Геворг Марзпетуни

Через два дня Цлик-Амрам со всем имуществом и приближенными уехал, передав свои владения абхазскому царю, доверенные которого уже находились в Тавуше.

Уехал и князь Марзпетуни, но он не вернулся в столицу, а направился к князьям Гугарка и Тайка, чтобы уговорить их отказаться от обещаний, данных царю Беру.

Перед отъездом из Тавуша князь написал царю послание, в котором сообщал причину новой измены Амрама. Находясь под впечатлением рассказа Амрама, князь в своем письме резко осуждал царя. Он не задумался над тем, как губительно может оно повлиять на больного государя.

Через несколько дней после отъезда гонца князь пожалел, что написал такое письмо. Но было уже поздно.

Марзпетуни в том же послании просил царя послать в Утик сепуха Ваграма с несколькими полками, чтобы до прихода абхазцев запять Утик, Гугарк и Тайк.

Не прошло и десяти дней, как Ваграм вступил в Утик и, не ожидая распоряжений Марзпетуни, стал занимать крепость за крепостью, изгоняя оттуда абхазских доверенных. Народ, не желая платить дани чужеземцам, всеми силами помогал царским войскам. То же самое повторилось и в Гугарке.

Затем, повернув на юго-запад, Ваграм вступил в Тайскую область, где и встретился с Геворгом Марзпетуни. Князь сообщил ему, что гугарские и тайские наместники со своими приближенными выехали в Абхазию, а их крепости, лежащие близ границы, уже заняты абхазскими войсками.

Стояла зима. Для взятия Тайка необходимо было предварительно запять несколько крепостей, а для этого понадобилось бы вызвать новое войско из Востана. Военным действиям мешал и суровый климат этих областей. Поэтому князь и Ваграм решили расположиться лагерем в ущелье Панаскерта, на границе Гугарка и Тайка, и ждать здесь до весны.

Взятие Двина и изгнание арабов из Армении приобретало для Марзпетуни все большее значение и сделалось вопросом жизни или смерти. Поэтому он не мог допустить, чтобы северные области остались в руках абхазцев. Вот почему, как ни сурова была зима в Тайке и как ни трудно было оставаться здесь, князь все же решил не уводить войска, пока не освободит Тайк от чужеземцев.

Князь не сидел без дела в зимние месяцы. Он вел тайные переговоры с небольшими княжествами этой области и прилагал все усилия, чтобы приобрести их дружбу. Князья, оставшиеся верными престолу, охотно вступали в союз против абхазцев.

Наконец настала весна, воздух потеплел; начало таять, и дороги расчистились. Князь Марзпетуни со своим соратником повел войско прежде всего на Панаскерт. Начальник крепости, заранее договорившись с князем, сдал крепость и село без боя.

Князь оставил его на прежней службе, поручил ему сторожевой отряд, а сам с войском вступил в Утик, где находились абхазские войска.

В Утике столкновение было неизбежно, поэтому князь заранее послал гонца к царю с просьбой прислать ему войско через араратский Басен. Марзпетуни рассчитывал, что, выступив из Басена в Тайк, он встретится с царским войском у источников Чороха, откуда они вместе двинутся на Утик.

Но не успел уехать гонец, как прибыл из столицы гонец от царя и вручил Марзпетуни послание великого князя Абаса. Прочтя его, князь побледнел. Абас сообщал, что царь безнадежно болей, и просил князя вернуться в столицу.

– Какой-то злой рок преследует нас, – сказал князь сепуху Ваграму. – Ты оставайся здесь со своими полками и охраняй границы захваченных областей. Я же поеду в столицу и узнаю, какое несчастье еще нас ожидает.

– Поезжай, – ответил сепух. – Я отступлю в Панаскерт, где войска будут в безопасности. Если понадобится моя помощь, шли гонца; я сейчас же направлюсь в Ширак.

Марзпетуни поблагодарил сепуха и, простившись с ним, проехал в Басен, а оттуда в Ширак.

Когда Марзпетуни приехал в Еразгаворс, царь был уже при смерти. Все же он очень обрадовался приезду своего верного друга.

– Позовите его сюда, – приказал царь, и князь сейчас же предстал пред ним.

– Единственным моим желанием было видеть тебя еще раз перед смертью, – сказал царь, протягивая ему дрожащую руку. – Подойди ко мне, князь, и скажи, что прощаешь меня.

