Тайна Сундуков: Вознесение

Резким движением руки он вытер слезы и упал на кровать, взглядом, полным непреодолимой тоски, всматриваясь в серый потолок, и шепотом молвил:

– Лориэль…

Асмунд понятия не имел, сколько пребывал в заточении. Не мог он считать дни и ночи из-за вечно мерцающих лун на темном небосводе. Быть может, прошло уже несколько дней, а может, несколько недель? Но наверняка он знал лишь то, что за все это время его ни разу не допрашивали. Кормили, поили, даже выводили подышать свежим воздухом на закрытый стальными решетками балкон, но ни разу не допрашивали. И это казалось Асмунду без преувеличения странным. Юноша стал подозревать, что раз он оказал пусть незначительное, но сопротивление магам, его могли счесть неподдающимся к ведению диалога и сотрудничеству. В таком случае Асмунд опасался, что в следующий раз его могут повести не в зал для допросов, а прямиком на эшафот. «Неужели этим все закончится? Неужели я так и не узнаю правды обо всем произошедшем?» – эти мысли не давали ему уснуть долгое время, но когда он наконец впал в безмятежность, то услышал знакомый голос. Сначала Асмунду показалось, что он взывал к нему во сне.

– Гил… – шептали уста Избранника. – Гилфорд!

Асмунд очнулся и спросонья не поверил в то, что увидел.

– Гилфорд! – воскликнул он во второй раз.

И правда, по ту сторону темницы стоял его старый друг. Асмунд вскочил с кровати и ринулся к нему. Схватившись за стальные прутья, он, преисполненный радости, стал говорить, как счастлив видеть мага:

– Я так рад, что ты пришел ко мне!

– И я рад, – ответил Гилфорд. – Прости, что не смог навестить тебя раньше, я предпринимал все возможные меры, чтобы явиться сейчас, – он сделал паузу, прежде чем продолжить. – Я помогу тебе бежать из заточения. Но если ты согласишься, тебя вполне может ждать участь пострашнее клетки.

– Я согласен. Ничто не может быть страшнее бездействия. Я коснусь чаши и любой ценой узнаю правду о Сундуках и о себе самом.

– В таком случае, – молвил старец, – медлить нельзя.

После этих слов волшебник выпрямился в полный рост и прислонил кончик посоха к прутьям – первой преграде между Асмундом и свободой. Тотчас они стали беззвучно плавиться. Раскаленный жидкий металл скапывал на пол, но не прожигал его.

– Вперед! За мной! – скомандовал Гилфорд, как только прутья были полностью расплавлены.

Поначалу двое следовали знакомой для Асмунда дорогой – прямо к залу, в котором ранее его допрашивали. Он хотел было поинтересоваться, почему его друг выбрал именно такой путь для побега, но не стал. По крайней мере, до того момента, пока они не попали в пустой и довольно темный зал. Тогда Избранник настороженно спросил:

– Гилфорд, почему мы здесь?

Прежде чем ответить, волшебник неведомым магическим образом сделал свой деревянный посох пламенеющим и осветил пространство вокруг. Окинув его внимательным взором, он убедился, что все было в порядке, и ответил Асмунду:

– Не волнуйся, мы покинем Цитадель, пройдя «чистыми», никем не патрулируемыми путями. Мне удалось договориться, что под формальным предлогом нас никто не заметит. Я проведу тебя до Часовни в небесной земле, а затем вернусь.

– А как же ты? – воспротивился юноша. – Они ведь узнают, что ты помог мне бежать. Что же будет тогда?

Старец улыбнулся и, положив руку на плечо друга, заверил его:

– Все будет хорошо. За меня не беспокойся.

Асмунд опустил голову, чувствуя что-то неладное. Слова Гилфорда почему-то не вселяли в него уверенности.

– Ну, выше нос! – подбодрил маг. – Себя в обиду я не дам, к тому же Цитадель – мой дом. Я здесь в любом случае в безопасности, а вот ты – нет. Поэтому довольно пустых разговоров и траты времени. Вперед!

