Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга первая. Март, апрель, май

Так долгое время переходила честная глава Предтечи Христова от одного человека к другому благодатным сокровищем, изливающим мир и дарующим благоденствие. Так любвеобильный святой Иоанн втайне от мира благотворил простым христианам, освящал их жилища и возвышал их души.

Это смиренное служение Крестителя людям продолжалось, пока честная глава его не попала в руки нечестивцу. Под Емесой в пещере жил некто Евстафий, почитавшийся в народе как великий подвижник. Но под показными добродетелями таился хищный волк. Черна была душа Евстафия, порабощенная тщеславием и гордыней, забывшая о страхе Божием, мечтавшая только о мирской чести и славе. Кривым был рассудок Евстафия, посягавший на лукавое перетолкование тайн Божиих, впавший в безумную арианскую ересь. Но люди не знали этого и потому сочли лицемера Евстафия достойным того, чтобы вверить ему святую главу Крестителя Христова.

Евстафий обошелся с доверенной ему священной драгоценностью как наглый вор. От честной главы Предтечи происходили благодатные исцеления больных. Но Евстафий держал святыню в тайном месте и одному себе, своим ложным достоинствам, своему еретичеству приписывал совершавшиеся чудеса. Во множестве приходили к пещере Евстафия страждущие, получали облегчение и по незнанию благодарили не любвеобильного Предтечу Господня, а мнимого чудотворца Евстафия. Краденая слава еретика распространялась, люди прислушивались к его речам – и много простых душ погубил Евстафий, заразив их богопротивной ересью.

Наконец христиане Емесы узнали о коварстве Евстафия и изгнали его из своих краев. Перед уходом он успел закопать в пещере главу святого Иоанна Крестителя. Святотатец еще надеялся вернуться и снова заняться своим черным делом: использовать дар Божий для хулы на Бога. Но умыслы еретика разрушились. В покинутой им пещере вскоре поселились истинные подвижники, благочестивые иноки, и доступ в нее нечестивцу был закрыт.

Ангелом пред лицем Господним, величайшим из рожденных женами (см. Мф. 11, 10–11) явился в мир святой Иоанн. Но долгие годы провел он в смиренной уединенной молитве к Создателю, во глубине пустынь, вдали от человеческой славы. Подобно этому, более четырех столетий таилась нетленная глава великого Крестителя – то скрываясь в недрах земли, то почивая в скромных домах христиан. Некогда святой Иоанн сносил хулу от лжеправедников-фарисеев, претерпел лютую казнь от нечестивого Ирода – так же предавал он честную главу свою на поругание фарисеям Нового времени, ленивым маловерным инокам и святотатцу Евстафию. Но вот наконец настал срок явления миру священной главы Предтечи Христова – на радость всей Вселенской Церкви.

Чудо второго обретения великой святыни произошло в конце V века по Рождестве Спасителя. К тому времени возле пещеры, из которой бежал еретик Евстафий, возник монастырь. Возглавлял обитель блаженный архимандрит Маркелл – человек высокой христианской жизни, богатый всяческими добродетелями.

Посреди Великого поста, в неделю Крестопоклонную, блаженный Маркелл удостоился чудесного видения. Он видел могучую реку, изливавшуюся из ворот его обители, и с ужасом думал: откуда такая сильная вода? Но еще больший трепет вселило в него новое зрелище: по реке, как по суху, шествовали дивные чины: светлые Ангелы и великие праведники. Все они – каждый на своем особом языке – возглашали: «Се является святой Иоанн, Креститель Христов».

Шествие двигалось в пещерный храм, преобразившийся в невообразимой красоты собор. А там стоял сам Предтеча Господень, благословляя подходивших к нему дивных пришельцев. Блаженный Маркелл также дерзнул, последним из всех, подойти под благословение к Крестителю. Архимандрит пал к ногам величайшего пророка, тогда любвеобильный святой Иоанн поднял его, обнял и подал чашу с медом, говоря: «Приими благословение!»

