Легенды Амастриды

– Откуда ты знаешь? – в бушующем аду, который их окружал, не было ни просвета, волны становились все выше.

Брайс усмехнулся.

– Ты плавал в спокойном Шепчущем море и Южном Роге… Я бывал намного дальше. Поверь мне на слово, шторм идет на убыль. Я не ошибаюсь! В этом я хорош, как никто другой!

Треск рвущихся канатов и грохот катящихся по наклонной палубе бочек заглушили его голос.

Брайс выругался сквозь зубы. Потом поднял голову, стараясь покрепче ухватиться за канаты, и черная ледяная волна накрыла его с головой.

*****

Как и предсказывал Брайс, шторм пошел на убыль. «Хелесса» с изорванными парусами и поломанной мачтой покачивалась на волнах. Брайс стоял на корме, отплевываясь от воды, цепким взглядом оценивая повреждения. Сломанная малая мачта и испорченные паруса – это еще не так плохо. Часть парусов удалось свернуть, и у них оставалась большая мачта. Конечно, «Хелессу» здорово потрепало, и второго такого шторма она не перенесет… Поврежденные ванты, вода в трюмах… Со всем этим можно продолжать плавание… Он еще раз длинно выругался. Люди толпились на палубе, усталые, оборванные, насквозь промокшие. Рэн стояла в стороне, зябко обхватив себя руками. Она бросила на Брайса тревожный взгляд. Он хмуро молчал. Потом прочистил горло.

– Нас здорово потрепал шторм. Но это не самая большая беда. Кто-то не спустил все бочки с пресной водой в трюмы. По чистой случайности за десять дней плавания не было шторма! И вы решили, что это увеселительная прогулка! Так вот, во время шторма мы потеряли почти все запасы воды!

Он обвел взглядом замерших людей. Девяносто семь человек смотрели на него.

– У нас осталось воды самое большее на пять-шесть дней… Если за это время мы не найдем хоть какой-нибудь клочок суши с пресной водой, «Хелесса» станет мертвым кораблем.

Брайс

После бури наступил мертвый штиль. Легкие ласковые волны плескались о борта «Хелессы», разбиваясь пенными брызгами. Но Рэн знала теперь, что море обманчиво, непостоянно и ревниво. Оно тут же отбирает все, что дает. Как Брайс может любить море? Она его ненавидела. И кругом, насколько хватает глаз, один и тот же однообразный пейзаж – живая, зыбкая вода.

Дни становились все жарче, и жажда мучила людей постоянно. Рэн, как и все, жадно припадала к грубой глиняной кружке, на дне которой плескалась мутная вода. Ее хватало на пару глотков, и потом она старательно собирала капли губами.

Прошло уже три дня, но ничего не изменилось, та же неоглядная волнующаяся гладь воды. Брайс заперся в капитанской каюте со старыми картами Южных морей. Трэйд угрюмо мерял шагами палубу. Он проклинал свою беспечность. Ведь, когда Брайс слег, корабль перешел под его управление. Но тревога за Рэн вытеснила все остальное, и команда оказалась предоставлена самой себе. Они пили, играли в кости, веселились, и никто не подумал о бочках, прикрученных веревками на палубе!

Рэн спустилась в каюту, но Брайс, казалось, даже не заметил ее присутствия. Хрупкие истончившиеся от времени свитки с самыми первыми картами морских путей Юга были разбросаны по полу, а сам он что-то лихорадочно чертил на одном из кусков пергамента. Она некоторое время стояла, наблюдая за ним. Почувствовав ее взгляд, Брайс поднял голову, его глаза победно блестели, и у Рэн отлегло от сердца. Он знает, как спасти их, никто не умрет! Иначе он не радовался бы так!

