Петербург. Застывшие мгновения. История города в фотографиях Карла Буллы и его современников

Ветерок трепал многочисленные флаги и цветочные гирлянды на фонарях. Флагами были украшены и десятки судов, от которых в тот день стало тесно на Неве. Кстати, было среди них одно, декорированное под галеру петровских времен. О той же славной поре напоминали горожанам и бравые солдаты, одетые в форму первых преображенцев.

Вот они на сделанном тогда снимке.

К двухсотому дню рождения, как известно, получила столица подарок – новый постоянный мост через Неву, Троицкий. На красной бархатной подушечке поднес тогда царю городской голова П.И. Лелянов кнопку, от которой шла проволока к механизму разводной части моста, и Николай лично убедился, что «посредством электричества» мост разводится и сводится. На таких же подушечках подали серебряные ножницы императрицам Марии Федоровне и Александре Федоровне, и они разрезали ленточку у входа на мост, после чего все пешком перешли на Петербургскую сторону…

Чем еще был отмечен юбилей столицы в 1903 году?

Устроила свой ротный праздник крепостная артиллерия, начавшая свое существование одновременно с Петропавловской крепостью.

Отпраздновала собственное 200-летие и столичная полиция, которой Николай II по этому случаю всемилостивейше пожаловал на форму пуговицы с государственным гербом.

В Летнем дворце Петра открылась историческая выставка петровских раритетов.

На Монетном дворе были выпущены юбилейные медали.

«Нарасхват», по словам газет, продавались юбилейные жетоны и бумажные флажки с портретом Петра.

В Михайловском манеже состоялся обед для нижних чинов полков – «веселые и довольные расходились солдатики в восьмом часу вечера, унося с собою на память юбилейные кружки, гостинцы и папиросы».

В ознаменование 200-летнего юбилея Санкт-Петербурга городская Управа решила сложить недоимки с бедного люда за лечение в больницах.

На гулянье в саду Фарфорового завода за Невской заставой некто Чумаков выиграл серебряные часы, влезши на мачту высотой 5 сажен за 41 секунду.

К слову, Дума собиралась направить на места гуляний простого люда своих представителей, однако «среди гласных не нашлось желающих». У гласных нашлись другие дела – они были заняты устройством торжественного приема в честь приезжих дорогих гостей…

«При объездах мною усмотрено…»

Подрядчик был жуликоват…

Дом на снимке не узнать нельзя. А уж жителям бывшего Октябрьского района он известен лучше, чем кому-либо: здесь, на углу Садовой и Вознесенского размещались прежде райисполком и райсовет, а также их отделы. Он и теперь занят административными службами уже нового, Адмиралтейского района.

А в старой столице это здание знали как Дом городских учреждений. Да и сам участок, на котором он стоит, издавна принадлежал городу. Только прежде по адресу Садовая, 55 находилась Управа благочиния – полицейский орган городского управления, упраздненный в этом своем виде в начале 80-х годов XIX века. После нее дом занимали Адресная экспедиция и полицейский архив.

Старое здание Управы благочиния, выходившее на две улицы, было таким ветхим, что ремонту уже не поддавалось. Вставала также еще одна проблема: нужно было собрать в одном месте различные городские учреждения: по воинской повинности присутствие, камеры мировых судей, городские училища, для которых пока приходилось помещения арендовать. И в 1886 году у думцев впервые возникает мысль о том, что следовало бы существующий дом на углу Садовой и Вознесенского проспекта снести, а на его месте построить новый, специально предназначенный для городских служб.

Практически дело тогда с места не сдвинулось, зато бывшая Управа благочиния стала в буквальном смысле трещать, переполненная еще и новыми «жильцами» – паспортным отделением, отделением по счислению запасных войск.

Наконец в 1892 году Дума постановила разработать проект нового здания и с началом очередного строительного сезона – а зимой тогда не строили! – приступить к работам… Почти десять лет трудились над проектом техники Управы, которым не раз меняли задания, и все их предложения в конце концов были отвергнуты.

Тем временем «теремок» продолжал заполняться. Там обосновались еще и начальные школы для девочек и для мальчиков, отделение Обуховской больницы, родильный приют. И это при том, что правую часть здания заперли на замок, поскольку она уж совершенно обветшала!

