Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга первая. Март, апрель, май

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю (Мф. 5, 5), – говорит Христос. Так не завоеваниями, а миротворчеством, не воинственностью, а кротостью возвеличил святой князь Даниил земной свой удел и унаследовал высочайший удел в Царствии Небесном.

Да и в этом мире любое деяние прочно, если зиждется не на внешнем блеске, но освящается смирением и благодатью Господней. Это видим мы на многовековой славе Москвы, в чьем духовном фундаменте – скромный, но угодный Всевышнему труд благоверного Даниила, князя Богоснабдимого. И сквозь столетия тихий свет его подвига осеняет наше Отечество, светит народу русскому.

Нет спасения, нет правды Божией в шумных распрях человеческих. Чем скорее перейдем мы от враждебной разноголосицы, от бурных страстей нынешнего времени к благой тишине, к негромким делам братолюбия и благочестия, тем легче будет нам и победить земные невзгоды, и достичь счастливой Небесной пристани. Этому учит нас «князь милостивый и щедрый» благоверный Даниил Московский. Празднуя день его памяти, припадем же к нему с молитвой церковною: «Онебеси ум наш, да иго тяжкое земных попечений отвергше, бремя легкое Христова Евангелия возлюбим. Открый очи наши, да узрим нетленную красоту Господню и да не отчуждени будем жизни Божией. Тихость Духа Божия да соблюдет сердце наше. Весна покаяния да украсит дела наша».

Богу же нашему, прославляющему святых Своих, подобает всякая слава, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

Слово на обретение мощей благоверных князей Феодора, Давида и Константина, Ярославских чудотворцев

(5/18 марта)

От юности вашея Христове любви прилепившеся святии, усердно закон и оправдания Того сохранисте: отонудуже и чудесными дарованьми обогатившеся.

    Тропарь святым князьям Ярославским

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Величественный богатырь, словно бы уснувший во гробе, и прильнувшие к его груди светлые витязи-сыновья – такими в 1463 году предстали тела благоверных князей Феодора, Давида и Константина перед изумленными ярославцами. Много десятилетий прошло со времени их кончины, но в нетленной красоте явилась святая княжеская семья. Подобным орлу, мощными крыльями осенявшему своих детей и весь свой народ, был при жизни благоверный князь Феодор Ростиславич – таким же остался он и в Небесном Царствии, и в зримом явлении своем на земле по успении.

А ведь сколько искусов и соблазнов было на пути святого князя Феодора, сколько горьких обид пришлось ему перенести! Грозный воин, любимец владык Золотой Орды, он мог страшно отомстить своим обидчикам, мог затопить родную землю кровью, если бы вместе с ордынскими полками пришел утверждать свои нарушенные княжеские права. Его имя могло войти в историю подобным свирепой стихии, опустошающей Русь. Но нет! Какое бы злое оскорбление ни претерпевал благочестивый князь, он берег свою совесть и свою Родину. Среди искушений хранил он мир боголюбивой души своей – и уступал законное достояние, смирялся, удалялся в изгнание, избегая греха. Не тщеславием и самолюбием, а заповедями Божиими был ведом по жизни благоверный князь Феодор. И Сам Господь, видя подвиг его смирения, возвеличил верного Своего.

Святой Феодор (1233/1240-1299) происходил из знаменитого рода князей Смоленских, но ни чести, ни богатства не получил от этого родства. Он рано осиротел, и при дележе наследства старшие братья обидели младшего – дали ему в удел только Можайск. Благоверный Феодор принял свою долю безропотно. В то время Можайск был скорее деревушкой, чем городом, достойным славного правителя: там имелось всего несколько десятков дворов, где ютились полунищие жители. Городом Можайск стал под управлением святого князя Феодора: ум и доброта правителя влекли сюда переселенцев, его благочестие вдохновляло людей на труд, его доблесть отпугивала хищных соседей – и в краткий срок Можайск достиг процветания.

Вступив в брак с княгиней Марией, единственной наследницей Ярославского княжения, святой Феодор получил новый удел. Это была завидная вотчина – древний Ярославль, один из городов, составлявших красу и гордость Северо-Западной Руси. Но несладкой оказалась жизнь в Ярославле для благоверного Феодора. Его теща, вдовствующая княгиня Ксения, уже десять лет самовластно распоряжалась здесь всем и, войдя во вкус власти, не желала допустить к ней зятя. Святой князь Феодор чувствовал в себе призвание правителя – благодетельствовать народу. Но ему оставалась более чем скромная роль статиста «для представительства», а государственные дела вершила неумная, тщеславная женщина. Что ж, благоверный князь смирился с этим. Вскоре у него родился сын Михаил, но даже воспитанием ребенка не пришлось заняться святому Феодору. Верховный повелитель Руси, золотоордынский хан Мангу-Тимур, созвал русских воинов для участия в своем походе на Кавказ. Повинуясь хану, благоверный князь Феодор с дружиной примкнул к его войскам. (К тому времени Русь сделалась частью Ордынской империи, и хан искал в ней не арену для новых набегов, но верных подданных и союзников.)