На следующий день чудесный огонь в пещерном храме узрели и другие иноки обители. А еще через пять ночей Предтеча пробудил архимандрита от сна, призвав на обретение честной главы своей. Блаженный Маркелл повествует об этом:

«С трепетом и страхом я восстал от сна и вижу: пред дверями моей кельи сияет звезда. Ужаснулся я, но, сотворив крестное знамение, вышел.

Звезда шла предо мною; следуя за ней, я вошел в пещеру. Когда я дошел до места, где находилась честная глава Предтечи, звезда вдруг стала невидима.

Я упал на землю и воздал хвалу Господу. После долгой молитвы я возжег свечу, воскурил фимиам и начал копать, призывая имя Господне.

Земля была тверда, словно медь. Долго я трудился: наконец увидел каменную доску; с большим трудом я мог вынуть ее из ямы – и там-то нашел священный сосуд, где почивала честная глава Предтечи.

Радуясь, но в то же время и ужасаясь, я дерзнул взять сосуд, поклонился и вышел из пещеры».

Так благоговейному подвижнику было даровано счастье обретения главы Крестителя Христова.

В тот же миг у дверей кельи Маркелла появился настоятель соседней обители, архимандрит Геннадий.

Он пришел, чтобы рассказать о своем видении. Геннадий узрел себя вместе с Маркеллом посреди пещерного храма – они раздавали верующим ячменный хлеб «чище и светлее солнца». Множество народа принимало из их рук этот хлеб, но чудесная пища не иссякала, а умножалась от раздаяния.

Блаженный Маркелл понял, что видение его собрата означает неоскудевающую благодать от главы Крестителя Христова, поэтому он рассказал Геннадию об обретении священного сокровища. Затем иноки стали совещаться: что делать дальше? как быть с явленной им великой святыней?

Ни один человек не свободен от влияния лукавых соблазнов. И святые падают, и они порою совершают ошибки и грехи. Против тонкого соблазна своеволия не устоял блаженный Маркелл. Он решил утаить обретенную святыню даже от своего епископа, святителя Урания Емесского, желая прежде посовещаться с неким старцем-подвижником Стефаном, особо почитавшимся в округе.

Иноки отправились искать Стефана, но не нашли его. Геннадий говорил, что нужно оповестить епископа, а Маркелл настаивал: надо дождаться встречи со старцем. И вот за неуважение к архипастырю, за нарушение церковной дисциплины кара Божия постигла упрямого архимандрита. Маркелла поразила внезапная болезнь. Только осознав свой грех и покаявшись в нем, получил блаженный Маркелл прощение и исцеление.

Уже не медля, направились иноки в Емесу к епископу Уранию, чтобы сообщить ему дивную весть. Узнав, что в его епархии обретена глава Предтечи Христова, святитель возликовал. Вместе с многочисленным духовенством поспешил он в пещерный храм, чтобы славословить Господа и благодарить Крестителя Его за чудесный дар.

Среди емесских священников был маловер, некий Малх. «Откуда здесь могла появиться глава Предтечи?» – подумал он и дерзко прикоснулся к святыне. Рука кощунника тут же иссохла. За несчастного Малха молился епископ со всем клиром, молилась иноческая братия, сам он горько каялся. Наконец, вполне излечившись от маловерия, Малх благоговейно поклонился честной главе Крестителя Господня – тогда исцелилась и рука его.

Всего за несколько месяцев жители Емесы воздвигли в своем городе великолепный храм во имя святого пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Честная глава Предтечи была положена в этом храме, даруя благодатное утешение сирийским христианам. А впоследствии великая святыня была перенесена в сердце Вселенской Церкви – первопрестольный Константинополь, куда на поклонение Всевышнему и святым Его стекались верующие со всего мира.

Некогда безумная Иродиада хотела надругаться над главою величайшего пророка, навсегда похоронить ее в смрадной грязи. Но не святого Иоанна, а собственную душу навек погребла преступница в мерзких ямах преисподней. Через века из нетленной главы Предтечи Христова истекло благоуханное миро, врачующее телесные болезни и душевные раны людских поколений.

