Два солнца в моей реке

– Чем еще можно заработать в нашей стране? Продавать то, что сделали китайцы, что вообще не нужно было делать. Но зато ты будешь нормально жить. И кстати, продавать необязательно. Я могу посадить тебя в какой-нибудь общественный фонд, будешь деньги распределять.

– Я хорошо живу, Мариш. Не переживай.

Меньше всего мне хотелось сегодня ссориться с сестрой. Иногда она мне кажется такой близкой, такой понятной, я знаю, что она сейчас скажет, я понимаю, почему она щурится, морщится, улыбается. Я так хорошо ее чувствую. И сегодня я знаю, что она приехала, потому что ей холодно и неуютно в ее огромной, шикарно обставленной квартире. Зачем ей это все?

Нашу квартиру, где мы жили с бабушкой, папой и мамой, потом только с мамой, мы продали. Купили себе квартиру в областном центре, где теперь живу я, а Марина – в столице соседней республики, где народу живет еще меньше, чем в нашем городе. Она поехала в эту столицу работать и неожиданно не пошла, а просто взлетела по карьерной лестнице. Тому были и личные причины, но моя сестра заслуживает быть на этом месте, я уверена.

Марина купила себе еще в пригороде на озере дом с большущим участком, а в городе выкупила квартиру наверху, соединив их и сделав себе двухэтажную. Зачем – не знаю. Может быть, мечтала, чтобы наверху была детская, а в ней – дети. Она говорит – нет, а мне кажется – мечтала. Я ведь никогда до конца не знаю – то, что я понимаю о своей сестре – это правда или просто мои выдумки. Квартира у Мариши теперь такая огромная, что в некоторых комнатах по ее собственному признанию, она не бывает неделями – нет времени и незачем заходить. Комнаты ждут каких-то других людей, которые будут там мусорить и убираться, смеяться, ссориться, дышать и распахивать окна, впуская речной воздух – часть окон смотрит на речку, пересекающую город. Речка небольшая, но живописная, особенно в тех местах, где природа упорно пробивается сквозь цивилизацию – лезет трава сквозь плитку набережной, растут сильные, ярко цветущие розовым и фиолетовым сорняки, птицы вьют гнезда на быстро растущих вдоль реки деревьях. И Мариша выходит на свою тридцатиметровую лоджию, похожую на небольшой стеклянный домик, закуривает и смотрит на эти гнезда, на желтые клювики птенцов и на заботливых родителей, приносящих им червяков.

– А ты как? Все распоряжения отдала?

Марина хмыкнула.

– Мне не кажется, что ты лояльно относишься к власти, а сейчас за это можно и загреметь.

– У меня сестра министр культуры соседней республики, мне не страшно.

– Сегодня министр, завтра пойду масло подсолнечное продавать на рынок, всё зыбко.

– Ну ладно! Что такое?

– Да надоело всё. Такое воровство, такое бессмысленное распыление денег. Ни на что. Гранты, гранты… Пилим, пилим… Откаты, отмывание денег… В общем, систему мне не изменить. Поправить ничего не могу. Стало бесить.

– Сходи к психологу.

– К тебе, что ли? Ты плохой психолог.

– Это почему еще?

– Себе помоги сначала.

– У меня всё в порядке.

– Ага. И дети, и семья, и денег куры не клюют, и цель есть, и ты к ней потихоньку топаешь…

– Мне нормально.

– Нормально! А должно быть отлично, понимаешь! А это рутина. И жизнь проходит.

– Любая цель – ложна. Придумана слабой головой.

– Превращаешься в даоса и советуешь всем созерцать дао? Которое то ли есть, то ли нет, и знает об этом только само дао, неуловимое, как время?

Я засмеялась:

– Я живу сегодня, Мариша. И всем советую.

– Опасные советы… – покачала головой Мариша, и ее рыжие кудри весело запрыгали в разные стороны.

У моей сестры время от времени бывает хандра. Не знаю, как она работает в такие дни. Наверное, разгоняет всех подчиненных, всем отказывает, всё меняет, что может изменить. Может быть, дерётся, не знаю. В детстве она всегда дралась, когда у нее была хандра.

– Зачем ты приехала?

– Я же сказала – соскучилась! – Марина меня обняла.

– Больше работай.

– Изработалась вся, в том месяце не было выходных. Вот, первый выходной, к тебе приехала.

– Вместе с хандрой?

– Да.

– Сиди дома, если у тебя хандра.

– Одиноко.

– Заведи кошку.

– Ненавижу запах.

– Заведи собаку.

– Не смогу гулять каждый день, мотаюсь по области.

– Заведи собаке гувернера, симпатичного аспиранта.

Мариша махнула рукой и подошла к шкафчику, где у меня хранятся продукты, достала бутылку ликера, который сама же мне и привезла когда-то.

– Совсем не пьешь?

Я помотала головой.

– Зря. Понимаешь? Зря-а-а!!! Русский человек должен пить! Это снимает стресс. Мы живем в такой стране, где постоянно стресс, хотя бы от полугодовой зимы. Жизнь это рост, это деление клеток. А у нас – полгода белая смерть. Надо спать зимой, а мы пытаемся жить. Поэтому надо пить горячительные напитки, разгонять кровь!

– Не могу пить, не лезет.

– Пей по чуть-чуть. Давай вот… за любовь!

– Да ну ее, Мариш! – Я отвернулась.

– Что? Опять? Пишет, да?

– Не хочу говорить. – Я вздохнула. Кому мне сказать, если не Марише? – Не понимаю, зачем ему это.

– Развлечения ищет. С тобой весело. А с женой – что? Компот из сухофруктов для перистальтики кишечника, постирушки, быт, быт…

– Не надо, пожалуйста.