Памятник впрок

«Ах, эти копейки!». Но она сидела молча, губы ее шевелились. В уме она подсчитывала, сколько денег за все годы недополучила. Перевела в уроки, которые она давала, бегая по ученикам. Количество впечатлило.

Михаил, мужчина лет сорока пяти, отвернулся. Тема его не интересовала. Ему до пенсии еще шестом не достать. Пахать и пахать.

– Как же вы так, милочка? – пожурил полный, с бородкой эспаньолкой, представив с ужасом, что мог тоже влипнуть. Выдохнул.

– Сегодня же напишите заявление на госуслугах! – велел Валерий.

Доплаты к пенсиям ввели в 2009 году. Хозяин дома посмотрел сочувственно на даму, прикидывая, сколько ей лет. И промолчал.

Антонина кивала и недоуменно спрашивала:

– Как же так? Мне никто ничего не сказал. Я ничего не знала и даже не слышала…

В голосе сквозили нотки обиды и удивления, хотя она старалась придать голосу безразличие. Выдавали руки, судорожно комкавшие салфетку. Она, нервно смеясь, все повторяла:

– Ну, почему, почему мне никто ничего не сказал!

В её голосе слышалась одновременно и радость от приятной новости, и сожаление о потерянных деньгах. Но радости было все-таки значительно больше.

Розовые труселя

– Юлька! – прорвался сквозь сон голос мужа, – Юлька, где мои чистые трусы?

Юлька с трудом разлепила глаза. Вчера она целый день занималась отгрузкой товара, вернулась ночью. Сил подняться не было. Плохо соображая, ответила:

– В шкафу, где всегда.

– Нет там ничего! – голос мужа бился в голове, как муха в оконное стекло.

– Надень мои, – пробормотала Юлька и провалилась в сон. Встать и искать чистые трусы мужу не было сил.

– Они маленькие!

– Надень мамины, глянь в верхнем ящике, – ляпнула она лишь бы от нее отвязались.

Через некоторое время ее опять выдернули из забытья. Она услышала топанье босых ног по паркету и приоткрыла глаза. Увиденное ее позабавило. Муж стоял в розовых шелковых трикотажных трусах тещи, отделанных понизу кокетливым белым кружевом.

– Вроде налезли, – отметил муж.

Юлька кивнула и заснула. Проснулась она уже ближе к одиннадцати дня. Потрясла головой, вспоминая утренний разговор. Сегодня у мужа корпоратив. Значит, придет поздно и навеселе. Степень «веселости» предсказать трудно. Юлька вздохнула.

Муж вернулся рано и трезвый. На вопрос Юльки, что случилось, сердито буркнул:

– Ты же меня знаешь, если я начну, то обязательно набухаюсь. А я в розовых тещиных трусах! Не дай бог, забудусь, мужики увидят! Поэтому и не пил, – добавил он грустно.

Закопанные туфли

Лилька сидела на веранде и задумчиво смотрела на пару туфель из последней коллекции Bruno Magli. Это были изящные кожаные лодочки. Туфли были облеплены сырой землей и выглядели непрезентабельно. Туфельки принес садовник. Случайно наткнулся.

Садовник был ленивым и старался не делать лишнего, руководствуясь принципом «само вырастет», но хозяйская собака постоянно закапывала кости, а что хуже, постоянно их перепрятывала. Нагоняй за ямы на участке получал садовник. Видимо работник предположил, что там зарыта очередная сахарная косточка. Заметил свежий холмик, решил достать захоронку и вырыл неожиданный клад.

Лилька – настоящий обувной маньяк. Обуви у нее столько, что Кэрри Брэдшоу со своей коллекцией могла бы сгрызть ногти по локоть от зависти. Туфли Лилька приобретает не для того, чтобы носить. Она покупает, потому что не может НЕ купить. Как коллекционер замирает при виде редкого экземпляра, так и она, заметив необычную пару туфель, впадает в ступор и, как зомби, идет к кассе.

Но в отличие от собирателя антиквариата, она забывает о сделанной покупке через некоторое время, поэтому в ее коллекции можно встретить одинаковые пары. Обнаружив дубликаты, она решила начать фотографировать приобретенную обувь и теперь периодически сверяется со своим каталогом перед новой покупкой.