Ордынцы шли завоевывать ясские земли. Поход увенчался блистательным успехом, была взята столица яссов – «славный град Тетяков». Отважный и умелый воин, благоверный князь Феодор особо отличился в этой войне и заслужил признательность хана, перешедшую в более глубокое чувство.

Богатырский рост и богатырская удаль, сочетавшиеся со скромностью и приветливостью, умом и добротой, – эти черты святого Феодора произвели огромное впечатление на хана Мангу-Тимура и его семью. Ярославский князь стал желаннейшим гостем и собеседником, любимцем повелителей Золотой Орды. (Вообще, почти каждый ордынский властитель имел любимого друга среди русских князей: хан Сартак заключил братский союз с благоверным Александром Невским, хан Джанибек – с Симеоном Гордым, хан Узбек выбрал себе в зятья Георгия Московского и покровительствовал благоверному князю Иоанну Калите. А для хана Мангу-Тимура другом сердца стал святой Феодор Ярославский.) В летописях сказано: «Князя Феодора Ростиславича царь Мангу-Тимур и царица его вельми любяше и на Русь его не хотяше пустити мужества ради и красоты лица его», и более того: «Феодор столь пленил царицу монгольскую, что она желала выдать за него дочь свою». Да, чтобы удержать около себя своего друга-русича, владыки Ордынской империи готовы были породниться с ним. Это лестное предложение сулило князю великую честь и выгоду. Однако святой Феодор бесстрашно отвечал: у него уже есть супруга, а христианину не дозволяется иметь двух жен. Такие слова подданного-улусника могли быть расценены как неслыханная дерзость, насмешка над ханским величием. Но то, что любому другому стоило бы головы, было прощено благоверному Феодору.

Уже три года гостил святой Феодор в Золотой Орде, когда хан наконец согласился отпустить его на родину – с великой честью, богатыми дарами и свитой из ордынских вельмож. Благоверный князь возвращался в Ярославль, в свое законное владение, к своим близким. Но нерадостным оказалось это возвращение.

Святой Феодор и в дальних краях хранил верность супруге, а тем временем его властная теща Ксения готовилась разрушить его семью, навсегда разлучить его с женою и сыном. Тщеславная княгиня правила в Ярославле именем малолетнего Михаила, наследника благоверного Феодора. По ее наущению бояре отказались впустить законного правителя в город, заявив: «Сей град княгини Ксении, и есть у нас князь Михайло». В своем честолюбии Ксения не убоялась даже гнева Орды, которым угрожали Ярославлю ханские послы. Сопровождавшие святого Феодора ордынские вельможи предлагали вернуться с войском, покарать зарвавшуюся женщину и мятежных ярославцев. Но благоверный князь превозмог скорбь и обиду – пощадил своих оскорбителей, не захотел кровопролития для своего города.

Изгнанником с неприветливой родины вновь приехал святой Феодор в гостеприимную Золотую Орду. И здесь унижение кроткого князя обернулось для него славой. Вскоре умерла в Ярославле его жена. Препятствий для брака благоверного Феодора с ордынской царевной более не существовало. Сам хан Мангу-Тимур снарядил посольство в Царьград: епископ Сарайский Феогност ехал туда, чтобы получить одобрение этого брака от Константинопольского Патриарха. И, по свидетельству историка, «Патриарх торжественною грамотою утвердил это благословенное супружество».

(Знаменитый историк Н. М. Карамзин в своем труде выражает удивление: как мог мусульманин Мангу-Тимур выдать дочь замуж за князя-христианина? Объясняется же это тем, что Коран дозволяет браки мусульман с «людьми Книги» – христианами. Так впоследствии и хан Узбек, ревностнейший приверженец ислама, отдал в жены князю Георгию Московскому свою сестру Кончаку, в Крещении названную Агафией.)

Женитьба святого князя Феодора на ханской дочери стала поистине счастливым союзом, одобренным Церковью и благословенным от Бога. Ордынская царевна, принявшая в Крещении имя Анна, явилась достойной подругой жизни благоверного князя. Она подарила ему двух святых сыновей, Давида и Константина. Всем сердцем полюбив своего доброго мужа, благоверная Анна училась у него молитве, смирению, совершению дел благочестия.

