Загадай желание в Новый год

– Мы не могли бы поговорить внутри? – Мои глаза с беспокойством пробегали по округе. Вдруг Крокус пошел за нами? Нужно скорее зайти в лавку!

– Нет. Там дед и Алошка вечно любопытничают. Я не задержу тебя надолго. Ты же согрелась уже, правда? Больше не дрожишь.

Меня действительно перестало трясти. То ли быстрая ходьба помогла прийти в себя, то ли правильный настрой. В конце концов, все мы боимся лишь неизвестности, а стоит принять хоть какое-нибудь решение, тогда даже шаткая определенность превращается в опору, отгоняет панику.

– Хорошо. Говори, только быстро, – согласилась я. Если илор действительно проследил за нами, то неважно, прошмыгнем мы за дверь сразу или простоим около нее хоть полчаса.

Даль набрал в грудь побольше воздуха.

– Скажи, Лара, ты сильно хочешь вернуться домой? Или, быть может, уже привыкла к нашему миру и… – выпалил он на одном дыхании, но все-таки под конец осекся и замолчал.

У меня на глаза навернулись слезы. Наверное, от холодного ветра. С чего бы мне плакать? Вот он, решающий момент, чтобы вымолить у Даля последнее желание. Только почему открываю рот, а звуки не желают произноситься?

– Я… я…

Даль замер, ожидая моих слов.

– Я очень хочу… – Давай, Ларочка. Прямо сейчас! От тебя зависит благополучие Даля, а быть может, даже жизнь. – Хочу очень домой! Очень-очень! Прямо сейчас. Пожалуйста, Даль, миленький, загадай последнее желание. Прошу тебя, разрушь чары линси!

Я просила и рыдала, и снова просила. Слезы текли ручьями. А я никак не могла остановиться. Меня накрыла банальная истерика.

– Я сделаю все, что ты попросишь. – Даль гладил мое лицо теплыми ладонями и стирал слезы, норовившие превратиться в льдинки на холодном ветру. Мороз крепчал и больно щипал меня за мокрые щеки. – Только не плачь.

– Сейчас? – уточнила я, все еще содрогаясь от рыданий. Вышло сипло и капризно.

– Конечно, прямо сейчас, – заверил меня Даль. – Я давно знаю, что следует загадать, просто мне казалось, что тебе в этом мире понравилось, и хотел тебя удержать чуть подольше. Прости…

До чего он меня здорово понимает! Вот почему он тянул с последним желанием. Давал мне напоследок еще немного погостить и насладиться чудесами этого мира. Ну, почему он такой замечательный?

Я снова зарыдала в голос.

– Мне даже в голову не приходило, что ты так сильно скучаешь по дому. Если бы я только знал! Пожалуйста, не плачь. Не плачь, я загадываю… Уже загадываю…

Мне стало еще страшнее. Уже за себя. Сейчас Даль пожелает что-то, и я, хлопнув в ладоши, исчезну из его жизни навсегда.

– Я хочу…

Из груди рвалось: «Не надо», но я лишь крепко закусила щеку изнутри, чтобы ни в коем случае не помешать ему загадать последнее желание. Только так можно спасти Даля от Крокуса.

– …хочу, чтобы илея Лоус первого числа нового года пришла в храм на церемонию Счастья с благословения своих родителей.

Перед моими глазами замелькали варианты исполнения странного желания. Оказывается в этом мире с незапамятных времен существовала красивая новогодняя традиция: по утру все незамужние девушки шли в храм, чтобы снискать благословение духов, а желающие к тому же могли выйти замуж, заранее договорившись с возлюбленными. По поверью бракосочетание в первый день нового года приносило счастье, кроме того, не требовало расходов на свадьбу, чем особенно полюбилось семьям с небольшим достатком. Родители прекрасной илеи Лоус уже который год не пускали дочь в храм, нарушая священные традиции. А все потому, что собирались выдать дочь по расчету и не желали рисковать, давая девушке возможность выбрать себе супруга по сердцу.

Ревность захлестнула меня, давя на грудь тяжелым камнем. Так значит, у Даля все это время была любимая! И не вместе они лишь потому, что ее родители против неравных отношений. До чего я была слепа. Мне казалось, что я ему нравлюсь! Но Даль просто сочувствовал мне. Обычную доброту я приняла за симпатии. Разве не дурочка?

