Окно с видом на счастье. II том

– Гляди-ка… – сочувственно сказал друг. – Поди, больно было?

– Так, мужчина! – уперла руки в боки Ира. – Идите отсюда, дайте врачам работать!

Юра так же шутя обиделся:

– Вот так, Сань, всегда. Только мужики о чем-то серьезном базарить начинают, так бабам влезть обязательно надо! Ладно, Сань… Пойду я. Держись давай, все нормально будет. Сейчас Ирка тебе укольчик поставит, и все – проснешься уже в палате! Красота: выспишься, отдохнешь…

– Спасибо, Юр, добрый ты человек! – грустно ответил Корольков. – Я бы предпочел отоспаться дома, в своей кроватке…

– И не один к тому же, да, Санек? – подмигнул Юра.

– Да что ж такое! – накинулась на мужа Ирина. – Юра, иди в машину!

Саша же, до которого наконец дошло, что операции не избежать, стал понемногу брать себя в руки.

Он вспомнил о том, что в операционной пациенты находятся полностью обнаженными. Помимо этого, вспомнилось Королькову, что трусы на нем сегодня особенно дебильные: утром, выйдя из душа, он не обнаружил в своем ящике для белья ни единой пары нормальных человеческих трусов. Жена его, умница и красавица Арина, хозяйкой была никакой, а домработница Вера Ивановна, командируемая заботливой тещенькой дважды в неделю в помощь своей изработанной доченьке, как на грех, слегла с радикулитом. В результате к пятнице в разгромленной за неделю квартире невозможно было найти ни какой-либо нормальной еды, ни – вот, пожалуйста! – элементарно чистых трусов. В самом дальнем углу ящика болтались в шутку подаренные коллегами на 23 февраля «семейники» в сердечко. «Придется надевать их», – подумал Саша и заорал в сторону спальни, где нежилась в постели супруга, которая, в отличие от Саши, работающего в муниципальной больнице с восьми утра, первых клиенток расписывала себе не раньше одиннадцати:

– Арина!!! А что, у нас машинка стиральная сломалась, что ли?

– Нет, любимый! Почему ты так решил? – сонным голосом промурлыкала она.

Арина любила примерять на себя разные образы: вот сегодня, например, угадал Саша, она нежная и ласковая, немного беззащитная молодая жена занудного старого мужа-тирана.

«Да что ж такое! – в сердцах подумал он. – Какой я ей, к бесу, любимый!», а вслух сказал:

– Во сколько у тебя самолет?

– А-а-а-а-х! Самолет! – взвизгнула Арина и пулей вылетела из спальни. – Я забыла, мне через час надо быть в аэропорту!

– Господи, Арина! – закричал Саша. – Как так можно-то, а? Забыть про самолет!

– Котик! – металась она по комнате. – Скорее! Вызывай такси на ближайшее!

– Я отвезу тебя, что ты скачешь, – Саша не мог оставить ее в такой ситуации.

Утренним рейсом Арина должна была лететь в Москву, а оттуда в Париж. Стыковка была просто микроскопическая, и спасало ее только то, что летела она без багажа, с ручной кладью, и поэтому должна была успеть.

– Давай бегом, умоешься в самолете! Арина! Скорее! Сумка, я надеюсь, собрана у тебя? – Саша быстро напялил «семейники» в сердечко, на них джинсы, а когда натягивал на еще мокрый голый торс пуловер, о трусах и думать забыл. Сунув босые ноги в кроссовки, стоящие у двери, и схватив в охапку первую попавшуюся куртку, он взглянул на часы, висящие над каминной полкой: они показывали шесть ноль пять. «Успею», – подумал Саша и снова заорал:

– Ну ты скоро?! Арина! Оденешься в машине! Вещи бери и бегом!

Супруга продолжала метаться по квартире. В руках ее были джинсы.

– Господи, как можно быть такой курицей! – не выдержал Саша и быстро прошел вглубь квартиры, оставляя на полу куски грязи от кроссовок.

Он выхватил из шкафа какую-то ее майку, из ящика комода – бюстгальтер и трусы, покрутил головой в поисках носков, увидел их под стулом, поднял и, держа все это в руке, вышел обратно в коридор. Арина прыгала на одной ноге, пытаясь натянуть джинсы.

– А трусы ты надевать не планируешь? – насмешливо осведомился Корольков.

– Господи-и-и… – простонала Арина.

– Снимай штаны, оденешься в машине, – скомандовал он.

– А трусики?

– Я все взял! Три минуты у тебя, иначе мы опоздаем! – продолжал он торопить ее.

– А пописать я хотя бы могу? – с претензией в голосе поинтересовалась Арина.

– Безусловно, – невозмутимо ответил Корольков. – Ты можешь даже покакать. Время пошло.

Нежная и беззащитная супруга укоризненно протянула:

– Ну Са-а-а-аша! Какой же ты все-таки грубый…

– Да, – все так же невозмутимо согласился он. – И неженственный.

– Что?

– Ничего. Осталось две минуты, – сказал Саша.

Пока она гремела чем-то в туалете, он думал, глядя на часы: «Вот где были мои глаза? Как? Как меня угораздило жениться на женщине, которая не прочитала ни одной книги, не посмотрела ни одного нормального фильма… На женщине, которая не понимает, почему мои друзья смеются, если я говорю ей: „Тьху, деревня“ и искренне обижается, если я в шутку предупреждаю ее, вернувшуюся из ресторана после встречи с подружками: „Нажралась – веди себя пристойно“. Ну где были мои глаза, впрочем, понятно, продолжал он самобичевание. Но неужели там же были мои мозги? И ведь были в моей жизни другие красивые женщины, но на них я почему-то не женился… И, что характерно, среди них были и умные, вот ведь в чем парадокс! А я почему-то остановил свой выбор на этой курице. Добро бы хоть раз за эти восемь лет, семь с половиной из которых я понимаю, что живу с дурой, я воспользовался бы связями ее отца! Но ведь все знают, что все, чего я достиг, я достиг сам! Что же мне теперь делать-то…»

Выскочившая из туалета Арина прервала его невеселые рассуждения:

– А лифчик ты взял?

– Я все взял! Надевай кроссовки и бери куртку. Документы на месте?

– Но ведь ты сам вчера положил мне все в сумочку…

– Выходим. Серебряный значок ГТО ты заработала! – одобрил Корольков, взглянув на часы. – Уложилась!

– Сашенька, зачем мне какой-то значок? И что такое ГТО?

– Готов к труду и обороне, – вежливо пояснил он.

– А-а-а…

– Бэ-э-э-э…

– Са-а-а-аша…

– Арина. Все. Выходим. Держи свои тряпки и дуй к машине.

Корольков очень хотел, чтобы она успела на самолет. Тогда у него будет два дня! Два! И еще вечер пятницы! Он давно о них мечтал, зная, что у Арины запланирована эта поездка. Мечтал, как он сначала в пятницу вечером поедет к Лёхе, словно в старые добрые времена, когда не было в его, Сашиной, жизни никакой Арины вместе с ее трепетной мамашей…

Как выпьют они с Лёшей с устатку нормальную, ноль семь, бутылку виски. А Танька, накрыв им на кухне, пристроится рядом и скажет: