Я выбираю жизнь

Я выбираю жизнь
Наталья Александровна Пашова

Двенадцать рассказов, в которых правда жизни тесно переплелась с мистикой. Пять из них во второй половине книги(кроме последнего) не являются вымыслом автора. Все их объединяет общая тема: «Каким должен быть настоящий человек?» И почему это не всем под силу?

Наверное, все зависит от целеустремленности его души. В каждой душе есть Искра Божья. Да не у каждого она горит в течении всей жизни!..

Наталья Пашова

Я выбираю жизнь

Без электричества

Глава I. Ягодный питомник. Июль 2021

Стояло жаркое лето 2021 г. Злободневной темой дня оставался коронавирус. Военные действия ДНР и ЛНР с Украиной продолжались. Цены на все под шумок росли, как плесень в сыром погребе.

Беспощадное солнце в Западной Сибири пыталось сжечь землю. Термометр в тени показывал +40. Ночами ртутный столбик не опускался ниже +20. Спасения в домах, а их было большинство – без кондиционеров, не было.

Жители села Заимка в тщетной надежде глотнуть свежего воздуха на ночь открывали окна и двери. Облегчения это не приносило. Зато приносило несусветную вонь со стороны большого свиноводческого комплекса. Хотите узнать, как пахнет мясо? Приезжайте к нам в гости!

А с другой стороны выспаться сельчанам не давали ранние побудки с половины четвёртого утра из-за громкого собачьего лая из питомника, возникшего как раз посредине густонаселённого села.

Собачьему будильнику граждане были обязаны местной ветеринарше, которая после многолетнего пьянства и загулов вдруг воспылала жалостью и любовью к бродячим собакам. Одно хобби к сорока годам она заменила другим – свозить к себе в усадьбу в четырнадцать соток бродячих псин на передержку, за которую платят.

Огромные и не очень, они превратились в настоящую угрозу для местных. Впору было ходить по улицам с дубинкой на всякий непредвиденный случай. Впрочем, собаки из питомника бегали сытые. Не меньшую опасность представляли хозяйские вольные собаки, тощие и злые. Грядки и посевы те и другие вытаптывали одинаково!

Сухая земля из-за четырёхмесячной засухи покрылась глубокими трещинами. Рахитичные всходы культурной зелени и овощей в огородах хозяева мужественно пытались отлить водой из колодцев и маломощных собственных скважин. Те, у кого они имелись.

Вода из скважин ушла глубоко. Поэтому драгоценную мутноватую влагу с математической точностью делили на саженцы и всходы, устанавливая очерёдность поливки по дням. На общественные колодцы особо сообразительные домохозяева повесили тяжёлые амбарные замки. Соседи пусть как хотят!

Хорошо было только чёрным огородным муравьям. Они выращивали богатый урожай тли – своих дойных коровок. Колонии полупрозрачных бледных тлёй высасывали последнюю жидкость из растений, на которых они поселились. Листочки вишни, смородины, сладких перцев, цветов вспучивались и засыхали, обрекая всё растение на бесплодие и затем на мучительную смерть.

А впереди маячила в календаре зима, долгая и полуголодная без собственных заготовок, для деревенских жителей Сибири. Той самой Сибири, которой обещало прирасти могущество всей России. Может и прирастало немалым богатством, но сие не ощутимо было для самого сибирского народа…

* * *

Компания для поездки в заброшенный ягодный питомник ст. Вагая подобралась странная, разная по возрасту, убеждениям и социальному статусу. Объединяло всех одно – отсутствие собственных авто. «Пролетарии, соединяйтесь!» Они и соединились для путешествия на самом дешёвом и доступном общественном транспорте – пригородной электричке. Всего лишь сотня рублей – и увлекательное путешествие с адреналинчиком обеспечено! Будет что вспомнить и рассказать друзьям и неблагодарным потомкам за праздничным застольем!

Их Заимка была большущим селом, растянувшимся жирной амёбой на семь километров. Поэтому пригородные поезда останавливались аж два раза; непосредственно на вокзале и ещё на переезде. Раньше там тоже стояли дома и жили люди. Но потом их снесли под корень, следуя пролетарскому закону о разрушении. Так же, как до основания разрушили богатую каменную церковь в 1956 году.

А на бывшей церковной земле позднее разбили худосочный парк. Во рву в парке закопаны расстрелянные в Гражданскую войну белогвардейцы. От этого длинного рва даже валик остался. Через него проложена народная тропа, чтобы ходить до магазина, срезая угол.

В парке растут три высоких тёмных ели, два тополя и несколько корявых клёнов. Вся растительность выглядит чахлой и нездоровой.

Имеются две детские качели, которые не успевают ремонтировать. Им постоянно перекручивают железные цепи и отрывают сиденья. Поставили и две современные деревянные горки для малышни. Грамотеи пишут на них нехорошие слова из русского фольклора, упражняются в ослоумии.

Ещё стоят четыре скамейки для отдыхающих. Кованые красивые узоры на их спинках и украшения на урнах выломали. Зачем? Нико не знает. А в нескольких метрах от скамеек чернеют на земле маленькие кострища с недогоревшими поленьями, где наркоманы ночами варят колдовское зелье. Днём здесь гуляют молодые толстые мамаши с детьми, собираются малочисленные пивные компании, тихие и не приставучие к прохожим.