Наверное, не оставалось ничего другого, как объявить открытый конкурс на проект, что и было сделано в 1903 году. Срок установили короткий – четыре месяца. Конкурсанты должны были предусмотреть в новом пятиэтажном здании помещения не только для учреждений, но и для магазинов и складов – город рассчитывал пополнить бюджет за счет сдачи их в аренду…

В первом номере журнала «Зодчий» за 1904 год есть отчет о заседании Императорского Общества архитекторов, на котором жюри докладывало об итогах конкурса. Всего поступило восемнадцать проектов под различными девизами; один был достаточно едкий – «По одежке протягивай ножки»… Первую премию присудили инженеру и архитектору А.И. Дмитриеву. Но хозяева города предпочли строить новый дом по проекту А.Л. Лишневского, занявшего второе место. Подряд же на работы получил некий Седов, который почти одновременно с сооружением здания на Садовой занимался и оборудованием набережной Крюкова канала.

Этому самому подрядчику Седову Дом городских учреждений обязан довольно громким скандалом в самые первые годы своего существования.

Построили здание довольно быстро. Заложили 24 июля 1905 года, а к 1907-му он уже был заселен «присутствиями» и магазинами. Однако уже скоро стали обнаруживаться в новом строении весьма существенные дефекты. По стенам вдоль и поперек пошли трещины, начала обваливаться штукатурка. Со стороны Вознесенского проспекта пришлось установить по фасаду предохранительные щиты «для ограждения проходящей здесь публики»… В подвалах на аршин поднялась вода, затопив товары. Арендаторы магазинов и складов, которых было тут больше двух десятков, выступили с исками к городу в связи с понесенными убытками, некоторые даже стали съезжать.

О Доме городских учреждений заговорили газеты. Кстати, одна из них, «Речь», писавшая 7 августа 1908 года о том, что в училищном классе на пятом этаже упал на пол потолок, обнажив балки, заметила, что администрация Дома запретила пускать туда корреспондентов и давать им какую-либо информацию…

В Дом зачастили экспертные комиссии, приглашаемые городским головою Н.А. Резцовым. Эксперты фиксировали дефекты, но успокаивали общественность тем, что осадка дома, можно сказать, уже закончилась, трещины дальше не пойдут.

Подрядчик Седов соглашался, что здание уже требует ремонта. Но смешно было бы ему протестовать – в суде лежало дело по обвинению его в злоупотреблениях при работах на Крюковом канале…

«При объездах мною усмотрено…»

Правительствующий Сенат 17 июля 1871 года получил от Александра II указ о преобразовании столичного управления. Царским повелением Петербург в пределах городской черты был выделен из состава губернии в особое градоначальство с определенной автономией. Возглавлять его должен был градоначальник, представитель высшей власти, ею же и назначаемый. Этому представителю поручено было надзирать за деятельностью Думы и Управы; ему также непосредственно подчинялась столичная полиция и еще некоторые городские учреждения, которые одному только глазу местных властей не доверили – к примеру, врачебное управление, адресный стол…

Первым градоначальником, назначенным по личному усмотрению Александра II, был Ф.Ф. Трепов, до того времени имевший должность петербургского обер-полицеймейстера. Последним стал А.П. Балк, «разжалованный» революцией. А всего их было тринадцать. Кто-то не задерживался на этой должности более года. Кто-то по нескольку лет начальствовал в столице. Одни старались что-то сделать для блага города и его обитателей. Другие решали свои собственные проблемы.

К примеру, в 1881 году служил столичным градоначальником некто Н.М. Баранов. Успел он побыть в этой должности всего несколько месяцев, когда вдруг отправили его губернатором в Архангельск. Говорили тогда, будто бы это для него ссылка. Наверное, основания для таких суждений имелись, если специальный циркуляр от августа 1881 года предписывал столичным газетам «воздерживаться от помещения каких-либо неблагоприятных отзывов о деятельности бывшего СПб градоначальника генерала Баранова»…

Зато скандал вокруг другого градоначальника, свиты его императорского величества генерал-майора Д.В. Драчевского выплеснулся на страницы всех петербургских газет. Городской голова граф И.И. Толстой в своем дневнике дал Драчевскому такую характеристику: «весьма недалекий и малообразованный офицер» и производит «впечатление дурака»… Но по таким поводам обычно скандалы не разгораются. Дело было в другом.

В 1914 году, на шестом году его правления, вдруг выяснилось, что Драчевский растратил казенные деньги – и немалую сумму. Тихо было затеяно судебное расследование, а пока уволили генерал-майора в отставку, и он отправился на покой в свое ростовское имение. (До Петербурга Драчевский успел побыть градоначальником и в Ростове-на-Дону.) А следствие тем не менее продолжалось, только петербургские обыватели ничего о том не знали. О «деле Драчевского» газеты заговорили только в январе 1917 года. Но закончилось оно ничем – пришел февраль с его революцией, и стало уже не до растратчика-градоначальника…

А на старом снимке – один из предшественников Драчевского, личность гораздо более симпатичная, Николай Васильевич Клейгельс. Он седьмой слева, представительный, высокий, с бородой, расчесанной на две стороны…

На страницах столичных газет более чем столетней давности предстает его поистине неутомимая ежедневная деятельность.

