Люби меня, Стамбул!

«Тааак. Двести на жильё, триста на еду, двести на мелкие расходы…остальное отложить… Это значит, ты должна получать где-то тысячу евро… , что является ну очень хорошей зарплатой в Турции». «А работа? Где ты найдёшь работу? Кто тебя вообще возьмёт на работу? Тебе, поди ж, не тридцать пять…и даже, не сорок… пять… », – ответил мне мой разум. Эх… мечты… мечты…Они парят высоко в синем небе над Стамбулом, а мы заперты в клетке своей реальности, которую, увы, не изменишь…

– О чём думаешь? – спросила Семра.

– О мечтах и гребанной реальности…

– Тебе надо пожить тут и распрощаться со своими иллюзиями… Навсегда. – Ответила она.

* * *

Чуть позже, подустав, мы забрели в местную кафешку, расположенную на продуктовом рынке. Мы поднялись на второй этаж на террасу, и пожилой, улыбчивый официант стал нас обслуживать.

Мы заказали пива и несколько порций фаршированных мидий. Мидии оказались вкусными, а турецкое пиво очень даже приличным. Было немного зябко, все-таки, на дворе стоял октябрь, но, поддуваемая ветерком с моря, я испытывала чувство блаженства.

Мне казалось, что все это происходит не со мной, и не про меня. Словно бы, смотрела я какое-то кино о том, что кто-то сидит в этом чудном месте, навсегда забыв себя в мини-вселенной, под странным названием «Кадыкёй». (Кстати, «Кадыкёй» переводится как «Бухта Кадиев или духовных судей». Вот все эти почившие судьи, наверное, перевернулись в своих могилах, наблюдая за «непотребным» с их точки зрения, стилем жизни этого района и его обитателей)

Семра пыхтела сигаретой, болтая по телефону со своим мужем. Я же наслаждалась моментом, вдыхая в лёгкие холодноватый морской воздух, и тихо наблюдала за молодым турком, который клеил томным взглядом русскую туристку.

Она закончила говорить.

– Он передаёт тебе привет! – сказала она, отхлебнув пива.

– А… спасибо, передай ему тоже…

– Уже, – небрежно ответила она.

– Семра…, ты обещала рассказать о своей жизни тут… Почему ты постоянно говоришь, что я должна распрощаться со своими иллюзиями?

Она стала серьёзной.

– Наргис… я не хочу отговаривать тебя, я очень хочу, чтобы у тебя все получилось… Я знаю, ты любишь Турцию… и к тому же, если ты будешь постоянно рядом, то мне только лучше. Но… здесь много подводных камней…

– Как и везде…

– Как и везде, увы…

Ты знаешь, я уже десять лет почти здесь живу. Я этническая турчанка… И до сих пор, я не могу привыкнуть. Я не скажу, что я здесь стала полностью своей. Мы другие, Наргис… мы… советские люди… узбеки… называй как хочешь…, но мы совсем разные…

– Ты хочешь сказать, что тебя не принимают?

– Да нет… принимают…, но я сама чувствую это отчуждение. Ну или у меня такое окружение… Например, жены друзей моего мужа… вся его компания, да, мы общаемся, ходим друг к другу в гости, ездим на пикники, за город, но это все не то… Сложно все это…

– А может это связано с тем, что твой уровень образования выше, чем у них? Может быть они это чувствуют?

– Нет… дело не в этом… дело в ментальности, наверное. Большинство этих женщин образованные…

– Да, я поняла, почему вы не можете найти точек соприкосновения! Ты не любишь проводить время в ТРЦ!

– Да, да… это точно! Торгово-развлекательные центры – это наше всё!

Мы засмеялись. Потом задумались.

– А знаешь, – сказала я. – У нас в Узбекистане такая же тенденция. Все проводят время в ТРЦ. Они сейчас в Ташкенте как грибы после дождя. Проводить досуг в каком-нибудь «Samarqand Darboza», «Next» или «Continent» это очень престижно…

– Жаль…, – ответила Семра. – Мы становимся как весь мир…

– Ну да… мы открыты миру… – Я улыбнулась.

Серьёзная глава. Немного политики в холодной воде…Ощущение зыбкого счастья лишь иллюзия

Наступила пауза. Грудь немного сдавило. Это ощущение сродни с тем, когда ты чересчур увлекаешься чем-то приятным, а потом, тебе сообщают не очень хорошую новость… и бабочки куда-то улетают…

– И к тому же… знаешь, у меня не клеятся отношения с моими коллегами в университете. – продолжала она. – Если уж говорить об одном уровне образования…

– Почему?

– Да кто знает?

– А в чём это проявляется?

– Ну… как тебе сказать… они очень недружелюбные… Они вроде, исполняют все, о чём попросишь, но в рамках протокола, а ближе не подпускают… Даже не предложили мне преподавать…

Она опять закурила.

– Ты много куришь, – сказала я.

– Я знаю. Здесь все много курят. – ответила она и сделала затяжку.

– Ты же знаешь, я так не могу…, – сказала Семра, потушив сигарету. – Я – человек душевный, который хочет общения, искренности…

– Странно… это как-то очень странно… А с иностранцами они тоже так?

Она пожала плечами.

– Не интересовалась. Наверное…, думаю, что к иностранцам они относятся с большим пиететом. А свою, если она чем-то выделяется, можно дружно обдать презрительной вежливостью.

– Во-во, Семра! Я тоже об этом подумала, они тебе завидуют… Ты ездишь постоянно в Европу, получила европейский грант. Поэтому, и такое отношение.

– Может быть… да, сейчас многие академики здесь хотели бы хотя бы на время уехать. Жить тут становится опасно…

– Увы… это так… очень грустно…

Семра выдохнула, и посмотрев на меня, сделала знак рукой, словно она закрыла себе рот, наподобие молнии.

– Не будем об этом… тут… знаешь… везде могут быть уши. Когда ты начинаешь говорить о политике.

– Откуда уши? Мы ж на русском говорим…

– Ну и что! Нашла преграду! Люди стали стучать друг на друга. – она замолчала.