Мой вечный раб

Напряженная тишина зависла в воздухе. Все участники ужина были заняты своей порцией запеченной утки с яблоками и хорошим вином «Рислингом», подчеркивающим ее вкус. Ричард смотрел на прямо стоящий перед ним пустой стакан для воды и думал, как лучше после ужина спросить Элизабет о чувствах. Патрик со всем своим высокомерием стучал вилкой по стеклянному бокалу, доставая слуг своим алкоголизмом. «Почему я должна терпеть это мерзкое поведение своего мужа и его лицемерного братца? Надоело, раз уж кроме жалости Ричард ничего не чувствует ко мне, то ему пойдет на пользу немного наглости с моей стороны. Господа, я бросаю вам вызов!» – подумала Эли и начала представление:

– Патрик, вы все молчите и молчите! Я уже заждалась. Когда вы начнете меня соблазнять? Не стоит ждать десерта, можете уже начинать, а то я скоро умру со скуки – Элизабет говорила спокойно и отчетливо с ноткой стервозности. Ее выражение лица было скучающим и неестественным.

Ричард сверлил свою жену упрекающим взглядом. «Зачем она это делает? Она сошла с ума?» Патрик подавился вином после неожиданного вопроса Эли. Он испытал неловкость, подумав с пол минуты, ответил:

– Элизабет, если бы я хотел вас соблазнить, то непременно начал бы с вашей спальни.

– А вы самонадеянный. Не уверена, что вы сможете удивить меня.

– Прошу прощения, отчего же? Неужели мой брат настолько хорош в постели?

Ричард переводил взгляд со своей жены на Патрика и обратно. На его лице зависла ухмылка, но в душе он сгорал от злости. «Что за игру она затеяла? Этот ублюдок еще и подыгрывает ей!»

Элизабет выпила до дна четвертый бокал алкогольного напитка и почувствовала, как терпкая жидкость согревает ее слегка охмелевшее тело.

– По-вашему, произвести впечатление на женщину можно только занявшись с ней любовью? Если вы так считаете, то вы глупец.

Патрик ерзал на стуле. Женщины говорили в его сторону только лестные слова и только иногда бросали им вызов с целью затащить его в свою же постель. Поведение Элизабет смутило его.

– До сегодняшнего дня ни одна женщина не жаловалась, находясь в моем обществе, госпожа Элизабет.

– Вы не можете знать наверняка. Иногда женщины молчат, но испытывают отвращение, дискомфорт. Кстати такое может быть даже, когда девушка кокетливо смеется. Я говорю это, потому что сейчас использую точно такой же прием – Эли широко улыбнулась и сделала еще глоток вина.

– Вы ко мне несправедливы, без всякой на то причины.

– Вот как? Значит говорить своему младшему брату, что вы хотите соблазнить его жену, это вполне нормально?

– Я это не всерьез сказал. От злости.

– Злость по сути своей очень несправедливая. Знаете, почему?

– Предположу, что зло само по себе не сулит ничего хорошего.

– Справедливость – это ни хорошо, ни плохо. Она существует, чтобы у человека был повод доказывать свои права и намерения. А злость – это импульс озлобленности и причина необдуманных действий. Она либо есть, либо нет. Сколько знаю себя, никому еще не помогало это чувство спокойно жить. Поэтому, в следующий раз, когда скажете что-то подобное, я не буду с вами церемониться и сдерживаться. Скажу своей злости «Добро пожаловать!» и вмиг уничтожу ваше поднятое до небес самолюбие.

Патрик напрягся от этого разговора. Ричард устал сдерживаться и решил притормозить жену:

– Элизабет, кажется, ты пьяна. Может тебе лучше прогуляться на свежем воздухе, пока не подали чай?

Эли широко улыбнулась. Она была расслаблена и удовлетворена своей попыткой достать мужчин, сидящих с ней за одним столом.

– Мы оба знаем, что ты прав! Но! – девушка бесцеремонно взяла кувшин с вином и наполнила до краев свой бокал. – Наполнить и ваш бокал?

Патрик растерянно отрицательно покачал головой.

– На чем я остановилась? – Элизабет смотрела на Ричарда, поднимая бокал вверх, как будто собиралась произнести тост. – Но! Я пойду на улицу только, если ты пойдешь со мной! Я все сказала.

Ричард вскочил со стула и выхватил бокал из рук жены, которая намеревалась выпить его после сказанного.

