Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля

Вообще-то Ляле достаточно одного факта, что нужду придётся справлять в куцых кустах, изредка торчащих вдоль пыльной дороги, как на арене цирка, честно слово! Это уже адреналиновая встряска. Само по себе нахождение в этой стране, в этой машине, оружие рядом, бронежилет этот неподъёмный – впечатление на всю жизнь. Не лучшее впечатление, надо заметить. Может, у неё вообще какой-нибудь ПТСР разовьётся, а Славке просто: «И всё!».

Славка всю жизнь рвалась за адреналином, занималась спортом: несколько видов борьбы, скалолазание, альпинизм, дайвинг, горные лыжи, сноуборд. Легче сказать, чем сестра не увлекалась. Вязанием на спицах! И то, если убедить, что занятие достаточно опасное, обязательно свяжет семиметровый шарф.

Ляля же – художница. Ху-до-жница!

Самое опасное событие в её жизни приключилось, когда соседский хаски сорвался с поводка, сбил её у собственной двери, с энтузиазмом облизал лицо и рванул дальше.

Она любила комфорт, СПА-процедуры, обязательно делала маникюр, педикюр и массаж. Посещала фитнес-клуб, обедала в хороших ресторанах, разбиралась в последних тенденциях моды. Жила на Патриках, в конце концов, а не писала в кустах на глазах толпы военных!

Тем более, никогда в жизни не доставляла неудобства людям, зависимым от её отца. Какое она имела право рисковать карьерами людей, которые строят планы на свою жизнь. Она может и «Ляля», может и «наследная принцесса», но совершенно точно не дрянь!

Автомобиль резко остановился, Ляля полетела вперёд, крепко приложившись головой, хорошо, что в каске, потянула плечо. Славка успела перехватить полёт сестры, усадила крепкой рукой на место, посмотрела вопросительно на водителя.

В этот момент дверь машины распахнулась, появился старший лейтенант – черноглазый и коренастый, – что-то гаркнул в сторону Михи, тот сразу же выкатился из салона, громыхнув на прощанье дверью.

– Чёт не то, – прокомментировал ситуацию Лёха, поглядывая на несколько военных, стоявших у машины.

Колонна впереди и сзади замерла, кое-где стояли военные, всматриваясь вдаль. У Ляли затряслись поджилки, пусть говорят что угодно, стыдят как хотят, но ей стало страшно. Она отлично помнила слова старших братьев, что бояться на войне – нормально, не боится только идиот. Идиоткой себя не считала.

Славка не выдержала, приоткрыла дверь, высунула голову, огляделась, игнорируя Лялин недовольный шёпот, выпрыгнула целиком, пошла в сторону кучкующихся военных, которые, судя по положению тел и обхвате рукоятки автоматов, не были настроены на светскую беседу.

– Корреспондентшу свою забери, – отдал распоряжение Лёха, глядя на Лялю. – Не хочется отвечать за дуру.

Ляля выпрыгнула из внедорожника, с трудом повела плечами, на которые стотонной глыбой давил бронник, поправила сползающую каску и решительно пошла за Славкой.

– Слав! – окликнула она.

На крик одновременно обернулись Слава, Миха и чернявый лейтенант, в это же мгновение раздался странный звук. Ничего подобного Ляля не слышала никогда в жизни, забыть или перепутать не сможет до конца дней.

Следом раздался грохот, прошивший ударной волной всё тело, показалось – сердце выскочило из груди, ударилось о броню, отскочило к позвоночнику, мелко завибрировав там.

Кто-то с силой толкнул Лялю в сторону внедорожника, сбил с ног вторым ударом, заволок под дно, бросил рядом с высоким колесом с огромными протекторами.

– Лежать!!! – гаркнул этот кто-то.

Ляля уткнулась носом в пыль. Сквозь щель между днищем и сухой красной землёй, вперемешку с песком, виднелось нереально бесконечное небо, только встретившее новый день. Поднялся невообразимый шум. Со всех сторон раздавались обрывистые, короткие крики, трещали автоматные очереди, заставляя трястись от ужаса. Доносились выстрелы из чего-то крупнее, громыхая раскатами на всю округу.

Она словно отрешилась от мира, оглохла, звуки проходили сквозь неё, не задевая сознания. Мат, крики, автоматные очереди, грохот боя – не воспринимался ею, не слышался.

Таращилась на клочок бескрайнего неба, край смуро-белого облака, песок в отблесках оранжево-алого рассвета. Всё это в клубах жёлто-розовой пустынной пыли.

В один момент происходящее обрушилось на неё со всей мощью, швырнуло в реальность грохотом, болью от того, что кто-то вытащил её из укрытия. Одним движением, как куклу гуттаперчевую, швырнул в салон автомобиля, от чего Ляля растянулась, ударившись всем телом.