А хан Мангу-Тимур не знал, чем наградить и куда посадить любимого зятя. Святой Феодор лишился одного Ярославля – хан дал ему в управление 36 городов из ордынских улусов, в том числе Чернигов, Казань, Корсунь, Арск, Болгары и Куманы. Власть, почести, богатство легли у ног благоверного князя. Но среди такого великолепия святой Феодор не возгордился, «слава мира сего не отвлекла его от любви Христовой». Он оставался таким же кротким и скромным, приветливым со всеми, ревностным в служении Господу.

Делом святого князя Феодора в Орде было утверждение христианского благочестия. Еще трудами благоверного князя Александра Невского основана была православная Сарайская епархия, а Константинопольский Собор 1276 года при участии епископа Сарайского Феогноста обсуждал положение христианства в Золотой Орде. И поныне археологи на всей огромной территории, некогда принадлежавшей Ордынской империи, находят относящиеся к тому времени православные иконы, кресты, лампады: всюду, где проходили вместе с ордынскими войсками русские дружины, они несли с собою святыни. И хан Мангу-Тимур, вообще почтительно относившийся к Православной вере (именно им был выдан русскому духовенству ярлык о неприкосновенности церковных имений), охотно дозволил своему любимцу, святому Феодору, созидать храмы. И благоверный князь воздвиг несколько великолепно украшенных домов Божиих – и в столице Орды Сарае, и в подчиненных ему улусных городах.

Тем временем в Ярославле потерпело крах властолюбие княгини Ксении. Сын благоверного Феодора, мальчик-князь Михаил, на котором она основывала свои «права», скоропостижно умер. Узнав об этом, святой Феодор решил вернуться в родные края и занял Ярославский княжеский престол.

Святой князь не помнил зла – благодеяниями платил он тем, кто прежде бунтовал против него. Проклятия сменились благословениями. Кротость благоверного Феодора, словно солнечный луч, растопила былую неприязнь – ярославцы, видя добрые дела своего правителя, благодарили за него Господа. Правосудие и милосердие воцарились при нем в Ярославле. Святой Феодор расширил и благоустроил город, обнес его крепостной стеной, даровал жителям мирную жизнь. Но среди государственных забот никогда не забывал он о служении Всевышнему, подвизаясь в посте и молитве, являя прилежность к службам церковным. И здесь он строил храмы Божии, благолепно украшал их. Особенно полюбил святой Феодор обитель Спасо-Преображенскую, где суждено было упокоиться телу его после земных трудов. Еще при жизни святого Феодора его называли ангелом-хранителем Ярославля.

С умилением смотрели ярославцы и на свою новую княгиню, которую святой Феодор привез из Золотой Орды. Они привыкли к правительнице совсем иного склада: помнили властную гордячку Ксению. А дочь грозного ордынского хана, благоверная Анна, явилась скромной и смиренной, послушной, любящей супругою мужу и ласковой матерью детям. Происходившая из иного народа, она блистала христианскими добродетелями, родными русскому сердцу: заботой о сиротах и убогих, милостью к нищим, почитанием духовенства. Не вмешиваясь в государственные дела, благоверная Анна словно бы состязалась со святым своим мужем в делах благочестия: это благое соревнование в боголюбии делало их союз еще прекраснее. Среди ее деяний – создание благолепного Михаило-Архангельского храма на берегу реки Которосли.

Не только благодетелем своего удела, но миротворцем для всей Русской земли явился святой князь Феодор. В 1296 году княжеские раздоры грозили расколоть Отечество очередной кровавой междоусобицей, но веско прозвучали на княжеском съезде голоса благоверного Феодора Ярославского и епископа Измаила Сарайского, призвавшие прекратить распрю. За призывом любимого ханского зятя и ордынского святителя удельные князья увидели могущество Золотой Орды и смирились, убоявшись кары.

Но вот в награду за многотрудную жизнь призвал Господь благочестивого князя в Царствие Свое. Перед кончиной святой Феодор завещал сыновьям хранить мир между собою. Благоверные Давид и Константин нерушимо соблюли завет отцовский.

Приняв ангельский образ – схиму, святой князь Феодор Ярославский отошел в лучший мир, провожаемый молитвами братии Преображенской обители, в самый миг смертный осенив себя крестным знамением. Очевидцы его преставления изумлялись: «Чудно бе зрети блаженнаго на одре лежаща, не яко умерша, но яко жива суща. Светилось лице его, солнечным лучам подобно, честными сединами украшено, показуя душевную его чистоту и незлобивое сердце».

