Прелестник

Элен никак не могла его выставить и поражалась этой стихийной неуправляемости. Теперь она понимала, почему так беспокоится Анна.

Все же маркиз собрался уходить и уже прощался, но напоследок умудрился урвать еще один долгий поцелуй.

Элен была совершенно счастлива и еще не представляла, как действовать в дальнейшем.

После этой ночи графиня не могла видеть маркиза, чтобы не ощутить сладостной дрожи во всем теле. Луи отвечал ей каким-то особо проникновенным взглядом, в котором совсем не чувствовалось желания поиграть. Это был серьезный, глубокий взгляд. К тому же юноша перестал «шалить», как-то поубавилась его безудержная веселость и прыть.

Леонора ничего не замечала, потому что думала только о себе. А маркиз и не пытался ее разочаровать. Родители по-своему толковали перемены в поведении сына. Налет задумчивости на лице возлюбленного Мари приписывала своему отказу выйти за него замуж ценой потери состояния. А Жанна не на шутку встревожилась. Ей представлялось, что Луи, влюбленный в Мари, очень переживает из-за необходимости жениться на Леоноре и нервничает из-за присутствия бывшей своей возлюбленной.

Так все запуталось и назревало что-то нехорошее. Вот-вот грянет гром. А пока еще никто ничего не знает и не подозревает… Никто, кроме Жанны.

Она, конечно, не стала сообщать хозяевам, но с воспитанником своим нашла время поговорить. Знала, что непросто будет, да уж кто-нибудь должен ему сказать.

– Ах, сударь, что же это выходит? Заморочили вы голову честной девушке, а теперь…

– Что теперь? – насторожился маркиз, почувствовав неладное.

– Вот именно – что?

– Жанна, разве ты плохо меня знаешь? Мари дорога мне, я люблю ее, а значит, сам о ней позабочусь, не нужно заводить разговор.

– Любите Мари, а безобразничаете, – с намеком заметила Жанна.

– Не понимаю, – холодно бросил маркиз.

– Все вы понимаете, сударь, уже не дитя.

Луи неожиданно выпалил:

– Да что ты знаешь? Я предложение ей сделал всерьез, а она… она отказала мне.

– Мари – умная девочка, – только и сказала Жанна.

– Умная? – рассердился Луи и принялся ходить взад-вперед. – Я бы женился на ней…

– Вы, сударь мой, нескоро еще образумитесь: не нагулялись еще. И не пара вы, она не вашего круга. Да что тут говорить, когда вы… Мало вам прошлого раза с тетушкой вашей?

– Лучше молчи, Жанна, – в его голосе зазвучала угроза, – я сам разберусь.

– Я-то промолчу, сударь, да кто же вам правду скажет? Вы не обижайтесь на меня. Вот усвоите урок – вам же лучше, а нет – намаетесь.

Луи промолчал и озадачился. Как это Жанна все о нем узнает?

* * *

Среди прочих чувств Элен испытывала страх, смешанный с восторгом. Ей было интересно и приятно открывать для себя Луи, переставшего быть ребенком. Графиня удивлялась и трепетала от проявлений его физической силы. Затем она отметила, что он ведет себя в сущности по-рыцарски, как бы ни дерзил и ни ломался. Наконец она открыла в нем талантливого любовника, правда, весьма необузданного. Вероятно, он сам еще не умел управлять кипевшими в нем энергиями и даже зависел от них. Элен убеждена, что этого юношу следует еще обучать, прежде чем он достигнет несомненного мастерства и сделается воплощением мечты, и она уверена, что в этом и заключается ее миссия. Луи ничего не знал о планах графини, но позволил себе увлечься. В конце концов, зачем противиться очевидному: она привлекает его как женщина, и с ней он находит так много необходимого для себя, а обязательств, в сущности, никаких.

Ночами происходили опасные встречи, а днем незаметно любовники обменивались только им понятными жестами или взглядами. И когда сияющие глаза маркиза останавливались на лице графини, Элен казалось, будто он прикасается к ней, и становилось тесно в корсете.

Элен не переставала удивляться.

О том, что Луи обладает изрядным аппетитом, она и прежде знала. Что ж, пусть Анна беспокоится об этом, ведь кто, как не она, всегда заботилась о том, чтобы сына кормили как следует.

Однако, что действительно поразило графиню, так это сексуальный аппетит юноши. Сначала она принимала все как забаву и списывала на его юность. Конечно, в нем открылся источник этой неукротимой энергии, что вполне соответствует возрасту.

