Индульгенция на любовь

Обида снова жгучей кислотой начала разливаться по венам, разъедая внутренности. Даже осознание того, что я уже отомстила, и теперь моя вина не меньше, чем у Сержа, не остудило обиды, не растворило её полностью. Да и не чувствовала я себя виноватой.

Даже в том, что я от обиды и отчаяния полетела отдаваться практически незнакомому парню, виноват был Серж. Я по-человечески могу понять, что за девять лет семейной жизни привыкаешь к партнёру настолько, что он перестаёт рождать сильные эмоции, желания, хочется новых эмоций и новых энергий. Могу понять. Не могу понять, почему не уберёг меня от того, чтобы я всё это узнала. Почему не уберёг от унижения узнать, что ты больше не интересна. Ты больше не рождаешь желаний и эмоций. Теперь эмоции рождает другая – приятная блондиночка Наташа.

А ещё могу понять, что значит уже и нет никакой любви. Потому что или люблю, или выбираю другую. И можете мне что угодно рассказывать про полигамию мужчин. Что они способны любить сразу нескольких женщин. Пусть эти сказки мужчины рассказывают друг другу. А по моему понимаю, если есть любовь – нет предательства. Если есть предательство – нет любви. Чем угодно уже можно назвать это чувство, но не любовью.

Эту ночь я не спала до самого рассвета. И впереди у меня ещё много таких ночей. Эта была первая. Мыслей было много, и они не собирались ложится спать, они клубились в моей голове, как змеи в брачный период – жадно и неутомимо.

Что теперь? Как дальше? Что дальше? Как теперь? Как принять? Как простить? Развод? Но как? Жить дальше? Но как?

Под утро я всё-таки устала задавать себе вопросы и пытаться найти на них ответы и наконец-то забылась сном. Я не проснулась даже, когда Серж ушёл на работу, а старшая дочь Вита – в школу.

Ближе к полудню меня разбудила младшая дочь Вероня. Она притомилась играть сама по себе и устала ждать, когда проснётся разоспавшаяся не на шутку мама.

В голову тут же дробью застучали ночные мысли. Я зажмурилась, как от зубной боли. Не хочу больше об этом думать одна. Пусть Сержик тоже поломает теперь голову над этими вопросами.

Вчера я стёрла мою переписку с Наташей. Я хотела увидеть глаза Сержа, когда начну задавать ему интересные вопросы. Да, я хочу увидеть его глаза – они без слов скажут всё.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЭМИН

– Ты идешь сегодня в казик? Давай сыграем, брат? Давно же не играли! Я тебе сто процентов говорю, сегодня наш день! Сегодня выиграем, я чувствую! Мы сегодня сделаем эту рулетку, как сучку!

Ухмыляюсь и со вздохом качаю головой. Неужели этому парню скоро тридцать? Неужели никогда не повзрослеет?

– Слушай, Керим, как тебе не жаль всё заработанное в рулетку спускать? Ты работаешь, чтобы казино становилось богаче, так?

– Зачем так говоришь, брат? Ты помнишь, сколько раз я выигрывал?

– Да-да, помню. Помню, сколько раз ты проигрывал. И проиграл ты намного больше, чем выиграл, так, братишка?

– Так ты подожди! Сегодня я столько выиграю, что все проигрыши покрою, увидишь!

– Не зли свою фортуну, Керим! – усмехаюсь я.

В самом деле, я иногда чувствую, что я его отец, а он – мой неразумный сын. Наверное, я тоже виноват в том, что Керим никак не хочет вырасти. С тех пор как десять лет назад мы уехали вместе из Баку в Турцию, я слишком сильно опекаю его.

Даже когда я улетал в Москву к Рите, всё равно продолжал на расстоянии решать его проблемы, снабжать деньгами и изо всех сил стремился вбить в его башку хоть каплю осознанности и здравого смысла. Получалось у меня, честно сказать, не очень. Да и до сих пор не получается – Керим продолжает чудить и жить одним днём. А мне страшно бросить его и предложить выплывать самому – зная его, я понимаю, что он начудит так, что мне придётся потом вдвойне разгребать его проблемы. Понимаю, что не смогу так поступить, поэтому просто по мере сил и возможностей стараюсь контролировать Керима и не давать ему совсем уже сходить с ума.

