Черная дыра, или Три часа ночи

Ты не умел признаваться в любви. Вернее умел как умел. Говорил просто и лаконично. А я хотела простыни слов с миллиардом ярких вензелей. Я, как и все ведьмы и феечки, с ног до головы напичкана бабскими уловками. Они настолько банальны и стремительны, что выстреливаются как из гранатомета. Вот один наш маленький диалог:

– Ты меня не любишь!

– Почему ты так решила?

И все! Зашкаливают датчики. Да ничего я не решила! Ты что, не понимаешь, что я выдавливаю нежные слова? А в результате выдавила обиду и разочарование.

Было и похлеще. Местами враждебный социум, местами равнодушный, но без единого моего верного оруженосца, надежного плеча и жилетки. А среди всего этого изобилия – мы. Такие счастливые, что аж противно. Липкие такие, сладкие. Фу, одним словом. Начинать с «а» и печально добираться до «я» не буду. Концовочка – вот та самая жемчужина. Взять бы, собрать весь этот долбанный жемчуг, нанизать на нитку, повязать кукле-Вуде на шею и истыкать иголками. Но я не могу, я же феечка!

Спектакль под названием «Вы так любите, что блевать хочется» набирал обороты. Ведьмы похватали свои метлы и начали устраивать демонический танец, подбивая меня на ответные действия. У меня всегда с собой портативная метла, на случай, если крылья залипнут. Ну что ж, полетаем! Итак, финальный аккорд.

Шел разговор, на что-то ты ответил, что, мол, этого не любишь. Неважно каким был вопрос, важно то, что речь шла совершенно не обо мне. Ведьмочка из твоего окружения ехидно перевела стрелки и задала вопрос:

– Ты ее не любишь? – небрежно показывая на меня.

Я повернулась к тебе и переспросила:

– Ты что, меня не любишь?

И ты ответил не задумываясь:

– Ты что, больная!

Вместо «больная» было другое слово, которое с учетом моих грязных словечек в этой книге, будет взрывом.

Спектакль не мог закончиться финальным аккордом, поэтому последовали мои бурные аплодисменты. Очень бурные! Я рукоплескала кулаками по твоим широким плечам, накачанному прессу и квадратному подбородку… с этой сексуальной ямочкой.

Что было? Меня спровоцировали. Я поддалась на провокацию. А ты…

Больно вспоминать такие моменты. Один твой ответ: «Очень люблю!» и одно объятие сделали бы меня счастливой. Ты защитил бы меня, ведьмы отступили и вечер был бы прекрасным. Я бы справилась с твоими ведьмами. Но ты меня бросил, унизил и отдал им на растерзание. После рукоплесканий – занавес. Все сонно расходились по домам и обсуждали, как я ни с того ни с сего полезла к тебе драться.

РАЗМЫШЛИЗМ 2

Три часа ночи. Время глубокого анабиоза. Я набираюсь сил там, где ничего нет. Там есть только пустота и мрак. Я думаю, что это хаос, просто его не видно. Что вот-вот все упорядочится: образуются новые связи и установятся системы координат. Начнет просачиваться свет, прокладывая дорожку к выходу. Но черная дыра не знает, что она так умеет. А я не ввожу ее в курс дела. Мне рано выходить. Мне не с чем выходить. Мне незачем выходить. Я лежу, укутанная своими мыслями, под листиком древа познаний и вынашиваю в себе бабочку. Надо переродиться. Как в детстве на игре «войнушка». Тебя убили, а ты еще не наигрался. Ты поднимаешься и со словами «А тут такой второй» бежишь сражаться дальше, пока мама не воззвала кушать.

Обои. Мой мир. Придуманный, притянутый за уши. Фантазийный абсурд одного актера. Зрителей нет. Но, бывает, заходят. Сядут в первом ряду, возьмут бинокли и рассматривают все гримасы моей боли.

– Это ж надо так играть!

– А я и не играю… Мне выпала роль быть настоящей.