Печать, завершение и вершина духовности древних пророков – святой Иоанн Креститель. От саранчи и горького меда иудейских пустынь перейдя к райскому пиршеству Христову, Предтеча не оставил и нашего грешного мира – во славе вершит он служение Нового Завета, шествует поприщем Благовестника. Еще могущественнее и благодатнее стал его подвиг. По слову церковного песнопения, Креститель «паки (больше), якоже прежде в мире, проповедует покаяние».

Святой Иоанн явился величайшим проповедником требовательной любви Пречистого Бога к падшему человеку. И в вечном своем бытии Предтеча Христов остался пламенным обличителем лицемерия и порока, милосердным к кающимся грешникам, любящим помощником для тех, кто чист сердцем.

Возлюбленные о Господе братья и сестры! Каждодневно нуждаемся мы в водах крещения Иоаннова – во всеомывающих струях покаяния, зримых в видении блаженного Маркелла. Нужнее земной пищи для нас «чистый солнечный хлеб» благодати Иоанновой, явленный в видении архимандриту Геннадию. Как необходим христианам тот чудесный свет, что некогда указал благочестивым инокам путь к честной главе Предтечи Христова! Да достигнет нашего слуха глас вопиющего в пустыне (Ис. 40, 3; Мф. 3, 3; Мк. 1, 3; Лк. 3, 4; Ин. 1, 23) – голос святого Иоанна, обличающего леность и маловерие, фальшивую праведность и лукавство лжемудрецов века сего.

Честная глава Крестителя Христова освящала недра земли, почивала в жилищах бедняков и в монашеских кельях, воссияла миру среди сокровищ Православной Церкви. Предтеча и друг Сына Божия святой Иоанн всегда рядом с нами, он – поводырь к Вечной жизни для всех, кто ищет спасения.

Само значение имени Иоанн – «благодать Божия». Так потрудимся же для очищения душ своих от греховной скверны, да удостоимся даров Божественной благодати от святого Иоанна, воспевая: «Благодати тезоименитый Крестителю Господень, и тою обогатився, победоносец преславный показался еси: победил бо еси враги и всякую злобу. Ныне же, предстоя Престолу Царя царствующих, моли даровати верным победы на враги и во всем благопоспешение, в добродетелех же благодатное укрепление». Богу же нашему слава во веки веков.

Аминь.

Слово в день памяти святителя Арсения Тверского

(2/15 марта)

Какой ответ я дам Нелицеприятному Судии?

    Святитель Арсений Тверской

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Велико было удивление суровых подвижников Киево-Печерского монастыря, когда среди них появился этот юноша, на вид – избалованный сынок из боярской семьи. Он стоял на коленях перед игуменом и умолял принять его в число братии, позволить ему замолить грехи свои. Игумен усомнился: какие особые преступления мог совершить такой юнец? И услышал от него: «Я великий грешник. Ибо нет человека, кто бы не согрешил, даже если он прожил всего один день. Знаю, что и мне некогда предстоит явиться на Страшное Судилище Христово. Какой ответ я дам Нелицеприятному Судии?»

Разумность этих слов поразила старца-игумена. Уже прозревая в пришельце избранника Божия, он все же указал на трудности монашеской жизни, которые могут оказаться не по силам молодому человеку. Юноша отвечал словами Священного Писания: Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия (Лк. 9, 62). Тогда игумен облек его в иноческое одеяние. В обители Киево-Печерской появился новый послушник, удивлявший братию кротостью и терпеливостью, – Арсений.

В древний киевский монастырь он пришел издалека, из Северо-Западной Руси. Шла вторая половина XIV века. Родиной будущего святого была Тверь – город большой политики, боярских страстей и княжеских амбиций. Княжил здесь Михаил Александрович (Михаил IV) – человек самолюбивый, властный, вспыльчивый. Из-за обид сначала на родного дядю, Кашинского князя, потом на вмешавшуюся в их ссору Москву князь Михаил Тверской дошел до союза с язычником Ольгердом Литовским, коварнейшим врагом христианства и Русской земли. Ослепленный гневом, князь Михаил привел на свою родину литовские полчища. Как пишет историк, «Ольгерд, как лев, свирепствовал в российских владениях. Великое княжество давно не видело подобных ужасов и сведало, что не одни татары могут разрушать государства». Семь лет длилась эта кровопролитная распря, пока наконец объединенные войска русских княжеств не смирили надменность тверского правителя.

