Лунитана – лунная фея

От этих мыслей становилось Нилке совсем уж невыносимо.

***

– Привет!

Тата появилась так неслышно, что Нилка даже подпрыгнул от неожиданности.

– Привет! – сказал он немного смущённо. – ЗдОрово, что ты пришла.

– Чем мы займёмся сегодня?

Нилка задумался.

– А ты можешь опять что-нибудь оживить?

– Без проблем. Сейчас я Митьку позову. – Тата, как и в первый день, достала из кармана зеркальце. – Митя, иди сюда скорей!

Зайчонок выбрался наружу, поздоровался. Спросил:

– С чего начнём?

Нилка поглядел на плюшевого мишку. Он грустно сидел и смотрел на всех стеклянными глазами, в которых, как показалось мальчику, стояли слёзы.

– Его непременно нужно оживить! – попросил Нилка. – Ну, пожалуйста, пожалуйста! Ты же можешь?

Лунный зайчонок вопросительно посмотрел на маленькую фею:

– Танька, я мигом?

Но Лунитана почему-то сказала:

– Нет, на этот раз я всё сделаю сама!

Она подошла к кровати, прикоснулась своим волшебным кольцом к чёрному пластмассовому носику. Медвежонок вздрогнул, судорожно вздохнул, шевельнулся. И ожил.

– Ух, ты! – выдохнул Нилка. – Никак не могу привыкнуть к твоим фокусам.

– Это не фокусы, – немного обиделась девочка.

– И к чудесам тоже, – не стал спорить мальчик. – Интересно, а как его зовут?

– Я думаю, его зовут Мишутка, – сказал лунный зайчонок. – Мишутка, привет!

– Я не Мишутка…

Тайна плюшевого медвежонка

– Я не Мишутка, – горестно покачал головой оживший плюшевый медвежонок. – Я Михайло Потапыч.

– Кто? – воскликнул Нилка. – Тот самый? Друг моей бабушки?

– Да, только теперь уже бывший друг: разве взрослый серьёзный человек станет дружить с какой-то игрушкой?

– А почему ты игрушка? – озабоченно спросила Лунитана.

– Это… – Медвежонок потупился, сказал тихо, еле слышно: – Это всё Гошенька… Он… он совсем не тот, за кого себя выдаёт…

– Гошенька? – Тата сделала большие глаза. – Да не может этого быть! Я знаю его сто лет. На него это совсем не похоже.

– Я так и знал, что вы мне не поверите…

Плюшевый медвежонок ещё ниже опустил голову и безнадёжно вздохнул.

– А мне кажется, Мишутка говорит правду! – заступился Нилка за грустную ожившую игрушку. – Вы посмотрите ему в глаза и сразу увидите, что он ни капельки не врёт.

– Мы верим! – пискнул лунный зайчонок Митька.

А Тата приказала строго, по-взрослому:

– Расскажи всё по порядку!

Медвежонок стал рассказывать.

Дело было так. Он просто шёл, шёл по лесу. День был чудесный. Светило солнышко, пели птички. И вдруг у него за спиной кто-то громко прокричал какие-то непонятные странные слова:

– Бум, блям, троллялям! Буки, зяки, закаряки! Бяки, глюки, закорюки!

А дальше он ничего не помнит.

Когда Михайло Потапыч очнулся, то увидел – о, ужас! – что лежит в большой плетёной корзинке, среди каких-то самодельных тряпичных игрушек. И что он… он – всего лишь жалкий плюшевый медведь. А дурачок Гошенька смотрит на него и смеётся. Нехорошо так смеётся, ехидно и злорадно.

– Какой кошмар! – воскликнул Митя. – И что теперь?

– Как что? – удивилась Тата. – Мы немедленно отправляемся к Гошеньке.

– Зачем? – испуганно сжался Мишутка. – Он поймёт, что я раскрыл его тайну, и, наверное, захочет меня превратить ещё в какую-нибудь гадость. А я и теперь такой беспомощный, такой жалкий, что просто самому противно. Я ведь не смогу даже защититься от этого злого колдуна, прикинувшегося дурачком.

– Не бойся, мы с тобой! – Нилка дружески потрепал медвежонка по голове, потом спросил у Таты: – А зачем нам идти к этому Гошеньке?

– Прежде всего нужно понять – действительно ли он сам заколдовал Михайлу Потапыча, или это сделал кто-то другой? – сказала лунная фея.

– Кто другой?

– Не знаю. Мало ли. Михайло Потапыч ведь ничего толком не видел. Вдруг это совсем не Гошенька был.

– А что потом?

– А потом я попытаюсь найти средство расколдовать Михайлу Потапыча. – Тата задумалась. – Хотя, надо полагать, это будет очень непросто. Не знаю даже, смогу ли я.