С этими словами старец схватил Асмунда за рукав и помчался к какой-то двери, ведущей, как он верил, к свободе его давнего друга. Шли они длинными коридорами, переходящими то в просторные комнаты с поражающими воображение элементами интерьера, то в затхлые места хранения всевозможных приспособлений, назначение которых Асмунду было неведомым. Но больше всего его впечатляли витиеватые мосты, ведущие все ниже, переходящие через всевозможные подобия механизмов, состоящих из гигантских шестеренок, поршней и других элементов сложной конструкции. Миновав все это, двое друзей оказались, как понял Асмунд, на самом нижнем уровне Цитадели перед некой с виду обычной стеной. Но таковой она предстала лишь поначалу, а как только Гилфорд провел по ней посохом, часть стены стала выпуклой и в итоге образовала орнаментальную дверь с удивительной формы замочной скважиной.

– Это один из немногих потайных выходов из Цитадели, о котором знает и может воспользоваться только старейшина, у которого есть ключ, – пояснил маг и положил свой посох на пол.

Гилфорд выставил левую руку перед собой и, выровняв пальцы, соединил средний и безымянный. Под кожей его ладони что-то вдруг зашевелилось и стало медленно двигаться к двум соединенным пальцам.

– Гилфорд, неужели это… – Асмунд не договорил, ибо всецело осознавал, что это действительно был ключ.

– Самый надежный тайник – ты сам, – произнес волшебник.

Ключ прошел полный путь под кожей, и его зубья пробили плоть в окончании пальцев. Хлынула кровь. На лбу Гилфорда выступили горячие капли пота. Дикая боль одолевала его, но он не подавал виду. Покровитель стихии воткнул окровавленные пальцы вместе с зубьями ключа в замочную скважину и провернул один раз. Дверь отворилась, и маг убрал от нее обезображенную руку. Усилием воли он заставил ключ вернуться внутрь ладони, а рану прижег, высвободив пламя из посоха. Асмунд с ужасом смотрел на то, через что приходил Гилфорд ради него.

– Вперед! – поторопил маг, быстро выходя через дверь из передвижной крепости.

Асмунд последовал за ним, дверь позади них мигом закрылась, вновь став единым целым с Цитаделью. Холодный ветер взъерошил волосы Избранника Сундуков, и он тотчас ощутил вечно пронзающую зиму Аквилии. Дрожь стала одолевать его, мороз стремился сделать из него ледышку, не способную двигаться к поставленной цели. Но Асмунд не собирался допускать подобного. Он бегом пустился вслед за Гилфордом. Огонь в его сердце пылал и разгонял окутывающий леденящий холод. На пути к Башне до небес Избраннику Сундуков пришлось в очередной раз лицезреть катастрофические последствия собственных деяний. Вид разрушенных эльтских домов усиливал угрызения совести и укреплял решимость Асмунда сделать то, что было должно.

«Я докопаюсь до правды. Чего бы это мне ни стоило!» – мысленно произнес он, давая клятву самому себе.

