Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля

Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля
Наталия Романова

Головная боль генерала Калугина
Валерия если и представляла рядом с собой мужчину, то исключительно гражданской специальности и непременно высоких моральных принципов. И даже в страшном сне ей не мог привидеться рядом красивый наглый бабник, вроде капитана Бисарова. Но…Чего только не случается в этой жизни, особенно когда соглашаешься на «совсем безопасную» авантюру, предложенную сестрой.

Наталия Романова

Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля

Глава 1

– … категория всего-то «один-бэ», любой школьник пройдёт! – выдернул из мыслей восторженно-настойчивый голос Славки.

– Что? – ответила Ляля, растерянно посмотрев на сестру.

– Ты меня вообще не слушаешь, что ли? Сестра называется. Говорю, поедем на майских на Мунку-Сардык, категория восхождения минимальная – «один бэ», даже не «два а» или «два бэ», а ерунда, для таких как ты Ляль, а то закиснешь на своих Патриках.

– Патрики такие же мои, как и твои, – фыркнула в ответ Ляля.

Не только ей купили квартиру в престижном районе столицы, сестре тоже. Ляля пользовалась жильём, Славка же жила сначала в общежитии, потом сняла убитую двушку поближе к месту основного обитания. Двушку, чтобы бесконечным знакомым, которых сестра находила словно из воздуха, было где перекантоваться.

Возможности родителей Славка игнорировала по идейным соображениям, когда это удавалось, конечно. Ляля с отцом, генерал-полковником в отставке, не спорила, достаточно одной бунтарки в семье. Морозить собственные уши назло маме с папой – не Лялин формат.

– Прости, прости, ты же знаешь, меня заносит. Так что, поедем на майских на Мунку-Сардык? Вангую, там обязательно найдётся парочка страждущих, сирых и убогих, кому непременно нужно помочь, поэтому ты не имеешь никакого морального права отказаться. Это я тебя заманиваю, чтоб ты понимала, – заливисто засмеялась Славка, разнося по салону самолёта звонкий гогот, смехом эти гортанные, отрывистые звуки назвать было нельзя.

– Что? – уставилась Славка. – Манерам не обучена, простите. Истинная Ляля в нашей семье одна – это ты.

– Я тебя сейчас ударю!

– Ой, страшно-то как, – ещё громче засмеялась Славка, два раза ударив тяжёлыми подошвами берцев по полу.

– Валерия Степановна, Владислава Степановна, посадка через двадцать минут, пожалуйста, пристегнитесь, – раздалось над головами сестёр.

Валерия Степановна – это и есть Ляля. Ляпнул один умник на первом курсе Суриковки, и прилипло. Вскоре распространилось и на семью с лёгкой руки Славки, которая прозвище оценила и согласилась. Лера – настоящая Ляля, и по виду, и по содержанию. Сейчас Ляля сама редко вспоминала, что она Валерия, ещё и Степановна.

Ляля сразу же пристегнулась, положила руки на колени, вцепившись в льняные брюки. Попыталась скрыть волнение перед посадкой, которое, как бы она ни пыталась бороться с аэрофобией, побеждало.

Слава для начала смерила оценивающим взглядом говорящего, как шеф-повар оценивает свежесть рыбы перед тем, как разделать и подать на стол.

Высокий, подтянутый, в военной форме, в звании майора, с короткой уставной стрижкой с косыми висками, тёмными глазами, он окинул Славку таким взглядом, от которого у Ляли побежали мурашки по спине. Неприятный взгляд, унижающий, как на мокрицу посмотрел. На мокрицу с гранатой, правильней сказать.

В ответ Славка демонстративно медленно, не отрывая глаз от стоявшего почти по стойке смирно, пристегнулась. Откинулась на спинку и закинула ногу на ногу в камуфляжных штанах.

– Есть, товарищ Вячеслав Павлович, – проговорила Славка, кидая вызов сопровождающему майору.

Что Славка умела – это бросать вызовы и преодолевать препятствия, если препятствий не было, она их находила, за неимением оных, лично создавала. Выпестовывала, холила и лелеяла, прежде чем ринуться с головой в очередную задницу.

Вячеслав Павлович смерил Славку холодным взглядом, как если бы смотрел на королевскую кобру, у которой только что выкачал весь яд. Тварюга, конечно, отвратная на вид, но совершенно точно в ближайшее время безопасная.

Кинул сочувствующий взгляд на Лялю, явно недоумевая, как эти двое могут быть не просто родственницами, а близнецами. Что вообще такое рафинированное существо, как Ляля, делает рядом со Славкой, да ещё в таком месте. От комментариев воздержался, развернулся, ушёл на своё место.

Через обещанные двадцать минут самолёт коснулся шасси посадочной полосы. Военный люд дисциплинированно встал, не создавая суеты, двинулся к выходу, негромко переговариваясь. Никаких лишних движений, хаотичного волнения воздуха. Чётко, быстро, слаженно.

Для Ляли, до этого летавшей лишь гражданскими рейсами с неспешными пенсионерами, шумной молодёжью, капризничающими детьми, такое было в новинку. Хотя ей ли, выросшей в окружении военных разных мастей и рангов, удивляться.

Яркое, удивительно высокое небо ударило по глазам, вкупе с плюсовой, выше двадцати пяти градусов по Цельсию, температурой. Ляля вцепилась в собственноручно расписанный шоппер, в котором лежали скетчбуки, пастель, наборы маркеров и карандаши, и поспешила за уверенно шагающей сестрой.

