Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

– Рона течет по самому краю большого северного леса. Еще пара-тройка дней пути и степь – у нас ее называют "Дикое поле" – будет практически рядом. Степь – это викинги. Викинги – это разбой. Так что охотиться тут или рыбачить себе дороже, а уж селиться, так это вообще надо быть психом.

– Значит, расслабляться нам никак нельзя, – тут же сделал вывод из Кувалдиных слов практичный Скаврон. – Давайте-ка мы облачимся в доспехи. А то – неровен час – схлопочет кто-нибудь стрелу в бок.

– А как же Нодь? – забеспокоился Люкс. – У нас у всех доспехи, а ему-то мы и не сковали ничего.

Друзья переглянулись и уставились на Нодя с демонстративным испугом, из-под которого, однако же, так и перли веселые ухмылки. Нодь покосился на озабоченную физиономию Люкса и смутился.

– У меня… это… кхм-кхм… я и себе, короче… вдруг, думаю…

Друзья уже откровенно ржали над – как они полагали – вполне простительной слабостью хорошего человека. Однако Люкс поглядел на них, потом на Нодя, потом снова оглядел друзей, но уже с откровенным неодобрением.

– А вот и ничего подобного, – укоризненно сказал он, – и все-то вы неправильно думаете и истолковываете. Сами, что ли, не видите? Вчувствуйтесь повнимательнее. Он с самого начала хотел с нами. А колебался потому, что боялся. Думал, мы его сочтем обузой и не возьмем, потому что он давно на полюсах и ослабел.

В доспехи облачались в молчании. Всем было не по себе, и, стараясь сгладить неловкость, Манон вдруг боднула Нодя в плечо головой и сказала смущенно:

–Да ладно тебе. Не дуйся. Откуда нам было знать? Если бы мы в тебя и в самом деле могли заглянуть.

Нодь хмыкнул.

– Ага, только мне и недоставало, чтобы в моих мозгах копались, кто ни попадя, как в собственном кошельке.

– Я, кажется, опять сделал что-то не то, – расстроился Люкс. – Извините, Нодь. Я думал, что это обычное дело. И я не знал, что это вам не нравится. Я больше никогда не… то есть я буду стараться, только это иногда получается невольно. У меня пока не выходит помнить об этом постоянно и всегда контролировать ситуацию.

Ночевать остановились на остром безлесом мысу при впадении в Рону какой-то безымянной речушки. Тримаран втащили на берег и, для верности, тщательно привязали к стволам двух мощных папоротников и сосны, под которыми и разбили свой лагерь. Впрочем, вся процедура "разбиения" свелась к сбору валежника и разведению костра. Спать решили, расстелив прямо на земле свои меховые парки, благо предусмотрительная Манон догадалась подсушить мех на ветру еще днем.

Поужинали рыбой, наловленной Люксом. Его способность ловить ее голыми руками уже никого не удивляла. Его способности вообще давно уже перестали друзей удивлять, и не только стараниями Скаврона, но и общими коллективными усилиями. Окажись вдруг, что он умеет летать, и это они бы приняли как должное.

– Ну, мужики, – сказал Скаврон, устраивая в костер здоровенный обломок сосны таким образом, чтобы тот горел, не угасая, и непременно с одного конца, – как дежурить будем? Давайте устанавливать очередь.

– И почему это – мужики? – обиделась Манон. – Меня тут, кажется, вообще уже всерьез не воспринимают?

– Что Вы такое говорите, госпожа? – Скаврон даже руками замахал от избытка чувств.

– Вы единственная женщина среди нас… – энергично поддержал его Нодь. – Мужчины мы, или кто?

– Друзья мои, спасибо, конечно, за заботу, – решительно заявил Люкс, – но я полагаю, что это просто неразумно. Вам лучше выспаться. Силы нужно беречь.

– Стоп, стоп, стоп! – перебивая общий гвалт, вмешался умный Кувалда. – Что значит – "спасибо", Люкс? Речь идет именно что о дежурстве, а не о том, чтобы лично Вам ночью бодрствовать скучно не было… Люкс намылился сидеть всю ночь один, – пояснил Кувалда друзьям, – вот он нам и спасибит.

– Это еще почему? – с редким единодушием завопили все.

– Как это? Я же спал перед самым отлетом, – удивился Люкс бестолковости друзей. – Теперь мне нельзя спать и в эту ночь, и в следующую тоже лучше бы воздержаться. События сегодня были важные. И знания пришли, навыки. Все надо закреплять в памяти. А если уж мне все равно бодрствовать, вам-то отчего не спать? Протуберанцы задницы поджаривают?.. простите, Манон…

– Я не знаю, что это за хрень такая, протуберанцы, может, поджаривают, может, нет, – вмешался Нодь, – но вашему духу нужно поберечь ваше же тело. Нам всем кажется, что Вы не вполне учитываете, что оно у Вас сейчас вполне себе материальное, и может… поломка в нем может произойти, а то и еще что, похуже. Ему надо отдыхать, по-научному, релаксировать. Правильно, Кувалда?

Кувалда в сомнении покачал головой.