Юность святого Арсения пришлась на разгар этой смуты. Он принадлежал к одному из знатнейших родов Твери и должен был присутствовать на боярских советах, где сжимались кулаки, звучали проклятия москвичам и новгородцам, вспоминались старые и новые обиды, вынашивались честолюбивые замыслы. Благочестивый юноша чувствовал, как его душу опаляет дыхание чужой гордыни и злобы. Предстояло еще худшее: готовились братоубийственные походы, где молодой боярин должен был обагрить меч в крови русских православных людей в угоду княжескому тщеславию. Святому Арсению опостылели политика и междоусобная война. Таинственный голос, слышанный им во сне, звал в благое уединение – туда, где воссылали хвалу Богу святые подвижники киево-печерские, где царили мир и любовь между братиями.

Когда умерли родители святого Арсения, он начал раздавать свое наследство бедным. О нем говорили: «Смотрите, этот святоша разорил весь дом родительский и без дела проводит свою жизнь», – он не обращал внимания на людские толки. Юноша спешил освободиться от земного имущества, чтобы всецело посвятить себя Господу.

В Киево-Печерском монастыре, куда пришел святой Арсений, иноческий путь начинался с «черных» послушаний. Но напрасны были опасения, что тяжелый труд окажется не по силам юному барчуку. Он рубил лес, колол дрова, носил воду, стоял у раскаленных печей монастырской хлебни. Никто не слышал от него жалоб или пустословия. Опытнейшие монахи удивлялись его безгневию.

Святой Арсений чувствовал себя счастливым. Он признавал сладость иноческого подвига, при котором пост и телесный труд позволяют человеку освободиться от низких страстей и душа его окрыляется для беседы с Небесным Отцом. Ничего лучшего, чем быть последним рабом в святой обители, не хотел для себя молодой подвижник. Но дарования и добродетели святого Арсения не укрылись от монастырских старцев, а от них стали известны и святителю Киприану – возглавителю Киевской митрополии, будущему Митрополиту Московскому и всея Руси.

Митрополит полюбил святого Арсения, сочетавшего в себе смирение и острый ум. Святитель Киприан приблизил к себе юношу, сделал его секретарем, воспитывал и просвещал его. Доверие святителя к молодому соратнику доходило до того, что он оставлял святого Арсения за себя – уезжая на время из Киева, поручал ему управление церковными делами митрополии.

Святитель Киприан совершал великое служение примирения: церковное объединение Южной Руси, порабощенной литовцами, и Руси Северной. Серб по национальности, он сумел горячо полюбить вверенный его попечению русский народ Божий: стал на своей новой родине мудрым архипастырем словесных овец, умирителем раздоров, утвердителем церковных уставов, составителем житий русских святых, борцом с папскими посягательствами. Это попечением святителя Киприана была принесена в Москву Владимирская икона Божией Матери, и перед ней молился весь народ, – тогда явила Матерь Божия великое чудо спасения нашего Отечества. Немало пришлось святителю Киприану вынести от княжеского произвола: его предавали поруганию, изгоняли, но с неизменным благодушием и готовностью он спешил в Москву, заслышав призыв своей опамятовавшейся паствы.

Покидая Киев ради всероссийского служения, святитель Киприан не пожелал расставаться со своим молодым помощником. Святой Арсений не хотел никуда ехать: ему милее была монастырская тишина. Наконец он согласился сопутствовать митрополиту, принял сан архидиакона – только просил не возводить его на более высокие ступени священства.