Подобно многим благочестивым женам Святой Руси, благоверная княгиня Анна, утратив любимого мужа, не осталась в миру. В тихой иноческой келье, в уединении и молитве к Богу Вселюбящему ждала она окончания земных дней, новой встречи с добрым своим супругом в райских обителях. Дочь хана Мангу-Тимура, ставшая женой Ярославского князя, в Крещении Анна, в иночестве – Анастасия, своим житием воплотила она идеал русской благоверной княгини. Могила ее в Петропавловском храме чествовалась многими поколениями ярославцев, почитавших ее как святую.

Добрая отрасль от доброго корня, сыновья святого Феодора стали достойными продолжателями его дела, ангелами-хранителями Ярославля. В эпоху междоусобиц, когда по всей несчастной Руси брат ополчался на брата, когда князья-родичи «ковали крамолу» друг против друга, святые Давид и Константин являли трогательный пример братской любви. Старший, благоверный Давид, правил, а благоверный Константин, повинуясь старшему брату, был его помощником во всех делах. Поразительное явление: на два десятилетия княжения святых братьев Ярославль будто бы выпадает из русской истории. Оттуда никаких известий: ни войн, ни мятежей, ни смут, ни громких скандалов – ничего. Что же происходило в Ярославле? Благодатный покой осенял город, возглавляемый угодниками Божиими. Молитвы святых Давида и Константина, Небесное предстательство святого Феодора ограждали Ярославль от буйства «лежащего во зле мира». О подобном земном счастье словами апостольскими молится Церковь Православная: «Да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте» (см. Тит. 2, 12).

Светлый и прямой путь, по которому благоверные Давид и Константин вели свой край, был приготовлен подвигом их отца, святого Феодора, стяжавшего мудрость правителя-христианина терпением многих невзгод. Великий духом отец и после своей кончины незримо опекал благочестивых сыновей, облегчая их поприще. Около полутора веков протекло с той поры, и символом этого духовного преемства предстали честные мощи князей Ярославских, когда вскрыли их родовой склеп и увидели: князь-богатырь, святой Феодор, по-прежнему покоил под руками своими благоверных Давида и Константина, «лежали же в едином гробе». Касаясь этого гроба, где почивали нетленные благоуханные тела святых Божиих, начали прозревать слепцы, и многие дивные чудеса совершались здесь. Православный люд сложил о Ярославских князьях-чудотворцах духовные песни, и калики перехожие возвещали их славу на дорогах Святой Руси.

Не о своих правах заботился святой князь Феодор, а о правде Божией. Не земной власти искал благоверный князь, а Царствия Небесного. Не местью, а милостью, не силой, а добротою и благочестием достиг он вершин земных и Горних. Ибо и справедливость, и честь, и богатство, и семейное счастье прочны в этом мире и утверждаются в вечности, только когда освящены благословением Божиим.

Возлюбленные о Господе братья и сестры! Как часто почитаем мы себя несправедливо обделенными и незаслуженно обиженными. Мы не умеем довольствоваться тем насущным, что дарует нам Небесный Отец, не умеем смиряться пред Богом. Увы! Как часто вспыхивает в нас злое стремление «урвать у жизни свою долю», каким гневом полыхаем мы на тех, кто ущемляет наши жалкие права. Но ведь именно борьба за житейские блага делает человека подобным хищному животному, зависть и мстительность доводят до адской бездны людские души, а фальшивая земная справедливость ввергает в погибель общества и государства. Но не таков путь христианский, не тому учит жертвенная любовь Спасителя.

Вселюбящий Бог ведает, что полезно каждому созданию Его в этом мире, какие испытания надобно нам перенести, чтобы спасены были души наши. Для человека нет ничего безумнее и самоубийственнее, чем противиться заботам о нем Создателя. В простоте веры и любви должны мы довериться Господу. Царским путем доверия к Небесному Отцу шел по жизни благоверный Феодор Ярославский. И какой полнотой даже и земных даров наградил его Бог за кроткое терпение, за святое доверие это! Теснимый и унижаемый чужим властолюбием, благоверный князь обрел величие, равного которому и не грезилось его обидчикам. Святой Феодор стерпел поругание семейных уз своих – и каким венцом счастливого супружества, каким благословением в жене и сыновьях был вознагражден! Смирением своим не только собственную душу возвысил он, но и облагодетельствовал весь свой край. Так имя святого Феодора, который искал не своего, а Божиего, прославилось в веках и вечности.