Сегодня мне было не до Керима – Кэт не выходила у меня из головы, сидела там острой, колючей занозой. Впервые за долгое время меня так волновала девушка. И хоть прошло уже десять лет, но я прекрасно помню, как было с Айгюной, как реагировало моё тело на неё, как реагировало моё сердце на неё – я помню всё. Я помню, что влюбился в неё с первой встречи, с первого прикосновения к её руке, с первого взгляда в её глаза. Я помню, что творилось со мной что-то нереальное – я, не переставая, думал о ней – утром, в обед, вечером, ночью – она поселилась у меня в голове, она всегда была в моих мыслях, чем бы я не был занят. А при встрече я начинал вести себя как идиот – или говорил ерунду, или молчал, как сыч – буквально отнимался язык.

Айгюна рождала во мне что-то невозможное! Я даже не мог назвать это чувство любовью – это было что-то космическое, запредельное. Когда у нас случился первый секс, первая близость, я был настолько счастлив, что буквально никак не мог поверить, что она – моя, что она – со мной, и теперь так будет всегда! Наивный мальчишка…

Хотя, какой уж там мальчишка – в двадцать семь-то лет. Но сейчас, вспоминая себя того, чувствую, что был тогда в самом деле мальчишкой – наивным, доверчивым, открытым, эмоциональным. Айгюна дала мне и максимальную порцию счастья, и такую же максимальную порцию боли. Она сделала меня другим. Теперь уже нет того открытого, эмоционального мальчишки, теперь с закрытым на пудовый амбарный замок сердцем мрачный, неразговорчивый мужчина.

С Ритой всё как-то просто сложилось. Легко и просто. Я не противился её желаниям, она сама как-то устраивала нашу общую жизнь. С ней мне было тепло и спокойно. И сердце моё билось ровно. Удобная женщина. Очень удобная. Но не любимая. Уезжая, разлучаясь с Ритой на несколько месяцев, я не страдал, моё сердце не рвалось.

Я помню, как мне тяжело давались расставания с Айгюной даже на один день! Она уходила вечером домой, к мужу, а меня разрывало на лоскутки… Как же мне хотелось, чтобы однажды она больше не ушла! Сколько я просил её об этом, сколько всего готов был ей пообещать, и обещал, лишь бы осталась, лишь бы никогда больше не оставляла меня…

И вот сейчас моё сердце давало мне знать, что снова что-то не так. Что больше не будет тихой, ровной жизни. Снова я чувствовал сумасшедшее притяжение к женщине. И я не мог допустить, чтобы ещё раз пройти через то, через что прошёл десять лет назад. Да и прошёл ли до конца? До сих пор воспоминания об Айгюне отдавали саднящей, нудной болью в груди.

С Кэт история повторяется. Всё то же самое – меня потянуло к ней с первого взгляда. Её голос, её глаза, её фигура, её женственность, её страстность – всё это отзывалось во мне, всё рождало приятные вибрации – меня тянуло к ней. С первого дня, с первой нашей встречи. А то, что было вчера… Впервые за много лет я испытал с женщиной то, что испытывал только с Айгюной – потерю контроля и чистое, дистиллированное чувство счастья!

История повторяется во всём – Кэт замужем. И пришла она ко мне не потому что хотела меня, хотела быть со мной, а от обиды на мужа. Всё так же было и с Айгюной. Это я мечтал об Айгюне с первой встречи, а она пришла ко мне, когда поссорилась с мужем, и ей срочно нужен был мужчина.

Она знала, что я безумно её хочу, хочу быть с ней, и просто воспользовалась этим. И Кэт тоже пришла ко мне по той же самой причине. А я думал о ней с той самой встречи, когда она приехала на своём самокате менять рубли на евро. В обоих случаях я не нужен был этим девушкам, они просто использовали меня в своих целях.

С мистическим каким-то шоком я отмечаю, что повторяется не только это – у Кэт с Айгюной есть что-то общее – в чертах лица, в фигуре, в поведении, мне казалось, даже голос Кэт чём-то напоминал голос Айгюны – такой же мягкий, дразнящий какими-то особыми нотками. Кэт старше меня, и Айгюна была старше. И конечно темперамент – и Кэт, и Айгюна – обе были страстные, просто обжигающе страстные. И обе кусались во время секса, как и я. Я помню, как я любил кусать губы Айгюны, мгновенно зажигаясь уже от самого этого действа. Не знаю, почему, но больше ни с кем, ни с одной девушкой это не срабатывало, и вот сейчас я тоже самое испытал с Кэт.