– Видишь вот эти точки? На новых картах их нет, потому что мореплаватели последних столетий не плавали дальше Южного Рога! Но эта карта… она нарисована еще в эпоху первых королевств! Эти точки – острова! Мы немного отклонились на запад, но все равно они очень близко! Острова, понимаешь! Мы, самое большее, в паре дней пути до них…

Люди воспряли духом, они с надеждой смотрели на Брайса, забыв, что он чужеземец и хейль. Брайс все время проводил на палубе или в каюте, рассчитывая, прокладывая путь. Для него это был вызов, и он с радостью принял его. Провести корабль там, где не плавали уже много столетий, обмануть стихию и рифы, снова победить!

Над ними раскинулось ясное безоблачное небо серо-синего цвета, словно подернутое дымкой, ни попутного ветра, ни даже легкого бриза… Брайс про себя выругался. «Хелесса» была оснащена двумя мачтами, но весел на ней было мало, ими пользовались в основном лишь при выходе из узкого Торгового пролива или для маневров в порту. Теперь команда села на весла, сменяя друг друга. «Хелесса» медленно и неохотно поворачивалась на юго-запад, к безымянным островам.

Рэн едва успевала перемолвиться с Брайсом парой слов. Он постоянно был кому-то нужен то на палубе, то в каюте, чтобы сверить с картой их путь, то на мачтах… Она видела, что Брайс измучен до предела, но упрямо не желал этого признавать. Несколько раз, когда никто не видел, Брайс в изнеможении цеплялся за борт и, тяжело привалившись к нему, стоял, пока мир вокруг не переставал кружиться и исчезала дымка, подернувшая все вокруг. Но он твердил себе, что это пустяки, главное – найти эту проклятую сушу, а потом можно заняться и им.

Еще день прошел в томительном ожидании. По рассчетам Брайса, они уже должны были увидеть острова, но вокруг было только неизменное море. Помощник Брайса, Арон Тиг, ходил хмурый, бормоча, что чужак ошибся, а они все глупцы, что поверили ему и отклонились далеко на запад в погоне за островами, которых никто не видел. Он был северянином, и на корабле к нему прислушивались. Ночью, тревожно щупая горячий лоб Брайса, Рэн сказала:

– Мне не нравится Арон Тиг… Он не доверяет тебе…

Брайс усмехнулся.

– Рэн, ни один из них ни капли не верит мне. Они видели, во что я превращался в вашем Убежище, и сколько бы я ни прожил рядом с ними, во мне будут видеть то чудовище… Они мирятся с моим присутствием, потому что я нужен им… Арон мне тоже не нравится, но он лучший моряк из всех, и мне не обойтись без него. Я не могу в одиночку провести корабль к островам…

– Не отказывайся от помощи Трэйда! Он хороший мореплаватель!

– Да, хороший… Но мне нужен Арон Тиг, он не боится риска, а мы здорово рискуем… Даже если мы найдем землю, пристать к незнакомому берегу может быть очень трудно. На той карте множество рифов, и нам надо молить всех богов, чтобы штиль продержался еще немного, иначе от «Хелессы» останутся только щепки…

Утром с большой мачты раздался пронзительный свист и крик: «Слева земля!» Люди высыпали на палубу, до боли в глазах вглядываясь в покрытое пеленой тумана море. Но вот сквозь эту молочно-белую пелену показались черные точки на горизонте, которые росли, приобретая очертания скал. Через несколько часов измученные люди увидели гористый, поросший чахлой растительностью остров. Он раскинулся на много лиг в стороны, море узким полумесяцем врезалось в его берега и с гулким шумом разбивалось пеной о камни. Брайс стоял, тяжело опираясь на тросы, и победно смотрел, как стремительно приближаются невысокие бурые горы острова. Потом люди на палубе забегали, натягивая канаты, спуская лодки на воду. Умелые гребцы ловко обходили острые, отшлифованные водой камни, скрытые в пенной прибрежной полосе.

Брайс спрыгнул в воду, помог выбраться из качающейся лодки Рэн. Трэйд привязал лодку цепью к камню, и они посмотрели на остров, лежащий перед ними. Он казался мертвым и безмолвным, но потом они поняли, что в оглушающем плеске волн просто невозможно услышать никакие другие звуки. Брайс шагнул вперед по вязкому песку, сделал несколько нетвердых шагов, покачнулся и вдруг упал ничком в пенные брызги.