Сокровищница чудесных дарований, коими так богаты благоверный князь Феодор и святые его сыновья, открыта для каждого, кто стремится подражать спасительному примеру их жития. Да сподобимся мы дивного предстательства угодников Божиих, «являвшихся светильниками всесветлыми, во плоти яко ангели, и яко жизни древеса райская», дабы и нам вместе с ними достичь Небесного Царства Бога и Отца, Которому вместе с Его Единородным Сыном и Всесвятым, Благим и Животворящим Духом подобает всякая слава, честь и поклонение всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

Слово в день памяти сорока мучеников Севастийских

(9/22 марта)

Они победили диавола кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей до смерти.

    Откр. 12, 11

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Пречистой Кровью Спасителя избавлено человечество от рабства смерти и ада. «Подражайте Христу!» – этот призыв обращен ко всем, идущим по пути спасения. Но что значит последовать за Сыном Человеческим до конца? Земной путь Его увенчался страшной Крестной смертью во утверждение учения любви Божией. И те, кто претерпевает муки во имя Божественной истины, разделяют с Самим Христом победу над диаволом, страданиями и смертью, становятся участниками Его Искупительной Жертвы, служат утверждению Царствия Божия в сердцах сынов и дочерей Церкви на земле.

Церковь Христова утверждалась на крови мучеников. Сатана руками подстрекателей-иудеев и властителей-язычников вершил расправу с теми, кто осмеливался противопоставить мировой злобе премирную любовь. Со времен грехопадения первых людей диавол наслаждался человеческими слезами, страданиями и смертями. Но кровь мучеников Господних Божественным огнем жгла сатанинскую утробу. Тщетны были попытки запугать, сломить, истребить всех, кто узрел Свет Христов. Чем сильнее зверствовали гонители, тем мужественнее становились исповедники, тем больше душ возгоралось ревностью по Богу. И стал изнемогать древний змий; как пресытившаяся кровью пиявка, упал он под ноги воинов Христовых. По слову преподобного Ефрема Сирина: «Со стыдом сказал враг силам своим: “Боюсь и робею этой крови закалаемых за Имя Иисуса Назарянина; потому что друг друга убеждают они умереть за Него. Омрачила меня дымящаяся кровь их. Не в силах я противостоять единодушию учеников Христа. Гораздо было бы для меня лучше не воздвигать на них царей. Ибо вот повсюду преследует меня кровь их”. И изнемогла крепость лукавства вражия».

Один за другим десятки, сотни, тысячи христиан представали перед истязателями, чтобы непоколебимо исповедать веру в Спасителя. Этих единодушных друзей Божиих именует Церковь Российская старинным словом «дружины». Вот так, дружинами, претерпев чудовищные пытки и казни, вступали они плечом к плечу в светозарное Царствие Божие, входили в радость Отца Небесного. Среди таких доблестных страдальцев были и мученики Севастийские, память которых празднует Святая Церковь 9/22 марта.

Подвиг на Севастийском озере свершился в начале IV века, когда нечестивый Лициний, соправитель равноапостольного императора Константина Великого, задумал изменнически нарушить союз с ним и подчинить себе всю Римскую империю. Нечестивец опирается на нечестивцев, изменник надеется на изменников. И прежде чем напасть на святого императора Константина, Лициний решил «очистить» свою армию от последователей Спасителя, заставить их поклониться языческим кумирам. Среди солдат Лициния был отряд каппадокийцев: цвет войска – храбрецы, побеждавшие во многих сражениях, покрытые ратной славой. Но все они были христианами, а в глазах нечестивого Лициния это затмевало их заслуги. Отказавшихся отречься от Христа Спасителя доблестных воинов бросили в темницу. В армянский город Севастию, где стоял их отряд, для расследования дела каппадокийцев был прислан сановник Лисий.

Их было сорок – красивых, сильных, мужественных. Но крепость и красота их тел меркли в сравнении с силой и бессмертной красотой их душ. Хитрый Лисий употребил все обычные соблазны: обещание богатства, высоких чинов, почестей от императора, но исповедники Христовы пренебрегли всем этим прахом ради Царствия Божия. Лисий перешел к угрозам – напрасны были его потуги. Тогда палач приказал побить исповедников камнями. Тут явилось чудо Господне: камни, брошенные в воинов Христовых, полетели в их гонителей. Однако знамение свыше не остановило преступного Лисия. Снова и снова пытался он устрашить каппадокийцев жесточайшими пытками, но слышал в ответ: «Не найдете нас ни робкими, ни привязанными к жизни, ни легкоприводимыми в ужас. По любви к Богу мы готовы претерпеть колесование, сожжение и принять всякий род истязании».

Из адского арсенала мучений сатана подсказал Лисию выбрать на этот раз пытку холодом. По приказу палача мученики совлекли с себя верхнюю одежду и были брошены на лед Севастийского озера.