На сиденьях лежало несколько знакомых автоматов, рядом валялась рация, тоже наша, состоявшая на вооружении в отечественных войсках, за спиной слышался отборнейший мат, значит, если её и похитили, то свои. А скорей всего спасли, в отличие от сестры…

– Славка, где Славка? – подпрыгнула Ляля, ударилась о сиденье, крышу, рванула в сторону двери.

Без сестры она с места не сдвинется. Ни за что! Хотят подвесить на флагштоке, пожалуйста, сколько угодно, но только рядом со Славкой!

Слава – её всё. Не вторая половина, не самый родной и близкий человек, а часть её самой, как рука, нога, сердце! Одно на двоих ДНК!

– Слава, Слав!– открыла она дверь, тут же получила толчок в грудь, отлетела, снова растянувшись в салоне.

Сразу же распахнулась дверь, забрался высокий человек в камуфляжной форме, взлохмаченный, грязный, в пыли с головы до ног. Дёрнул двумя руками кого-то подмышки, Ляля в облегчении поняла, что Славку, которая уцепилась мёртвой хваткой за военного в крови.

Настоящей крови, алой, проступающей огромным бурым пятном сквозь форму. Миха…

С грохотом хлопнула дверь. Славка уселась на пол, подтянула на себя Миху, перед лицом Ляли возник Вячеслав Павлович, внимательно оглядел её в течение бесконечной секунды, убеждаясь, что всё в порядке, жива, не ранена, двинул в сторону водительского места.

Мгновенно тронулись, промчались на максимальной скорости мимо колонны, ведущей бой, резко развернулись и помчались в сторону пустыни, вдаль от основной дороги, где остался караван грузовых автомобилей.

– Рану зажми! – крикнул Вячеслав Павлович в сторону Славки. – Аптечку найди, – отдавал он распоряжения. – В ногу коли, резко!

Слава быстро исполнила всё, что слышала, ни разу не запутавшись. Ничуть не запаниковала, словно только и делала, что оказывала первую помощь при огнестрельных ранениях.

Ляля попыталась внести посильный вклад, но очень быстро поняла, что от её тихого сидения в углу пользы куда больше, чем в попытках придержать или наложить.

– Куда мы? – спросила Славка, глядя на водителя.

– Здесь недалеко наши позиции. Возвращаться нельзя, надо отсидеться.

Вячеслав Павлович посмотрел в зеркало заднего вида в салоне. Ляля обернулась, глянула в узкое окно, увидела несколько джипов, которые неслись на всех парах за ними, оставляя за собой клубы пыли.

Боевики догонят, а они даже защищаться долго не смогут. Раненый Миха, Славка, до этого без промаха стреляющая лишь в тире, Вячеслав Павлович и она – Ляля.

Через секунду раздалось шипение рации, Славка сразу же передала аппарат Вячеславу Павловичу, тот быстро прокричал что-то, ответил:

– Принял.

Вдавил в газ ещё сильнее, от чего тяжёлый внедорожник едва не взлетел, взвыв мощным двигателем. Рванул вперёд на всех парах, поднимая невообразимо жёлто-розовую пыль и столб песка.

Ляля видела, как промелькнули два военных джипа, несущихся им навстречу. Машины промчались мимо, не останавливаясь, навстречу боевикам.

Через четверть часа показалось что-то похожее на населённый пункт. Несколько домов с выбитыми окнами, перекопанные дороги, руины большого здания, парочка гражданских машин, прошитых пулями.

Наконец остановились. Вячеслав Павлович выпрыгнул из внедорожника первым, распахнул дверь в салон, крикнул, что нужен медик, срочно.

Несколько здоровенных мужиков в камуфляже перекинули Миху на носилки. Один подал руку Славке, гаркнув куда бежать, показал направление широкой ладонью. Подхватил Лялю, буквально подмышку засунул и направился… куда-то.

Глава 4

Ляля не верила своим глазам, в происходящее не верила, такого просто не могло произойти, наверное, это всё-таки сон. Кошмар, который никак не закончится, проснуться не получается.

Она сидела у стены в блиндаже, самом настоящем, пропахшем прелой пылью, если в принципе возможен такой запах, медикаментами, спёкшейся кровью, чем-то тошнотворным, отталкивающим, и ещё страхом. У страха, оказывается, есть запах.

– Будет жить ваш Миха, – громко объявила зашедшая врач, стягивая одноразовый хирургический халат и шапочку с головы, осталась в камуфляжных брюках и футболке, обтягивающей налитую грудь. – До свадьбы заживёт, как на собаке. Анатоль, у тебя сигареты остались? – обратилась она к мужчине лет сорока в пыльном медицинском костюме.

– Там, – коротко ответил Анатоль, Анатолий Юрьевич, как он представился Ляле со Славкой. Хирург.