Вячеслав Павлович шёл на шаг позади, как телохранитель. По сути, он и был телохранителем, иначе не назвать эту навязанную должность, которую с трудом терпели и сам охранник, и его подопечная в лице Славки.

Ляля всё понимала, была благодарна Вячеславу Павловичу. Понятно, достаточно одного звонка, и решатся любые проблемы, но лучше их избежать. Выполнить свою миссию, вернуться домой, не доставляя никому лишних неудобств.

Славка обернулась, клоунским жестом пропустила вперёд Вячеслава Павловича, тот окинул её неприязненным взглядом. Обогнал, демонстративно двинулся вперёд, дескать, от самолёта до расположения доберётесь сами. Ничего опасного на военной базе, среди толпы вояк и оружия, произойти не может. Не найти безопасней места на планете Земля.

Может и не найти… Ляля боязливо оглянулась. Окружение, преимущественно мужчины, расслабленно ходили, разговаривали, смеялись, бросали заинтересованные, откровенно оценивающие взгляды на прилетевших девушек. Кроме Ляли со Славкой прибыли ещё два военных медика женского пола, одна молоденькая медсестра и связистка.

– Может, хватит грубить Вячеславу Павловичу? – Ляля посмотрела на Славку. – Правда, что он тебе сделал?

– Бесит он меня! – прошипела Славка. – Бесит! Нянька нашёлся… Ясно же, выслуживается ради звёздочек, таракан штабной, чистоплюй паршивый, – едва не сплюнула сквозь зубы, остановилась, увидев расширенные глаза Ляли.

– Всё равно одну бы тебя отец не отпустил… – сделала Ляля справедливое замечание.

Чудо, что вообще позволил дочерям отправиться в горячую точку, пусть и на самую безопасную военную базу на планете Земля. Военная – ключевое слово.

Лялю – потому что она «истинная Ляля». Представить её среди военного люда – грубого, порой неотёсанного, как говорится «со следом от фуражки через весь мозг» – невозможно. При слове «жопа» она, конечно, в обморок не падала, но искренне считала, что в русском языке достаточно синонимов, чтобы не марать рот и уши.

Славку – потому что, окончив академию по специальности «военный журналист», она рвалась в бой. Во что бы то ни стало влететь в ту самую пятую точку, которую вслух при сестре называть своим именем не стоит. Учитывая талант находить неприятности, отец должен был посадить дочь на цепь в бункере с пятиметровыми стенами и выставить вооружённую охрану, а он всего лишь обеспечил «телохранителя».

– И отец бесит! – рвано отрезала Славка. – Какой репортаж я отсюда сделаю? – показала взглядом на жёлтое двухэтажное здание, к которому они шли. – Про быт военных, какими свежими овощами их кормят, и как сладко они спят, – скривилась Славка.

– У тебя обязательно получится интересный репортаж! – Ляля горячо обняла сестру. – Ты самая талантливая! А на майских мы поедем на этот твой… Мунку-Сардык.

– Вот в кого ты такая милая, а? – засияла Славка, искренне прижала хрупкую, почти воздушную Лялю к своему худому, тренированному телу.

На входе Славка оставила Лялю, поставив у стены, с наказом никуда не отходить. Для верности бросила под ноги свой неподъёмный рюкзак. Лялин унёс Вячеслав Павлович, за что она искренне была ему признательна. Славкин благоразумно не тронул, даже не предложил, а может, в назидание, чтобы неповадно было. Неповадно, Славке, конечно же, не стало.

Мимо проходили военные, бросая взгляды на Лялю, благо никто не останавливался, не позволял себе никаких комментариев. Она громко выдохнула от внутреннего напряжения, успела отругать себя за безрассудное решение приехать сюда. Славке здесь мало эмоций, Ляле же за глаза и уши адреналина, который растекался по венам, заставляя мелко подрагивать.

Взяла себя в руки, напомнила, что должна была поступить именно так. Регион на грани гуманитарной катастрофы. Женщинам, детям, старикам, мирному населению необходима помощь. Не просто необходима, жизненно важна.

Гуманитарный фонд, больше пяти лет назад, основанный женой брата, исправно поставлял сюда грузы, благо связей и возможностей хватало. Обычно груз сопровождала лично Лена. Следила, чтобы всё уходило нуждающимся, а не по карманам местных чиновников. В этот раз поручила родственнице, не было другого выхода. Ляля отлично знала внутреннюю кухню фонда, незаметно для себя стала правой рукой Лены, основной помощницей, так кому было лететь, как не ей?

Отец дело невестки не одобрял. Говорил, что всё глупости, пустое, разворуют, разграбят, до нуждающихся дойдут крохи. Лена стояла на своём насмерть, Ляля поддерживала. Иногда и крох достаточно, чтобы спасти чью-то жизнь. Какое они, сытые, живущие в безопасности и достатке, имеют право не помогать? Никакого!

Ляле предстояло разобраться с документацией, проследить за отгрузкой, отправить в нужном направлении, не выезжая за пределы военной базы, и через пару дней улететь домой.

– Опачки, какая лялька! – громыхнули над головой задумавшейся Ляли.

Она подняла взгляд на стоявшего напротив мужчину в камуфляжной форме. Высокие ботинки песочного цвета, закатанные по локоть рукава, демонстрирующие загорелые сильные руки, кисти с выступающими венами. Видна горловина футболки и сразу мощная шея с дрогнувшим кадыком, будто обладатель слюной подавился.