Не понимаю, чем я прогневил богов, что снова получаю такую девушку, с которой не смогу быть и которая так нужна мне. Всё требует сейчас её присутствия – моё тело, моя душа, мой разум – всё жаждет снова увидеть Кэт и быть с ней. Но я знаю, что сейчас всё это оборвать будет намного легче, чем когда, не дай бог, мы встретимся снова и будем близки. Тогда я пропаду окончательно и стану послушной, безвольной игрушкой в её руках.

Я не могу допустить, чтобы история повторилась снова. Не могу этого допустить. Я больше не позволю причинить мне боль. Очень хочу увидеть Кэт снова. Да что там – очень хочу – я снова готов превратится в того безумно влюблённого, открытого, эмоционального мальчишку, бесконечно признающегося в любви.

Но тот мужчина, которым я стал – холодный, выдержанный – он больше не позволит этому мальчишке чудить. Он запретит ему любить и проявлять свои чувства. Он уничтожит любые проявления чувств на корню. Так будет лучше. Лучше всё пресечь сейчас, чем потом собирать свою душу по кусочкам…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

КЭТ

«Привет, Эмин! Как ты? Молчишь весь день, так занят? Вчера было нечто! Было бы здорово повторить, только без алкоголя)))»

«Кэт, извини, лучше будет нам не общаться. Ты замужем. Я не встречаюсь с замужними. Это неправильно»

Вот же, блин! Серьёзно? Нет, это он серьёзно? Парень из Баку, азербайджанец, тот самый вчерашний Эмин с бешенно страстным темпераментом сейчас меня бреет? Бреет меня с сексом? Какой-то сюр!

Представляю, кто-то бы мне такое рассказал – прикинь, предложила секс азербайджанцу, а он от него отказался. Ну, я бы поняла, если бы этот странный и страстный парень вчера проявил признаки, что не понравилась и не в его вкусе, но он ведь реально кайфовал, не придуривался, стонал от наслаждения!

Да я чувствовала всеми органами чувств, насколько ему было хорошо со мной! Ничего не понимаю, что не так? Неужели моё замужество для него на самом деле такое серьёзное препятствие? Ну, что ж, совершенно не типичный азербайджанец. Хотя… я это ещё вчера отметила. А как же он целовался, бог мой! Это же что-то совершенно невозможное!

Да, унесло меня, да не в ту степь. Я же мужа жду с работы на разборки. Или как? Чем заняты мои мысли? Что вообще происходит? Почему в моей голове этот странный парень Эмин, а не муж? Если честно, и сама не понимаю.

Пытаюсь анализировать, что я сейчас чувствую к мужу – а хочется вместо этого закрыть глаза и снова, и снова возвращаться на маленький балкончик, к тёплым губам Эмина…

Но судя по всему, Эмина больше не будет. Если, конечно, он не передумает. Не уговаривать же его, ну, это совсем уже беспредел – кто кого должен уговаривать? Как говорит моя подруга – так а шо? Я таки так плохо выгляжу?

Встряхиваю головой, с шумом и досадой делаю глубокий вдох – надо перезагрузить мысли… Блин, как же это сделать, когда его голос так и звучит у меня в голове, дергая самые интимные струнки в моей душе, заставляя мечтательно улыбаться…

Из сладких мечтаний выводит тонкий скрип входной двери – муж вернулся с работы. Снова очень поздно. Слава богу, девочки уже спят и не будут слышать наших разборок.

Улыбка стаивает на моём лице, как снежинка в т?плой ладони. Я возвращаюсь в реальность и, грустно вздыхая, смотрю на мужа. Он виновато прячет взгляд – ну, что ж, понятно. Значит, блондиночка Наташа уже рассказала ему, что я в курсе их переписок.

Снимает сандалии и проходит ко мне, опускается на колени, прячет лицо в моих ладонях. Молчим. Минута. Две. На третьей муж поднимает голову и щенячьим взглядом заглядывает мне в глаза.

– Прости меня… Обещаю, этого больше не повторится. У меня ничего с ней не было и быть не могло, правда.

– Серж, ты строил с ней отношения. Ты не просто общался. Ты общался очень заботливо и внимательно, а она переживала за твою спину – так общаются очень близкие люди.

– Кошечка моя, я обещаю, что больше ни слова не напишу. Я порвал с ней. У нас с ней ничего не было и не будет, я тебе обещаю…