Сегодня рисовала на обоях себя. Не образно, а так некрасиво и правдиво, как патологоанатом. Все внутренние органы, циркуляцию крови и брызги желчи. Зачем все это? Зачем был создан этот механизм? Ладно, создали. Пусть себе работает: жует травку и выводит ее естественным путем. Но зачем нужно было туда запихивать душу?! Было бы проще без нее. Вы только представьте. Рожает вас мамочка, тужится, потеет. И тут появляетесь вы, затем батарейки и детское место. И никаких печалек в жизни! Разлюбил, ушел, не понял, бросил…

– Это вы о чем? Что, батарейка негодная?

– Да нет, просто пора следующую вставлять.

– Ну вставляй. Я подожду. Заработает, потом травку пожуем.

Ты…

Ты поселился в моем сердце. Нет, не образно, а по-настоящему. Разложил свои вещи, занял мой диван и письменный стол. Пьешь кофе из моей чашки и смотришь в мое небо за моим окном. Поначалу меня это радовало. Наконец-то я обрела своего человека внутри себя. Теперь ты никуда не уйдешь. Не будет третьего лишнего и этой пресловутой неопределенности. Ты живешь в моем сердце. И так будет всегда! Счастье казалось объемным, даже выпуклым. Казалось, вот-вот оно лопнет от удовольствия и растечется розовым мармеладом по всему сердцу. И оно лопнуло, только мармелад закончился в небесной канцелярии и мне выделили серую паутину из проволок осознания.

Ты живешь в моем сердце. В нем живу и я. Только живем порознь. Даже более того, ты даже не знаешь о моем существовании. Зазеркалье…

Я звала тебя, кричала, суетилась, строила глазки и причитала. Умоляла и обижалась. Нарочито не разговаривала с тобой и приставала с просьбами. Но ты меня не видел. Ты был по ту сторону, в зазеркалье. Мой крик был душераздирающим: «Я здесь, обними меня, люби меня!!! Пожалуйста! Сейчас, немедленно! Навсегда!». Но крик был лишь криком во сне – глухое мычание без жестикуляции и шанса на то, что тебя кто-то услышит наяву. Ты не знал, что тут живет еще кто-то кроме тебя. А я знала! И в этой маленькой разнице была вся правда, вся боль и вся жизнь.

Я разговаривала с тобой, ссорилась и мирилась, рисовала картины счастливого будущего, наряжалась и впадала в депрессии. У нас была бурная жизнь. А какие у нас были диалоги! Если бы ты только слышал, как ты умеешь дарить счастье словами. Ты успокаивал и поддерживал меня. Называл малышкой и всегда был рядом. Рядом… в моих мыслях. А по сути, ты просто спал на моем диване, пил кофе из моей чашки и смотрел в мое небо…

Со временем я стала занудой. Наши диалоги, как под копирку, одинаковые, нудные длинные. Вечный принтер работал, скрипел и выплевывал все то, что я пережевала, и не раз. До тошноты, до брезгливости. Я стала забивать внутренний голос книгами, стихами и песнями. Все было тщетно! Все что слышала, видела или читала – все было о тебе, обо мне, о нас. Я нудила себе сутками напролет. Мои дни отличались только снами. Хорошо, когда сны были хорошими, и плохо, когда… они снились. Мне не снились хорошие сны. В каждом из них ухищренное подсознание показывало мне ужасающие картинки. Ох и фантазия у него! Пробуждаясь в очередной раз ото сна, я думала, что это предел мрака. Ан нет, новая ночь, новый сон и новый ужас.

Потом я объявила тебе бойкот! Стала игнорировать тебя в себе. Смирилась, как с жильцом по уплотнению: разбавляла проточной водой твой суп, домешивала соль в сахар и даже намеревалась помочиться в твои тапочки. Вовремя остановилась. А смысл? Ты все равно об этом не будешь знать. А я хотела, чтобы знал! Проходили длинные месяцы, а ты так не узнал, что рядом с тобой живет твоя маленькая девочка, которой ты очень нужен.

Как-то после бойкота я с тобой помирилась. Решила все тебе простить и, наконец-то, стать твоей женой. Ты итак долго за мной ухаживал. Я же помню наши диалоги! Я надела свадебное платье, вплела васильки в косы и громко сказала: «Да!». Было торжество! О, как ты был счастлив! Жаль… что ты этого не знал.