У этой совершенно повернутой на туфлях дамочки есть маленький сын. Прелестное кудрявое существо, так же как и мама, имеет свои пристрастия. Он тоже фанат. Его интересует фауна. Особенно насекомые и пресмыкающиеся. Да-да, змеи, ящерицы, вараны. Как говорится «на вкус и цвет товарищей нет».

Илюха с младенчества мог часами любоваться на какого-нибудь страшного паука или листать энциклопедию, рассматривая фотографии змей. Сейчас ему около семи лет. Знания в биологии поражают. С ним всегда просто в плане подарков. Красочный альбом с изображением насекомых – и ребенок счастлив. Правда, в последнее время порадовать его удается все реже. У него почти есть все издания, благо родственников много.

Лилька двумя пальцами приподняла одну из туфель и покачала, рассматривая.

– Илюша! – позвала Лилька.

Никто не ответил.

– Илья! – прибавила она громкости.

На ее зов прибежал сын, в одной руке он держал альбом, а другую прятал за спину.

– Твоя работа? – грустно спросила Лилька, вытянув руку с грязной туфелькой.

Илюша, переминаясь с ноги на ногу, глаз не отвел, а только молча кивнул головой.

Лиля, сцепив тонкие пальцы на коленях, смотрела на сына.

– Илюша, я не буду говорить о том, сколько стоят эти туфли, я не буду говорить, что ты меня очень расстроил, я хочу знать: зачем ты зарыл туфли в саду? Ты уже не маленький, чтобы ждать чудо-дерево, обвешанное сапогами и ботинками. Объясни, мне, пожалуйста.

Илюха опустил руку, которую он держал за спиной. Из кулака выпрыгнула лягушка и поскакала в кусты сирени. Мальчик насупился, но объяснил. История была незамысловатой.

Летом они с семьей отдыхали на Мальте. Сынишка не доставлял маме беспокойства. Рядом с домиком, который они снимали, был неглубокий овражек, пересекавший поле. Там в поросших кустами камнях водилось множество насекомых и ящериц. Ядовитых змей на Мальте нет, Илюхе в этом вопросе можно доверять, поэтому Лилька не беспокоилась о сынишке, изучавшем насекомых, пока она лежала у бассейна.

У Илюхи завелся друг с четырьмя лапами. Это была огромная ящерица. Мальчик прибегал, садился на камень, нагретый на жарком солнце, и вел с ней беседы, а ящерица привыкла к Илюхе и не убегала при его появлении. Она была очень красивой. Глянцево-бордовой с разводами. Достаточно упитанной ящерицей.

Как и любому ребенку, Илюхе хотелось поделиться своей радостью с мамой, поэтому однажды он взял маму за руку и повел знакомиться с Гаврошей, так он назвал свою ящерицу.

Лилька не любила пресмыкающихся, но любила сына, поэтому безропотно пошла вглубь овражка к камням, где жил Илюхин друг. Лилька была уверена, что ящерицы глухие и топала как слон.

– Т-с-с! – прижал Илюха палец к губам, – погляди, вон он спрятался. Какой красивый!

Мальчик радостно смотрел на маму и пальчиком тыкал в сторону, призывая разделить его восторг. На камне замерла крупная ящерица.

Лилька разглядывала бордовое чудо, и смутное воспоминание оживало в ее памяти. Определенно Гавроша ей кого-то напоминал. Лилька наморщила лоб и машинально посмотрела на свои сабо. Точно! На днях Лилька приобрела в бутике пару туфель из кожи ящерицы от Bruno Magli. Точь-в-точь такой окраски. Она кисло кивнула сыну и, резиново улыбаясь, вернулась к бассейну. Илюха остался любоваться своим четырехлапым другом.

Прилетев домой в Россию, Лилька засунула коробку с кожаными лодочками на полку подальше. Она не хотела расстраивать ребенка. Илюха такой чувствительный. Он сразу поймет, из кого пошиты туфли, и будет переживать. Сын к Гавроше так привязался. «Не понимаю, как можно дружить с ящерицей?» – размышляла Лилька.

Подвернулся случай обновить покупку. Однажды мужа пригласили на прием. Лиля решила надеть ящеричные туфли. А, вернувшись поздно вечером, забыла убрать в шкаф, бросив в коридоре. Видимо, выпитое шампанское притупило бдительность. Утром туфель она не нашла. На ее вопрос, не брал ли муж ящеричные туфельки, муж выразительно посмотрел на нее:

– Я был замечен в пристрастии к женской обуви? – насмешливо поинтересовался он.