«При объезде мною усмотрено…» – с этой фразы почти всегда начинались публиковавшиеся градоначальником Клейгельсом распоряжения и приказы.

Он мог приехать среди ночи на Большую Охту и устроить пожарную тревогу, чтобы проверить сноровку пожарных, или обратить свое внимание на то, в каком виде принимают клиентов парикмахеры и цирюльники: «Помимо естественного отвращения посетителей к нетрезвым, ненормальное их состояние может привести к прискорбным последствиям». Он бывал в ночлежках, банях, начальных школах, трактирных заведениях и т. д. и т. п., указывая на всяческие тамошние упущения и требуя их непременного устранения…

Результаты своих трудов на ниве управления столицей предусмотрительный Николай Васильевич изложил потомкам на память в двух собственноручно написанных отчетах. Один из них представляет «Краткий перечень мероприятий», предпринятых им в первое пятилетие работы в должности, с 12 декабря 1895 года. Краткий перечень оказался весьма велик, так что назову лишь самое существенное.

Именно при Клейгельсе впервые в столице открыли приемную градоначальства – для посетителей и для подачи письменных прошений на имя градоначальника. Организована «первоначальная помощь в несчастных случаях», с санитарными каретами. И это Клейгельс предложил ставить на домах «фонари с молочными стеклами», на которых обозначены улица и номер дома. Как видите, и нам осталась польза от тех его «мероприятий».

Купец – это голова!

…Читатель отметит, наверное, что чуть ли не в каждом из этих рассказов о жизни старой российской столицы упоминается один из важных ее распорядителей – городской голова.

«Городской голова – в дореволюционной России председатель городской Думы и городской Управы, – объясняется в одной из советских энциклопедий. – Должность Г. г. впервые была учреждена в 1785 году правительством Екатерины II».

Однако Петербург обзавелся своим головою не в 1785 году, а двадцатью годами ранее, задолго до появления Думы с Управою.

Екатерина, намереваясь составить новый свод законов – Уложение, указала в 1766 году учредить для сей цели комиссию и выбрать в ее состав депутатов от городов. Руководить теми выборами поручила она представлявшему обывателей-домовладельцев городскому голове, которого также надлежало избрать. Определен был в указе и порядок выборов. Означенные домовладельцы, сидевшие на «приготовленных для них лавках», получали в руки по шарику, который надо было опустить в одно из отделений ящика, с надписями «избираю» и «не избираю». Процедура выходила долгая, так как все избиратели были одновременно и кандидатами в головы.

Победителем, набравшим больше всех шаров, оказался тогда генерал-майор Н.И. Зиновьев, родственник Алексея Орлова, фаворита царицы. Зиновьев и стал первым в истории столицы городским головой.

Однако прописать какие-то другие функции для этой должности Екатерина в своем указе не удосужилась, и голова долго не играл никакой роли в жизни города. До того самого 1785 года, когда последовал новый указ Екатерины – «Жалованная грамота» городам, которая расширила функции городского управления созданием Общей и Шестигласной дум (прообразов городских Думы и Управы) и определила в этой системе место и назначение городского головы.

В начале 1786 года в Петербурге состоялись новые выборы головы – тем же способом, что и первые. Фамилия избранника осталась неизвестной, ее нет даже в объемистом очерке, изданном в 1885 году по случаю юбилея столичного самоуправления. Одно можно сказать точно: был этот счастливец из купечества, самого многочисленного в Петербурге сословия состоятельных горожан, а потому и имеющего решающий голос. С тех пор на протяжении многих лет петербургские городские головы, как правило, происходили из именитых купцов.

Позже, правда, изменилась форма выборов. Уже не сами городские домовладельцы голосовали, а лишь гласные Думы. Да и те, сойдясь на двух кандидатах, окончательный выбор оставляли на высочайшее усмотрение…

Получив должность, голова строил свою деятельность на основании строгой инструкции. Прежде всего надо отметить, это была служба государственная. И по должности, и по шитью на мундире соответствующая гражданскому чину IV класса, то есть действительному статскому советнику. Все равно, что генерал-майор у военных! По чину была и оплата. В 1885 году, к примеру, годовой оклад жалованья был определен голове в 12 000 рублей, деньги вполне достаточные, чтобы на законном основании запретить совмещение с какой другой службой. Так что гласные в свое время справедливо обвинили городского голову В.И. Лихачева в том, что он продолжал оставаться еще и оплачиваемым членом совета Волжско-Камского банка…