Со временем это стало напоминать настоящий брак, как у всех нормальных людей. Жена говорит – муж не слышит. Жена просит – муж игнорирует. У мужа есть время на всех, а на жену нет. Вот оно! Теперь у меня как у всех! Как у всех? Значит, пришло время развестись! И я развелась. Решила собрать твои вещи и выставить за дверь моего сердца. Театрально, пафосно: всплакнуть на дорожку, вобрать воздух в грудь и четко решить жить без тебя, идти навстречу новым отношениям с широко растопыренными крыльями. «Не умоляй! Мы не можем больше жить вместе!»… Потому что никогда не жили вместе. Проклятое зазеркалье! Я даже не могла взять твою рубашку и бросить ее в чемодан на колесиках, спихнуть тебя с дивана, разбить чашку и вытолкнуть тебя за дверь. У меня не было тела, была только душа – маленькая, хрупкая, всего в несколько граммов… Она была призраком в собственном сердце.

Я смотрела, как ты любуешься моим небом. Тем небом, которое я придумала для нас, чтобы летать вместе. В котором нас никогда не было и не будет. Смотрела, смотрела, смотрела…

Дни за днями превращали меня в изгоя. Кто-то стал паразитом в моем сердце. Нет, не ты, а я. Ты хороший, любящий, верный… Я же помню наши диалоги! И нашу свадьбу…

Паразитом стала я. Маленький паразит в собственном сердце. Тогда решила уйти я. Но куда? Пробовала прижиться в печени. Травила ее слезами, соплями и водкой. Сидела в печенках, такая нудная и ненужная. Потом перебралась в легкие и травила их зловонным ароматом невостребованной любви: вдыхая и выдыхая табачный дым, раскачиваясь на батутах двух подушек и втыкая окурки в почерневшую землю. Поднималась в гортань и становилась костью поперек – ни сглотнуть, ни проблевать. Спускалась в кишечник – чувствовала себя отходом, переработанным и выброшенным на помойку. Пробовала залечь в желчный пузырь и аппендикс – вдруг вырежут, и дело с концом. Убегала в почки, туда, где живут дочки и сыночки. Строила дом из камней до почечных коликов. Опускалась в пятки и чистила их до розового поросячьего тельца. Скользила по кончикам пальцев рук – мастерила все подряд из всего подряд, хваталась за перо и книгу рецептов.

И каждый раз, перемещаясь по себе, боялась влиться в поток крови. Не дай Бог опять засосет и выкинет в сердце. А там ты… живешь и не знаешь, что я рядом, я есть! И это сердце на двоих, а не одноместная мягкая комната в лечебнице для душевнобольных.

Блуждая по себе, я тщетно пыталась найти дорогу в мозг. Вот где нужно жить! Но злые языки нашептывали, что у блондинки его нет, что это всего лишь выдумка вселенной. А я верила, что есть! Мне надо было во что-то верить. Верить в спасение. Мне очень надо было первой туда добраться и занять все пространство, пока ты не опередил. И я это сделала!

– Ну здравствуй, мозг, я так долго тебя искала…

– Живи, мой любимый, в моем сердце!!! Теперь это твоя чашка, твой диван, твое небо и твоя одноместная камера.

Теперь я живу в своем мозге. И все, чего я хочу – чтобы сердце остановилось. Чтобы я смогла избавиться от тебя, хотя бы на те несколько минут, которые проживает мозг после остановки сердца. Прожить в себе чуть дольше, чем ты… Здравствуй, свобода! Дай тебя пощупать, всосать, глотнуть, вобрать… Чуть помедленнее, прошу… У меня есть всего несколько минут жизни, без него…

Зависимость 3

Поговорим немного о мужчинах, а то чувствую, как безбожно их обделяю. А они еще те зависимые! Подсаживаются на грейпфрутовый эль и сосут его суткам напролет.

– Горчит?

– Горчит.

– Сам хотел. Еще налить?

– А можно?

– Тебе все можно!

Петр Иванович…