– Релаксация – релаксацией, но скоро пойдут обжитые места. Там все может случиться. И времени на восстановление может просто не хватать, если восстанавливаться ему не по своему опыту, а по нашим рассказам.

– Друзья! Нам надо объясниться, – вздохнул Люкс. – Вы, похоже, навоображали обо мне такое, что у меня просто ум за разум заходит, и становится мне даже злобно. Я, конечно, и сам уже вижу, что кое-чем от вас отличаюсь…

– Ага, самую капельку, – буркнула себе под нос Манон, а Скаврон уточнил:

– Не только от нас. Вообще от всех людей.

– Но это не причина, чтобы считать меня черт знает, чем.

– Не черт знает, – снова вмешался упрямый Скаврон, – а бог.

– Вы все с ума посходили, что ли? – рассердился Люкс. Друзья, как по команде, повернулись к Кувалде. Кувалда сморщился. Кувалда вздохнул. Кувалда развел руками и почесал в затылке.

– Я лично в бога не верю, – сказал он, наконец.

– Слава богу, – иронически фыркнул Люкс.

Манон выражение "слава богу", отнесенное к словам "не верю в бога", показалось смешным. Она нервно прыснула, на что Кувалда немедленно скорчил свирепую рожу. Это, в свою очередь, рассмешило остальных.

– Может, тогда вы сами, язви вас в душу, – окончательно рассердился Кувалда и продолжил только после долгих уговоров.

– Тут вот какое дело, Люкс. Во-первых, есть легенда, которая будто бы на тебя… на Вас сшита. А во-вторых, Вы, конечно, вряд ли это помните, но там, на полюсах Вы появились уже не в первый раз.

– Ха-ха-ха, – четко выговорил Люкс, потом пожал плечами и демонстративно покрутил пальцем у виска.

– Напрасно Вы так. Нодь тогда вас видел во фраттории, разговаривал с Вами и даже пытался раздобыть для Вас проводников в долину.

Ошеломленный Люкс повернулся к Нодю. Нодь коротко кивнул головой.

– Это правда. Но я не успел. На Вас тогда напали кромешники и зондера. Они хотели Вас скрутить, но у них не получилось. И тогда они… только Вы не пугайтесь… убили Вас. Вывод делайте сами.

Какое-то время Люкс ошеломленно переваривал эту информацию.

– Неувязка. Богу полагается быть бессмертным, всеведущим и всемогущим. Вывод делайте сами, – передразнил он Нодя.

– Это духу, – нехотя сказал Кувалда. – А в земной ипостаси? В теле? Духу-то, кстати сказать, ничего и не сделалось. Вот он Вы, снова перед нами. Умерло только тело, тогдашнее тело. Что касается всемогущества, то у телесного воплощения оно выражается в способности делать чудеса. Может, поговорим в таком разрезе о Ваших способностях? Опять же насчет всеведения можем продолжить разговор. Мы его тут только что вели. В приложении к доспехам Нодя. Хватит, или еще что-нибудь надо?

– И все равно, должно быть какое-то другое, рациональное объяснение, – не сдавался Люкс.

– Хорошо бы, – вздохнул Кувалда. – Сам ищу. Но пока другой внутренне непротиворечивой гипотезы, которая бы все объясняла, я лично не вижу.

Люкс оглядел друзей. Манон сидела, обхватив руками голову, и молча смотрела на огонь. Нодь со Скавроном пялились на него во все глаза, и выражение этих глаз было такое, что Люкс свирепо нахмурился и засопел.

– Вот что имейте в виду, дорогие друзья. Во всю эту дичь… простите, если задеваю чьи-то чувства… короче, во все это я поверить не могу и не буду, даже как в рабочую гипотезу. Если я вам бог, то вы – что же, мне рабы, что ли? Что ли я сейчас с места в карьер стану вас заставлять жить не так, как вам хочется, а по своим самодурным законам, что мне в голову придут? Да вы с ума сошли! Вы мне друзья, а не рабы! Нет у меня желания никем повелевать, и уж точно я не желаю, чтобы мне поклонялись и униженно молились. Ка-те-го-ри-чес-ки! Сам себя ощущаю махровым атеистом. И если вы не прекратите, я, честное слово, рассержусь и обижусь.

– Постой, – сказал Скаврон. – Если ты увидишь несправедливость, зло, говоря высокими словами, торжество тьмы над светом, что ты будешь делать? Неважно, по отношению к кому зло, к близким, или вообще. Что?

– Как я могу знать, что буду делать, если не знаю, что увижу и при каких обстоятельствах? – удивился Люкс. – Ну, ты и спросил! Что сочту нужным и смогу, то и буду.

– Вот то-то! – Торжествующе завопил Скаврон. – И я тоже считаю, что мимо ты не пройдешь, потому я не пойду ни к каким лесным братьям, а пойду я с тобой и стану тебе помогать, что есть сил. И какое, в конце концов, тебе дело, кем я тебя считаю? Ты делаешь мне честь, называя меня другом. Я счастлив и горд и постараюсь, так сказать, соответствовать.