– За что прощать тебя, государь! – воскликнул князь, опускаясь на колени и целуя царю руку.

– Грехов у меня много, счесть их я не в силах… Скажу только, что я – причина всех твоих бед… Прости меня, прости своего государя…

– Великий государь, мы боремся с внешними бедствиями, они приходят к нам издалека…

– Нет, причина их тоже во мне. Твое тавушское послание гласило истину. Благодарю тебя. Оно дало мне отпущенье… Если бы ты только знал, как я рад, что скоро навеки избавлюсь от страданий, терзающих мне душу.

Князь понял намек царя и, хотя был уверен, что государь действительно радуется смерти, все же всей душой скорбел, что его послание ускорило конец.

– Это ты должен меня простить, государь, – сказал князь. – Своим неосторожным письмом я усилил твои страдания.

– Ничуть! Твое послание завершило великие услуги, оказанные тобой престолу. Ашот Железный – грешник Онан. Из-за него бушует море родины. Все труды Марзпетуни не могут успокоить его, пока грешник находится на корабле. Возьмите меня, бросьте в пучину волн, и корабль избавится от опасности…

Царь на минуту умолк и, открыв глаза, посмотрел вокруг. Он увидел у изголовья скорбную царицу, а рядом с ней брата Абаса.

– Я скоро уйду… – продолжал он слабым голосом. – Жизнь со всеми ее печалями и радостями остается вам. Постарайтесь пользоваться ею мудро и не походить на меня, расточавшего ее без пользы… Тебе я завещаю престол, мой возлюбленный Абас, тебе оставляю родину, обремененную печалями. Наследуй престол и заботься о благе родины. Ты счастлив в семейной жизни, будешь счастлив и в царствовании… Ибо кто является примерным отцом своим детям, тот будет примерным отцом и для своих подданных. А тебе, моя несчастная царица, я оставляю только горе, слезы и горькие воспоминания… Хотел бы я, чтобы ты забыла меня, но, увы, это невозможно. Лишь не кляни меня, не кляни своего супруга и царя… ибо я буду вдвойне мучиться в геенне, если твое проклятье дойдет до престола предвечного.

Через несколько дней царь скончался. Царский лекарь утверждал, что он умер от старой раны. В это верил и народ. Но при дворе говорили, что самоубийство княгини Аспрам ускорило смерть государя. Несчастный царь не мог перенести угрызений совести; душа погибшей и слезы живой царицы преследовали его, и он решил умереть. Но никто так и не узнал, какой ангел принес ему смерть…

5. Старый враг и новый царь

Весть о смерти царя быстро облетела страну. Армянские князья и нахарарские дома, каждый со своим личным полком, поспешили в Еразгаворс, чтобы присутствовать при погребении.

Сюда съехались владетель Багарана Ашот Деспот, васпураканский царевич Ашот Дереник, князь Туруберана, владетель Агдзни, князь Могса, сюнийские князья, агванский сепух, владетель Гардмана Давид, остальные меньшие князья и правители областей. Отсутствовал только сепух Ваграм, находившийся в северной области.

Вместе с васпураканским царевичем прибыл и католикос Теодорос (в это время Степанос уже умер, и на острове Ахтамар в сане католикоса восседал Теодорос).

Тело царя вывезли из Еразгаворса торжественно и пышно, чтобы похоронить его в усыпальнице Багратуни в Багаране.

Царский гроб, сделанный из нетленного дерева, был украшен золотом и серебром. Его поставили на золоченую колесницу, которую везли шесть белых мулов. Колесница была покрыта дорогой парчой с кистями, блестевшими на солнце, как золотые слитки. Перед гробом ехал католикос, окруженный старейшими епископами, монахами, священниками и хором певчих. За гробом, окруженный свитой, следовал брат царя Абас, верхом на коне, покрытом траурной попоной. Затем царица Саакануйш и княгиня Гургендухт на траурных носилках в сопровождении свит и княгинь. За ними двигались Ашот Деспот, Ашот Дереник и остальные князья в порядке старшинства. Их сопровождал хор гусанов[27 - Гусаны – певцы.] и трубачи.

Дальше вели царских коней в золотой броне, покрытых траурными попонами. В самом конце процессии шли войска, состоявшие из араратского, придворного и сепухского полков, – отряд басенцев, отряд столичных воинов, ванандская конница и остальные вольные отряды. Во главе всех войск ехали князь Геворг Марзпетуни и сын его Гор. Таков был приказ царевича Абаса, который находил, что в эти дни особенно важно, чтобы войско было в надежных руках.

