Чужая война цвета фламинго

– Да – а, – протянула Лена, – «богатые тоже плачут». Это так, для лексической окраски, под «богатыми» подразумеваю негодяев. Или лучше сказать: – Негодяи тоже плачут?

– Так! Всё! Лена, я же тебя просила! – возмутилась Ника. Лена – её близкая подруга, человек тонкой душевной организации, ранимый и туда же! Вслух произнесла: – Знаешь, хорошая моя, если так пойдёт дальше, думаю, мы очень скоро начнём общаться на матах, как те самые, помнишь, урки! Ты как? Готова?

– Я ничего не поняла из того, что ты говоришь! К чему, – «готова»? Да ладно тебе, Никуля! – Лена беспечно махнула рукой, налила себе ещё вина. – Нет, ну надо же, познакомимся «вживую»! – передразнила мэра. – Прямо ни в бровь, а – в глаз! – По-прежнему не унималась она.

– Мне предлагаешь взять себя в руки, а сама?! – Ника была раздосадована ни на шутку.

– Ненавижу его! Взяточник! Вор! Кстати, Ника! Почти убийца! Пусть косвенный! Распустил нюни! Семья у него плохая! Надо же! А сам «белый и пушистый»! Чем-то напоминает мне моего, бывшего! Ты помнишь, я ведь с Серёжкой для него тоже плохой семьёй была. Гулять мешала! А теперь? Ты видела его? Развалина! Молодой – то только деньги его нужны были, вот и получил всё, что хотел!

– Ну, Ленка, тебя понесло! Всё и всех в одну кашу свалила! Успокойся, наконец! Идём спать! – Ника решительно поднялась из-за стола.

Она шла по улице любимого, до щемящей боли в сердце, города. Улицы, на удивление, безлюдны, погружены в туманные плотные розовые сумерки. Цвета фламинго. Этих птиц, когда-то в детстве, она видела на огромной поляне Берлинского зоопарка. Нежно – розовое оперение грациозных птиц поразило тогда маленькую впечатлительную девочку. Ника брела дальше по блестящей мостовой – в розовый туман, разбавленный мелким дождём. Гулкий, одинокий стук её каблучков раздавался эхом где-то далеко. Нике казалось, – это не её шаги, – постороннего, одиноко крадущегося за её спиной. И этот кто-то с силой швыряет камни о мостовую. Они летят, звонко ударяясь о стены домов, – их звук возвращается куда-то, вновь, за её спину, – вправо, влево, далеко вперёд. Сбоку выплыл из тумана силуэт мужчины. Кого – то очень напоминал ей. Кого? Лишь на секунду он вынырнул из розового тумана, и снова исчез, растаял между домов. Ника едва успела разглядеть. Чёрный плащ, маска. Кто же он? Мэр? Почему он здесь? От кого прячется? Нику неудержимо влекло вперёд. Туман, как сладкая вата. Сейчас она увидит… Предчувствие не обмануло. Женщина стояла на тротуаре к ней спиной. Капельки дождя блестят на её светлых волосах. Лена, ты? Попыталась заглянуть в лицо. Но та, не повернув головы, раскрыла зонт и ушла прочь, в розовую завесу дождя и тумана. Мысль, что надо идти вперёд, во что бы то ни стало, подгоняла Нику! Она знала, чувствовала – её очень ждут там, впереди. И вот, туман сгущается. Вокруг – ни души. Холодно, страшно. Туман цвета фламинго… Он здесь. Но откуда она знает о нём? Ведь темно, как ночью! Она ненавидит его, этот туман! Как живое существо, он, этот проклятый розовый туман, заворачивает её в свой вязкий розовый кокон. Это не туман! Паутина! Нечем дышать! Всё заволокло… Свет! Свет!

Глава 17

Ника вскочила. Луч солнца светил прямо в лицо. Ну и сон! Прямо фильм ужасов, а не сон! Хичкок позавидовал бы! Надо будет рассказать Лене. Она прищурилась, взглянула на часы. Какая рань! Можно поваляться! Сон никак не возвращался. Не выдержав, Ника, набросила махровый халат поверх пижамы, спустилась вниз. Сделала крепкий кофе, нашла на полке в шкафу печенье, надкусила, затем принялась размышлять. Не успела сделать несколько глотков, как заметила Лену.

– Чего так рано, Никуша?

– Да вот думаю. Сон приснился, жуть! – передёрнула плечами Ника.