Но иначе судил Господь, предназначавший святого Арсения на умиротворение его родного города, буйной Твери. К тому времени Тверской князь Михаил уже признал старшинство Москвы, но город вновь постигла смута – уже не политическая, а церковная. Здешний епископ Евфимий Вислен возгордился и возомнил себя мирским властителем: начал вмешиваться в княжеские распоряжения, своевольно вершить суд и расправу, притеснять бояр и ратных людей, не говоря уже о духовенстве. По просьбе Тверского князя святитель Киприан в 1390 году прибыл в Тверь – не один, а вместе с Собором русских иерархов. Освященный Собор установил вину Евфимия Вислена и лишил его епископского сана. Но сложной и неспокойной Тверской епархии нужен был новый возглавитель, который сумел бы установить среди паствы братолюбие христианское. Выбор тверичей пал на смиренного митрополичьего архидиакона. Князь и бояре били челом святителю Киприану: да дарует им в епископы святого Арсения. Город помнил и его благочестивых родителей, и самого его, знал о высоте его жизни и добродетелей, верил, что святой Арсений станет для тверичей добрым архипастырем.

Для святителя Киприана было большой жертвой лишиться ближайшего помощника и задушевного собеседника, но митрополит без колебаний решил посвятить святого Арсения на Тверскую кафедру – ради блага одной из крупнейших российских епархий, ради пользы всей Русской Церкви. Однако сам избранник, услышав об этом, «смутился и ужаснулся». Любитель иноческой тишины, он призывался на служение среди «многих раздоров и брани»; смиренник, он должен был принять на себя крест апостольский. В страхе святой Арсений отказывался от высокой чести: «Простите, господа мои, я человек грешный. Призываю Господа в свидетели, что никогда не имел другого желания, кроме того, чтобы в уединении оплакивать грехи свои. Посему я и ранее отказался от сана пресвитерского; об епископстве же мне грешно и помышлять». Чтобы сломить его упорство, святитель Киприан вынужден был применить строгость: «Если не хочешь повиноваться нашей воле, то мы с Освященным Собором имеем власть наложить на тебя запрещение». Только тогда, убоявшись церковной кары, принял святой Арсений епископский сан. И какие добрые плоды принесло святительство этого тихого подвижника его родному городу! Господь слышал его молитвы: Тверь процветала и спасалась от бедствий. Учительным словом он просвещал сердца, смягчал страсти, врачевал застарелые обиды. Пример истинно христианской святой его жизни был у всех перед глазами, и одного взгляда кроткого архипастыря бывало довольно, чтобы люди оставили вражду, вспомнили завет любви Христовой. Еще при жизни святитель Арсений удостоился от Господа дара исцелять болящих, и толпы страдальцев стекались к нему, желая получить здравие телу и мир душе.

Надменный епископ Евфимий Вис лен, пытавшийся во всем подчинить себе Тверского князя, вызвал его негодование и вражду. Но святитель Арсений своей кроткой любовью сумел так повлиять на пылкую душу князя, что тот словно переродился. В юности казавшийся всей Руси хищным волком, Михаил Александрович Тверской сделался миролюбивым правителем, заботившимся не о расширении владений, но о благе своего города и спасении своей души. Князь Михаил стал духовным сыном святого архипастыря и помогал ему строить храмы, милосердствовать к обездоленным, создавать монастырь. Его правление явилось благодеянием для народа: князь истребил разбои и доносительство, уничтожил «злые налоги», утвердил свой удел так, что тысячи переселенцев из других княжеств стекались в процветавшую Тверь. И в сознании тверичей былой образ неукротимого честолюбца сменился образом любящего, заботливого правителя.

По совету духовного отца князь Михаил щедрой рукой слал пожертвования бедствующей Константинопольской Церкви. Во время предсмертной болезни он получил дар от Цареградского Патриарха – икону Страшного Суда. С умилением приложился Михаил Тверской к этому образу, чувствуя, что под руководством святого архипастыря сумел искупить грехи своей юности и готов предстать пред Господом. Умирающий князь нашел в себе силы дойти до собора и проститься с народом. Он встал на паперти, поклонился тверичам и сказал: «Иду от людей к Богу: братья, отпустите меня с искренним благословением», – и народ, рыдая, ответствовал: «Господь благословит тебя, князь добрый!» После этого прощания князь просил святителя Арсения облечь его в иноческий образ. Князь Михаил принял схиму с именем