. Он предпочитал действовать один, а не сидеть в окружении солдат. Если Рантар в Белоозерье, то здесь случится буря посуровее налета рогатых.

До сих пор он действовал наудачу: никто не видел Рантара или его спутников, но Эфил все равно приехал сюда. Ошибка будет стоить, минимум, еще одну неделю. Он и так потратил на путешествие множество дней. Еще хотя бы неделя и шансы найти Рантара уменьшатся многократно. Но он все равно будет искать. Даже, если придется обыскать каждую замусоленную деревеньку и заглянуть под каждый камень.

Глаза слипались, он не спал уже три дня, чтобы скорее добраться, но Эфил заставлял себя держаться ровно в седле и не клевать носом.

План был привычным: обойти кабаки, собрать слухи и сплетни. Потом побывать на постоялых дворах, наведаться в бордели: чем больше информации, тем лучше. Авось кто-то что-то слышал. Благодаря щедрости принца, недостатка в деньгах не было.

Начать Эфил решил с гоблинского квартала, ведь проныры любили водить дела с рогатыми. А Рантар был связан с одним из них. Это мучило Эфила, свербело как заноза, застряв между лопаток. Что задумал Рантар? Как умудрился связаться с рогатыми? Эфил терпеть не мог загадок.

Стоило въехать в ворота, как усталость сразу отступила, а во рту появился кислый привкус. Улицы пестрели широкими шляпами с красными перьями, будто он оказался на маскараде. Это не было случайностью. Последний раз Рантара видели именно в таком наряде. Воображаемая заноза застряла так, что пришлось поводить плечами. Ладно, сначала дело. Жар внутри разгорался с привычной силой.

Он смутно помнил Белоозерье и положился на память. Эфил не сводил взгляда с проходящих мужчин с красными перьями.

«Нет, это не совпадение. Что ты задумал, Рантар?»

В первом кабаке никто ничего не знал, во втором тоже. В борделе пообещали незабываемую ночь, но рассказали только, что в городе необычно много солдат, и что они сами толком не знают, зачем приехали. Гвардейцы боялись, что их заставят воевать с амеванами.

Эфил ловил каждую крупицу, любой слух или обрывок фразы. Одно он знал точно – он на верном пути. Рантар точно был здесь. Пришлось обойти еще с десяток мест, но кроме пестроты красных перьев, он ничего толком не узнал. Разве что о графине из Фанрайта. Это тоже не могло быть совпадением. Путь верен. Оставалось отдаться на волю течения и увидеть, куда оно его принесет.

Блуждая по городу, он вышел на очередной трактир, где решил передохнуть. Ноги налились тяжестью, во рту пересохло, но он прекрасно понимал, что это только начало.

В трактире не оказалось ни одного мужчины с красным пером, что уже было странно. А еще он успел заметить быстрые взгляды и посверкивающие, одинаковые браслеты на руках. Такие он тоже уже видел.

– Тюльпан, – шептались люди.

Эфил никогда не скрывал свой кнут с клеймами. К чему вообще?