Довольно длительное время беглецу и его спасителю пришлось добираться до гигантской Твердыни, пронзающей небеса, но, когда они наконец-то достигли ее, Асмунд был приятно удивлен, увидев вход свободным и никем не охраняемым. Друзья без промедления стали подниматься по выточенным ступеням. Достигнув небесной земли, они, уже не поражающиеся окружению, направились прямиком к Часовне Отчуждения. На их счастье, призрачные существа не покидали своих «коконов» и не реагировали на вторгшихся в их место обитания никоим образом. Угроза от светящихся сфер не исходила, хотя Асмунду почему-то все равно было не по себе. Возможно, это была излишняя тревожность, но Избраннику казалось, что на протяжении всего времени за ними кто-то следил. Изрядно вымотавшись, но добравшись до часовни так быстро, как только смогли, они немедля вошли внутрь. Но стоило Асмунду переступить порог, как на него нахлынули кошмарные воспоминания: взор его затуманен яростью, зубы под забралом шлема-короны – в оскале, желанно лишь одно – манящая золотая чаша. И как в тот день, когда Избранник Сундуков был подвластен чужой воле, теперь, будучи свободным от влияния извне, он желал того же. Асмунд неспешно зашагал к мерцающему Граалю, пространство вокруг которого казалось искаженным, а вкрапления черных камней словно норовили забрать его в бездну. Он подошел к пьедесталу с чашей. Гилфорд стал позади него. Вдруг в сердце Избранника закралось сомнение – это был некий инстинктивный страх, вызванный столь чужеродной и неприемлемой для всего его существа аурой, исходящей от Грааля. Он замешкался, и маг почувствовал нарастающий конфликт в сознании друга, положив свою успокаивающую руку на его плечо.

– Что меня ждет после того, как я коснусь его? – спросил Асмунд, зная, что у Гилфорда не было ответа.

– Этого точно я не знаю, – дал его друг ожидаемый ответ, – но полагаться тебе придется на собственные силы. Помни, твое главное оружие – сила, что живет внутри тебя.

Юноша понимающе кивнул. Уверенность вернулась к нему, и он потянулся к чаше. И вот, казалось, настал судьбоносный момент и не осталось преград для свершения предначертанного, но из-за спины вдруг послышалось:

– На твоем месте я бы не стал этого делать.

Асмунд и Гилфорд обернулись в ту же секунду и не поверили своим глазам.

– Ирдафар… – прошептал Эйнариус.

Верховный старейшина усмехнулся и, щелкнув пальцами, отдал своим подчиненным приказ схватить беглеца и соучастника. Маги тотчас повиновались и высвободили из посохов золотистую энергию в форме сетей.

– Берегись! – прокричал покровитель стихии, отталкивая Асмунда в сторону, а сам защищался посохом.

Он рассеял вражеский поток энергии и был готов контратаковать, но Ирдафар дал ему понять, что, если он решится на подобное, печальной участи Избраннику Сундуков, на которого были направлены все посохи пришедших магов, не миновать.

– Даю тебе шанс передумать, Эйнариус, ибо если ты рискнешь противостоять нам, мальчишка умрет первым и незамедлительно.

Покровитель стихии прекрасно понимал, что Ирдафар не лгал и не блефовал. Он знал его слишком хорошо, чтобы быть столь наивным, а потому бросил свой посох и твердо произнес:

– Не тронь Асмунда.

Верховный старейшина кивнул подданным и те, взяв беглецов под руки, направились обратно к Цитадели Мортимера.

По возвращении в обитель магов Ирдафар распорядился собрать как можно больше членов их ордена в зале «с постаментом».

– С постаментом? – переспросил опешивший подчиненный.

– Все верно, – холодно ответил Ирдафар. – Полную ответственность за принятое решение я беру на себя. Немедленно наполнить зал свидетелями, а предателя и беглеца – на постамент!

Услышав распоряжения верховного старейшины, Эйнариус не поверил своим ушам. Сказанное Ирдафаром не укладывалось в голове. Его вместе с Асмундом насильно повели в место, упоминание которого вызывало у Избранника уйму вопросов, которые он пытался задать другу, но не мог из-за магической печати на его устах. Она не позволяла издать ни единого звука. После приказа, отданного верховным старейшиной, в Цитадели, словно гром осенью ненастной, разразился хаос. Все вокруг повторяли одно и то же слово – «казнь».

Да, именно она. Ирдафар твердо решил, что после такого вероломного поступка Эйнариуса против Цитадели Мортимера он должен был заплатить наивысшую цену. А для Избранника Сундуков это должно было стать уроком: если не хочешь, чтобы что-то случилось с близкими людьми, должен подчиняться.