– Да тебе дорогая, – похлопав себя по животу, – вот о чём думать надо! – весело констатировала Лена. – Ты как, вообще, себя чувствуешь? – Затем решительно продолжила. – Так, лёгкий завтрак, что бог послал, и на воздух, поняла? Никаких «готовок», ничего! Всё, хватит! Режим и здоровое питание! – затем строго заметила, – И кофе крепкий, кстати, хлестать прекрати!

– Срок – то ещё? Никакой! Ещё всё можно!

Поймав укоризненный взгляд подруги, Ника слегка поперхнулась очередным глотком. Откашливаясь, покладисто отозвалась:

– Дразнюсь я, не переживай! Самой – то чего-то вкусненького, небось, хочется?

– Хочется, Никуша! Да так, что сил нет! Но это потом. Давай нагуляем аппетит! – Лена убежала одеваться.

Выйдя на крыльцо, Ника просто задохнулась от чистого утреннего воздуха.

– Вот видишь! – воскликнула подруга. – Не зря я… – Вдохнула. – Здорово как! Давай прогуляемся!

Женщины неспешно побрели в сторону леса. Вот уже где-то позади, осталась усадьба мэра. Ника сорвала зелёный лист, размяла в руках и вдохнула свежесть майской зелени.

– Лена, – начала она, – как думаешь, что значит мой сон? – Ника пересказала подруге «сюжет» ночного кошмара по ощущениям, очень эмоционально.

– Ерунда! Выбрось из головы! Это всё вчерашний ужин с НИМ! – начала заводиться подруга. – Хотя, – задумчиво произнесла, – твои сны ещё в молодости, что – то, да означали!

Женщины какое-то время шли молча.

– Смотри, смотри! Дятел!

Со стороны дома, что остался позади, послышался шум. Или Нике показалось?

– Лена, ничего не слышишь?

– Слышу! Дятел долбит дерево!

– Я серьёзно! Какой – то шум там, – Ника показала рукой в сторону дома.

– Прекрати, ради бога! Ветер шумит, птицы поют, дятел вон…

Теперь, уже не шум, раздались какие-то щелчки со стороны только что, оставленного далеко, как им казалось, дома. Эти беспорядочные, частые щелчки совершенно отчётливо слышали подруги. Ника тревожно взглянула на Лену:

– Когда-то давно слышала такой звук. На военном полигоне. Мне было лет тринадцать. Тогда я упрашивала отца, чтобы взял меня с собой! – немного помолчав, воскликнула:

– Точно! Это автоматная очередь! Ленка – а!

И тут Ника присела, держась за ствол какого-то дерева. Широко раскрыв глаза, подруга присела рядом.

– Что будем делать? – почему-то шёпотом спросила она.

– Интересно, что там происходит? Уж ни по нашу ли душу пожаловали?

Лена закрыла лицо руками. Затем Ника услышала тихое, надрывное:

– Боже! Как же всё надоело! Да когда же закончится эта проклятая жизнь!

– Ну, ты даёшь! Замолчи! – строгим голосом приказала Ника. – Надо же, придумала тоже, – «проклятая жизнь»! Совсем свихнулась! Жизнь! Она и есть – жизнь! Соберись! Думать надо, что дальше…

– А дальше – конец, вот что дальше! – чуть не плача, произнесла Лена.

– Да, конечно! Сейчас! Так мы им и дались! Без боя! – воскликнула Ника. – Помнишь, бомжа – Васю? Как он там говорил? «Не боись», подруга!

Лена убрала руки от лица, задумчиво взглянув на Нику, ответила:

– Твоя, правда! Чего это я? Ни «впервой», ведь!

– Вот-вот! Цитируй Васю чаще! Сидим в лесу, живые, здоровые, даже немного беременные!

Лена, наконец, хмыкнула. Затем, что-то вспомнив, одёрнула себя, и снова, с улыбкой произнесла:

– Что дальше? Ты же, мозговой центр, Ника! Что? Что делать будем?

– Во – первых, не паниковать! Нам неизвестно, что там происходит! Да, кстати, – спохватилась Ника, – где твой мобильный телефон?

– В кармане! А что? Я всегда ношу его с собой на случай, если позвонит Серёжа.

– И, слава богу! И мой при мне! Это уже кое – что!

– Что значит, «кое-что»?

– Лена, ты извини, но в самый неподходящий момент ты становишься невыносимо тупой!

– Ладно, прощаю и не обижаюсь, помню ведь твоё положение!