За войском следовала огромная толпа народа, которая все увеличивалась по мере продвижения к Багарану. Изо всех сел и деревень к ней по пути присоединялись все новые и новые люди. Таким образом, погребальная процессия прибыла в Багаран в сопровождении нескольких тысяч человек.

Тело царя было погребено в кафедральном соборе, где покоились отец его царь Смбат и брат Мушег.

Царица оплакала супруга великим плачем вместе с сопровождавшими ее княгинями и хором гусанов. Горестно рыдали над прахом царя брат Абас и остальные члены царской семьи.

Но горше всех плакал Геворг Марзпетуни, его друг и соратник. Он провел с ним всю жизнь: в детстве как товарищ по играм; в юности как друг; в молодости как соратник; после вступления на престол как единственный верный союзник. Долгие годы он помогал ему, воевал вместе с ним, побеждал и терпел поражения, разделял его радости и печали, смеялся и плакал вместе с ним… Перед мысленным взором князя пронеслось в эту минуту все прошлое. Бурным и полным событий было царствование Ашота Железного. Вспомнилось, как восхищался он геройскими подвигами государя, его дерзкими нападениями на врагов, ударами его меча… Было время, когда счастье улыбалось царю, когда он, князь, радовался его успехам, надеясь, что Ашоту суждено стать спасителем отечества, освободить его от чужеземного ярма и стяжать высокую славу, вернув престолу родины прежнее величие. Но, увы, ничтожный червь любви погубил большое сердце. Теперь, бездыханный, лежит он в холодной земле. Сердце его не чувствует ничего, любовь и слезы его не трогают… Но он унес с собой в могилу великие надежды и ожидания. Огромная страна, большая семья в несколько миллионов человек, лишилась из-за его слабости многих благ. Отечество и поныне находится в опасности. Ему угрожают и явные враги, и лицемерные друзья. Все было бы иначе, если б единственный человек, в чьих руках была судьба родины, не пожертвовал ради личного блага самым святым – любовью к отечеству…

Такими мыслями был охвачен князь в скорбный час, когда тело царя предавали земле. Эти мысли заставили его горько плакать.

А рядом стоял другой человек, у которого смерть царя вызвала совсем иные чувства: ему казалось, что земля, покрывшая труп царя, должна породить для него новую жизнь, новую славу… Это был Ашот Деспот, в груди которого еще не угасло желание стать самодержавным властителем страны, царем всей Армении… Видя бесчисленное множество людей, заполнивших Багаран и его окрестности, он решил прежде всего воспользоваться этим, чтобы показать войскам и народу свое богатство и щедрость и тем привлечь их на свою сторону. Заручившись таким путем любовью народа, он предполагал после окончания траурных дней предъявить свои права на престол. Обстоятельства этому способствовали. Войска были далеко от столицы, наследник и князья находились в Багаране. Он мог без труда овладеть царским дворцом с его богатствами и задержать Абаса в Багаране.

Несколько дней подряд он щедро угощал не только царственных гостей и княжеские семьи, но также воинов и весь народ. Кроме того, он раздарил много милостыни нищим как бы для спасения души покойного государя. Все это действительно произвело на войско и народ благоприятное впечатление. А некоторые из князей были совсем очарованы им.

Видя такую удачу, Деспот осмелел и стал готовиться к достижению своей «главной цели». Он послал гонца к Нсыру и, ознакомив его со своими планами, просил в случае надобности прислать войско. Нсыр, искавший повода для осуществления давней мести, охотно принял предложение Деспота.

Затем Ашот приказал своему войску, находившемуся в Ерасхадзоре, осторожно продвигаться по направлению к Еразгаворсу. Кроме того, он решил задержать в Багаране Абаса с его приближенными. А чтобы склонить на свою сторону царское войско, роздал большую сумму денег своим приближенным для подкупа начальников.

Распорядившись таким образом, Ашот Деспот стал выяснять у князей мнение о будущем царе. Он надеялся найти среди них недовольных и привлечь их на свою сторону. Но ему пришлось разочароваться, так как князья в один голос указали на Абаса как на единственного законного наследника престола.

– Абас – единственный законный царь, и народ ждет его! – заявили они.

Мало того, они даже настаивали на скорейшем воцарении Абаса.

Католикос тоже советовал короновать Абаса как можно быстрее во избежание возможных осложнений.