*****

Сознание то возвращалось к нему, и тогда он слышал обрывки слов, шум деревьев, чувствовал капли дождя на разгоряченном лице, то он снова проваливался в бездну. Иногда он сознавал, что его несут на грубо связанных веревками носилках, над головой мелькали скрюченные ветви мертвых деревьев и редкие просветы, в которые видно было пыльное мутное небо. Воспаленные глаза резало от дневного света, и он устало закрывал их, чувствуя, как тьма подбирается все ближе, и не находя в себе сил противостоять ей.

Брайс пришел в себя на привале. Носилки не трясло, он лежал на теплой глинистой земле, прислушиваясь к многоголосому шуму природы, каким-то обостренным зрением видя насекомых, ползущих торопливо по сухим мшистым веткам, птицу, парящую высоко над ними, шелест ветвей на ветру… Рэн нежно приподняла его голову, и в воспаленное иссохшееся горло потекла живительная вода. Он жадно выпил все до дна. Это отняло много сил, и он минуту лежал молча, слушая, как скачет в груди обезумевшее сердце. Наконец он собрался с силами.

– Вы нашли пресную воду?

Рэн только покачала головой, и он все понял.

– Наши запасы были на исходе еще на корабле… Не трать на меня воду… Рэн…

Он с трудом приподнялся, стараясь заглянуть ей в лицо, но Рэн опустила голову, спутанные золотистые пряди упали ей на щеки. Брайс понял, что она плачет.

– Послушай… Я болен, не знаю, что со мной, но долго я не протяну…

Она вздрогнула, яростно замотала головой.

– Тебе нужно пить, чтобы выжить… Если ты не хочешь думать о себе, это сделаю я!

Наконец она подняла голову. Глаза были сухими, она с мрачной решимостью смотрела на Брайса.

– У нас еще есть вода. И ты не умрешь.

Через несколько часов Брайс впал в забытьи и уже не чувствовал, как движутся носилки.

Остров оказался диким и негостеприимным. Люди выстроились цепочкой, с трудом продираясь по сырой глинистой почве, изборожденной огромными корнями старых деревьев. Чем дальше они шли вглубь острова, тем больше сухие изломанные ветви смыкались у них над головами, почти закрывая небо. Они упорно шли, хотя воды почти не осталось, ноги соскальзывали в размокшей глине, мокрые деревья, поросшие мхом, обступали со всех сторон… Они пересекли два моря, нашли землю там, где, казалось, ее быть не должно, и они не собирались теперь умереть от жажды.

Тяжелый влажный воздух с трудом входил в грудь, временами Рэн казалось, что она вот-вот задохнется… Еще на первом привале она без сожаления отрезала длинный подол платья, он вымок и тяжело волочился по грязи. Высокие сапоги спасали от воды, чавкающей под ногами, но она до крови стерла ноги. Закусив губу, она продолжала идти. А воды становилось все больше, затхлая стоячая жижа под ногами хватала за ноги, не пуская вперед.

На втором привале Рэн бережно поила Брайса, тайком вылив в бутыль и свою порцию драгоценной воды. Она слышала, как недовольно перешептываются за ее спиной северяне, подначиваемые Ароном Тигом. Особенно те, кто нес носилки. Когда все поняли, что вокруг болото, мужчины отказались и дальше тащить бредящего Брайса.

– Он уже умирает! Оставим его здесь… дороги он все равно не выдержит.

– Нет! – Рэн вскочила с земли, бросилась к Арону Тигу. Бородатый северянин, на две головы ее выше, опешил и растерянно молчал.

– Он спас ваши никчемные жизни уже дважды! Так что поднимайте носилки!

Арон Тиг пришел в себя, в конце концов перед ним была просто обезумевшая женщина, боявшаяся потерять любовника. Он пожал плечами.

– Отойди с дороги. Мы оставим его здесь.

Рэн беспомощно оглянулась, ища глазами Трэйда.

– Трэйд!