Потом Элен решила, что всему виной вседозволенность и распущенность. Луи избалован материнской любовью и вниманием красавиц. Ничего не поделаешь, обладатель ангельской внешности волей-неволей привлекает к себе слишком много внимания. И графиня даже забеспокоилась: не переутомился бы юноша. На ее осторожный вопрос он ответил насмешкой и продолжал требовать удовольствий. Возникало ощущение, что его распирает от желания, и он просто заложник своего темперамента. Откуда же в нем все это? У Элен были разные любовники. И молодые, конечно. Однако ни один из них не мог похвастать неутомимостью и готовностью угодить даме в такой степени, как это делал юный маркиз. Элен, безусловно, довольна и всегда готова к удовольствиям, но как же Луи? Не переоценивает ли он себя? Удивительно, но после ночных бдений с графиней маркиз не выглядит сонным или рассеянным, что было бы естественно. С обычной своей энергией носится верхом, фехтует, дурачится. Единственное, что способно заставить его уснуть днем, это плотный обед, но вечером неуемная активность возвращается, и родителям нужна незаурядная фантазия, чтобы направить энергию сына в полезное русло.

* * *

Однажды, на верховой прогулке, оказавшись рядом с маркизом, Элен ощутила, как по всему телу прошла дрожь. Это становилось пыткой. Он вопросительно взглянул своими сапфировыми глазами, и графиня чуть не расплакалась от досады. Она подбодрила свою лошадь и, умчавшись вперед, исчезла из виду.

Герцог-отец заволновался: что это с кузиной? Все ли хорошо? Поскольку она не возвращалась, чтобы присоединиться к группе, Франсуа решил ехать вперед, чтобы найти ее. Луи заверил, что справится с задачей быстрее, потому что знает каждое дерево. Отец позволил.

Маркиз умчался в том же направлении, что и графиня, остальные неторопливо продолжали свой путь.

Луи скоро нашел «беглянку»: съехав с дороги, графиня спешилась и стояла у огромного дерева, обнимая его и глядя снизу на покачивающуюся крону. Элен таяла от удовольствия, даже прикрыла глаза. Она опомнилась, лишь почувствовав ласковое прикосновение, повернула голову. Луи стоял за ее спиной и тихо накрыл своими ладонями ее руки. Он смотрел решительно и нежно, едва прикоснулся губами к ее виску.

Элен оторвалась от ствола дерева, и Луи сразу отпустил ее. Она ничего не говорила, просто шла будто без цели.

– Элен, – позвал маркиз.

Она склонила голову в его сторону, остановилась и прямо посмотрела на него.

– Зачем ты преследуешь меня? Я хотела побыть одна.

– Отец волнуется… Элен, как вы прекрасны.

– Ты гнался за мной, чтобы сообщить об этом? – она нервно рассмеялась, останавливаясь возле другого дерева.

– Слова стынут на губах… – проговорил юноша, поедая ее глазами.

Испытывая легкий приступ испуга, Элен оперлась спиной о ствол дерева и взирала на Луи. Он подошел к ней вплотную, прижал руки ладонь к ладони и долго смотрел в глаза.

– Элен, – проговорил он еле слышно, словно это шептали листья на ветру.

– Нас могут застать, – отозвалась графиня, взволнованно дыша.

Луи тихо гладил ее ладони. Элен не отрываясь смотрела ему в глаза. Он поцеловал ее в губы. Графиня ослабела и медленно опустилась на траву возле дерева. Оторвавшись от его губ, она почувствовала, что стало легче и свободнее дышать: ну конечно, он ослабил шнуровку корсажа.

– Ах, Луи, ты погубишь меня…

Но юноша будто не слышал ее и с наслаждением принялся целовать упругие груди. У Элен закружилась голова. Казалось, еще немного, и она лишится чувств, а этот то ли ангел, то ли демон лишь разжигает в ней пламя. Уже стало все равно, застанут их или нет, хотелось лишь утолить неистовое желание, избавиться от сильнейшего напряжения…

– Поедемте, мадам, они уже недалеко, – донесся до Элен его голос.

Луи был готов ехать – только вскочить в седло. Элен огляделась. Она одета: сама не заметила, как успела привести себя в порядок. Ну да, он же помогал.

Она еще раз взглянула на маркиза и поразилась: у него такой вид, будто его здесь и не было. И вовсе не он поверг ее в пучину страсти и не он несколько минут назад обладал ею.