– Эй! Что ты творишь? – капризно вскликнула Эли.

– Идем! Я с удовольствием пройдусь с тобой! – Ричард схватил девушку за руку и повел прочь на свежий воздух, оставив недоумевающего униженного Патрика одного.

Когда супруги оказались на улице, Эли перестала притворяться.

– Отпусти меня! Не хватало, чтобы еще синяки остались.

Ричард отпустил руку жены и вспомнил, как уже причинил ей сильную боль в ту самую ночь. «Проклятье! Идиот!»

– Извини, я не рассчитал силу. К чему весь этот цирк? Что ты устроила?

– Мне было весело, а тебе что нет?

– Ты ведешь себя, как распутная алкоголичка!

– Прости, что разочаровала тебя. С другой стороны, у тебя появился еще один повод пожалеть меня.

Элизабет села на скамейку и посмотрела на уходящее солнце. Ричард виновато сел рядом. Он понимал, что она злиться на него после их последнего разговора. Надо было решить все сейчас. Пока Ричард собирался с мыслями, Эли посмотрела на него и сказала:

– Знаешь, Ричард, чего я всегда боялась? Ни темноты, ни жуков, ни смерти, ничего…Только жалости. Женщин жалеют с их рождения, как будто они неживые вовсе. Я с детства всем доказывала, что я сильная и способна сама защитить себя, позаботиться о себе. Папа всегда подшучивал надо мной. Говорил, что не найдется мужчины достойного меня, потому что я слишком самостоятельная и независимая. Знаешь, мне было проще, когда ты ненавидел меня. Это не причиняло мне боль.

Ричард внимательно слушал Эли, отвечая на ее пронзительный взгляд своим. «Я должен спросить ее. Должен».

– Элизабет, ты любишь меня?

Эли нахмурилась и отвела взгляд в сторону.

– Почему ты спрашиваешь? Ты же знаешь ответ.

– Боюсь, что нет.

– Кажется я поняла, ты думаешь, что я влюбилась в тебя, после того, как сама задала тебе этот вопрос. Слушай, я спросила это просто так. Я ничего не имела ввиду. Я не должна была спрашивать об этом. Я же знаю, что у тебя нет ко мне чувств.

Ричард нервничал, сам не зная почему. В голове крутились самые разные мысли. Он продолжал молчать. Элизабет окончательно успокоилась. На нее снова нахлынула грусть.

– Ричард, я думаю, что тебе стоит знать кое-что.

Ричард внимательно посмотрел на расстроенную жену. Он прислушался к ее равномерному дыханию и ждал, что она скажет.

– Я не знаю, что такое любовь, поэтому, не могу ответить тебе наверняка. Я никогда не верила в нее. Пока все девушки читали романы про любовь, я овладела рукопашным боем и метанием ножей, верховой ездой и фехтованием. Потом я использовала свои способности, чтобы мстить мужчинам за всех женщин. Так что, веришь или нет, я не знаю.

Ричард понимал, о чем говорит Элизабет. Понимал, как никогда раньше. Он кивнул и ответил:

– Ты права, я испугался. Я тоже не знаю, что такое, по-настоящему, кого-то полюбить. Не хотел, чтобы ты безответно влюбилась в меня. И я соврал, что испытываю к тебе только жалость. Это не так. Я просто неуравновешенный дурак, который не следит за языком.

Эли мило улыбнулась. Она подвинулась к мужу, который не растерялся и обнял ее. Они чувствовали прикосновение друг друга и каждый из них желал большего. Эли хотела раствориться в объятиях супруга, почувствовать его силу и нежность. Ричард мечтал прикоснуться к каждой части ее тела не только руками, но и губами. Они сидели молча и думали об одном и том же, даже не подозревая этого. Когда стало прохладно, они неохотно пошли в дом, чтобы завершить ужин и отправиться спать. Элизабет мечтала о том, что когда-нибудь Ричард придет к ней ночью, чтобы быть рядом, а ее муж, перешагивая порог дома, уже точно знал, что после ужина он зайдет поцеловать жену на ночь.

Патрика за столом не было. Элизабет попросила чай и десерт. Ей хотелось привести в порядок мысли перед сном и облагородить организм после алкогольной взбучки. Ричард поднялся наверх, чтобы поговорить с братом. Дверь комнаты была приоткрыта. Патрик складывал вещи в кожаную европейскую кладь и что-то бубнил.