– А на этом переезде белые убили наших – красных. Их кости до сих пор тут лежат вперемежку с винтовочными гильзами. Вон там! – Показал Вовка рукой на глубокую ложбину у лесочка за железнодорожной насыпью.

Вовка с Любой по современным меркам молодые ещё пожизненные пенсионеры по голове. Обоим по сорок с маленьким хвостиком. Они ждали Вагайскую электричку на новом, недавно отстроенном перроне с оградкой и металлической будкой от дождя. Раньше здесь не было таких удобств. Пассажиры прыгали с высокой подножки на землю, на сыпучую насыпь, норовя сломать себе что-нибудь. Особенно тяжело приходилось пожилым людям. Но технический прогресс и сюда дополз.

В их компанию входила рабочая пенсионерка Надежда и тридцатилетняя медсестра Катерина. Все четверо собрались за смородиной и малиной в бесхозный ягодный питомник, заброшенный ещё после развала Советского Союза.

– Это правда. Я сама видела! – Подтвердила его жена. Выглядела она полной несуразицей с точки зрения о гармонии. Туловище, казалось, состояло из одного только большого круглого живота, к которому прилагались две короткие пухлые руки и такие же по размерам тонкие ноги. Круглые тугие щёки и пухлые губки бантиком дополняли ляпис природы. Тем не менее супруг её любил.

– Шибко хорошо работает в постели! – Говорил он всем, кто интересовался, за что он так обожает свою жёнушку.

Но самое странное в этой паре было другое – все трое детей у них были умными и красивыми. Загадочный феномен.

– Странно! Как эти кости оказались на поверхности? Сто лет уже прошло. Если погибших даже и не глубоко закопали, то культурный слой минимум в полметра покрыл бы их! – Не поняла Катерина.

– Кладоискатели с этими штуками, минощупами, что ли, раскопали. Они ещё старинные монеты ищут! – Попыталась объяснить Любаня. – Там пули царские валятся. Я даже крестик простой видела, но брать не стала. Крестики подбирать, вообще, плохая примета. А если у мёртвого взять, то он может обидеться и отомстить!

– Это ещё что! – Многозначительно поднял вверх жёлтый от никотина корявый палец Вовка. – Вы же видели в нашем парке бетонный пол от церкви?

Он обвёл своих попутчиков таинственным взглядом круглых блеклых глаз, обрамленных белёсыми ресницами.

– Говорят, что под этими плитами сохранились церковные подвалы. А в них лежат старинные книги и церковная утварь! – Сообщил он тайну, рассчитывая удивить. Надежда громко фыркнула и пренебрежительным тоном спросила.

– Чего ты несёшь? Какая утварь и книги? Церковь уже после войны ломали. Что и оставалось, так разграбили!

– Это ты сейчас такая смелая! Разграбили! Вспомни, какие тогда времена были? – Повысил голос обидевшийся мужчина.

* * *

Раздался шум приближавшейся электрички. Исторические учёные разговоры сразу забыли и приготовились для быстрой посадки. На переезде поезд стоит мало. Не успели новые пассажиры опуститься на деревянные сиденья, как из дверей с обоих концов вагона выпрыгнули женщины – контролёры с личными охранниками и устремились к ним. Слегка напуганные облавой, новенькие принялись торопливо доставать деньги из карманов и пакетов.

– Мы только что сели! – На всякий случай уточнила Катерина.

– Неужели я такая страшная? – Натянуто улыбнулась первая контролёр, моментально протянув руку за деньгами. Вторая, помоложе, смерила её тяжёлым взглядом.

Наконец, билетами отоварились и компания расслабилась. С интересом поглядывали в чистые окна на проплывающий мимо пейзаж, знакомый до оскомины.

По-прежнему со всей дури жарило солнце, надоевшее уже всему живому. Защищённые тенью высокой еловой посадки вдоль насыпи берёзы и рябинки стояли счастливые и свежие. Узкая полоса молодого осинника ближе к железной дороге страдала от зноя сильнее. Листья у деревьев пожелтели и свернулись.

В воздухе высоко парила крупная хищная птица, мечтая обнаружить в чахлой траве зазевавшуюся мышь. Болотца, которыми изобилует здешняя земля, давно высохли.

– Там, в питомнике, тень. Я уже ездила недавно за чёрной смородиной. В общем, ничего страшного. Идти только от вокзала далековато. Обратно выходить лучше пораньше. – Сказала Надежда.

– Нормалёк! Сидеть дома на ж…, так потом жрать нечего будет! – Выдал Вовка и почесал своё упитанное пузо.

– Ага, с тебя сборщик! Пользы, как с козла молока! – Критично заметила жена.

– Зато я вас охранять буду! – Невозмутимо ответил муж, не обидевшись на сравнение. Остальные тактично промолчали. У них не имелось в наличии и такого. То есть раньше были, но испарились в завихрениях жизни, не оставив сожаления об утрате «кормильцев – поильцев».

– Надь, ты сейчас уже не ездишь на вахту? – Завела разговор Катерина.

– Отъездилась. Я же не официально устраивалась поваром на эти «кусты» – нефтяные разработки.