Слезы душили меня, и я безуспешно пыталась с ними справиться.

Так даже лучше. Пусть Даль будет счастлив. А я… мне все равно придется уйти в свой мир.

Я хлопнула в ладоши на самый радужный вариант исполнения желания, где родители доверяют выбору дочери и желают ей всего самого наилучшего в браке с любимым.

– Ты не исчезла! – Даль по-прежнему держал в своих ладонях мое лицо и удивленно рассматривал, будто видел впервые.

– Дождись утра нового года, – буркнула я, – как только илея шагнет в храм, тогда и я… – Дальше говорить уже не смогла, боясь снова заголосить, а потому выкрутилась из рук Даля и, закусив кулак, позорно сбежала.

В лавку ворвалась вихрем, на ходу сдирая с себя полушубок и шарф. На крючок их бросила не глядя. Сапоги стянула в два резких движения. На второй этаж взлетела, перепрыгивая через несколько ступеней, и только у своей двери наткнулась на препятствие. Дед Ервей стоял и хмурился. Нет сомнений, злился, что вопреки его требованию ушла гулять с Далем. А потому, не дожидаясь, пока старик начнет меня отчитывать, перебила его, уже открывавшего рот.

– Даль загадал желание. Утром нового года я исчезну из вашей жизни.

Я хотела его обогнуть и спрятаться в комнате, которую мне выделили на время проживания в этом мире, но не тут-то было. Дед сгреб меня в охапку и прижал к себе. Больше терпеть я не смогла. Слезы новым водопадом полились, орошая мужскую рубаху, пахнущую хлебом и хвоей.

– Поплачь, девочка, поплачь. Легче станет. Ты все правильно сделала, умничка моя, поплачь, – утешал дед, поглаживая меня по голове крупной мягкой ладонью.

Следующие дни стали для меня мучением, отравленные ожиданием неизбежного. Даль прятал взгляд и держался на расстоянии. Дед Ервей пытался делать вид, что ничего особенного не произошло, но у него это плохо выходило, и его неестественное поведение жутко напрягало. Единственный, кто по-прежнему радовался жизни и моей компании – Алошка, как и раньше проявляя трогательную заботу и безграничное обожание.

В себя я пришла тридцать первого числа. Новый год. А у меня настроение хуже, чем когда-либо. Так не пойдет! Осталось всего несколько часов, которые я могу провести с дорогой мне семьей, пусть не родной и временной, но ставшей за прошедший месяц бесконечно любимой.

– Чем займемся? – с наигранным воодушевлением спросила я за обедом после закрытия лавки. На сегодня и завтра работа была закончена.

– Вообще, принято навещать родственников в канун Нового года, но нам не к кому идти в гости, – озвучил дед Ервей то, что я и раньше знала.

– Тогда предлагаю решить, как будем отмечать праздник, раз уж бродить по родственникам не придется.

– Ну… – задумался Даль, – обычно ближе к ночи мы вместе готовили праздничные блюда, ужинали, а после полуночи ложились спать.

– Уууу, как скучно, – прокомментировала я.

– Вот точно! – поддержал Алошка. Он был рад любой затее, исходившей от меня.

– Тогда, быть может, поиграем? – предложила я. – Могу вспомнить несколько домашних развлечений.

– Да! – радостно воскликнул Алошка. Далю и деду ничего не оставалось, как согласно покивать.

– На улице сегодня тепло и снег отличный, самое время поиграть в снежки и налепить смешных фигур.

– Согласен!

– А еще, праздники без песен и танцев – это не праздники.

– Ириса, ты моя самая большая любовь в жизни! – растроганно признался Алошка. – После Ульки, конечно.

Я ласково провела по вечно торчащим в разные стороны волосенкам. И что можно ответить на столь милейшее признание?

Раздался стук дверного молотка.

– Кто-то не успел купить гостинец для похода по родне? – удивилась я, поднимаясь со стула и устремляясь к двери.

– Дай-ка я, – насупился дед Ервей и отодвинул меня в сторонку. Впрочем, его подозрения оказались напрасны.