Союз, заключенный в Аду

Он откидывается на спинку стула, повторяя мое движение. Гидеон наклоняет голову вбок, рассматривая меня. Его взгляд напомнил о том, как Росс изучал меня на свадьбе. Да, они точно братья. Гидеон перенял эту черту у старшего брата. Мне становится не по себе, но я пытаюсь не обращать внимания на это и подумать, как помочь Гидеону.

Чикаго не просто сплошные высотки, в нем есть свой шарм и своя история, я уверена в этом. Идея мгновенно приходит в голову, пусть и немного банальная.

– На самом деле, кое-что я могу предложить, – неуверенно говорю я.

– Слушаю, – кивает Гидеон.

***

Озеро Мичиган – самое большое пресноводное озеро в США. В переводе с языка индейцев племени Хоупвелл его название значит «большая вода». Почти во всех книгах по истории Чикаго есть главы, посвященные озеру Мичиган. В нем полегла не одна сотня человек, но все же оно прекрасно.

Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тучевые облака, играют на поверхности голубой воды. Десятки простых людей пришли, воодушевившись предложением Гидеона. Точнее, моим. Идея же была моей. С нашего разговора с Гидеоном прошло три дня, и его штаб успел организовать и прорекламировать экологический день на городской набережной. Женщины, мужчины и дети пришли, чтобы помочь нанятым Гидеоном людям очистить озеро Мичиган и берег. Были организованы транспорт и питание. В палатках люди могли отдохнуть, вымыть руки и переодеться.

Понимаю, что из всего этого я лишь придумала идею, но я горда собой. Наверное, это первое, что я сделала полезного за свою жизнь. Сегодня здесь много прессы, но Гидеон не возражал, что я оделась в джинсы и толстовку. Он и сам выглядит неформально. Одна женщина объяснила мне, как сортировать мусор и правильно убирать берег, чтобы не порезаться. Не представляла, как много людей бросают бутылки в песок.

Оглядываюсь по сторонам, и мои глаза натыкаются на Гидеона. В этот момент он стягивает с себя толстовку, и майка, находящаяся под ней, задирается, обнажая пресс и затейливые линии татуировки. Скульптурные кубики и небольшая дорожка волос, уходящая под ремень джинсов, привлекают не только мое внимание. Все представительницы женского пола, которые уже познали мужскую красоту, безмолвно ахают и наблюдают за Гидеоном. Он передает толстовку мальчику-подростку, и тот благодарно улыбается. Когда Гидеон нагибается и подхватывает мешок с мусором, его бицепсы напрягаются и увеличиваются в размере. Неосознанно сглатываю, не в силах оторвать глаз от него.

– Первое время я тоже не могла перестать таращиться на своего мужа, – хихикает пожилая женщина возле меня. Черт, меня поймали с поличным. – Ваш мужчина очень хорош собой, дорогая. Как бы никто не попытался забрать его к себе домой.

Лицо густо покрывается румянцем, и я опускаю взгляд на песок. Он не мой мужчина, и я даже не претендую несмотря на официальный статус его жены. Но спорить не приходится, потому что женщину зовет ее внучка.

Беру осколок от очередной бутылки и собираюсь кинуть его в мешок, как вдруг над моей головой разносится женский хрипловатый голос:

– Аврора?

Подпрыгнув от неожиданности, сжимаю ладонь, и стекло прорезает перчатку и вонзается в кожу. Ощущаю липкое тепло, льющееся по коже. Стягиваю перчатку и осматриваю кожу, уже успевшую покрыться кровью.

Замечательно! Новый шрам будет.

Поднимаю глаза на нарушительницу моего покоя и вижу… о мой бог! Это та самая женщина, которую Гидеон трахал в ту ночь. В отличие от всех собравшихся она одета в обтягивающее черное платье, оттеняющее ее бледную кожу и подчеркивающее изящные изгибы. На вид ей около тридцати, и стоит признать, что она очень красива. Каштановые волосы уложены в мягкие локоны, на лице плотный макияж и кроваво-красная помада. В руках незнакомка держит планшет.

Встаю на ноги, раздраженная и ее появлением, и раной, нанесенной из-за нее. На ее лице появляется виноватое выражение, и она тут же тянется к сумочке. Дав мне салфетки, говорит:

– Прошу прощения, что напугала. Держите, протрите ладонь. В палатке должны быть дезинфицирующие средства.

– Ничего, – пытаясь скрыть пренебрежение, отвечаю я, протирая ладонь. – Вы что-то хотели?

Женщина смотрит на кровь так, словно вот-вот упадет в обморок. Не буду врать, что мне не захотелось убрать салфетку и показать, как сильно я порезалась.

– Да, точно… – бормочет она и переводит взгляд на мое лицо. Она не выглядит враждебной, хотя точно знает, что я жена мужчины, который трахал ее в своем доме. – Я Эвелин, начальник избирательного штаба мистера Кинга. Хотела представиться и проводить на интервью с вашим мужем.

– Интервью? – мои брови удивленно выгибаются. – Я неподходяще одета.

Эвелин без тени осуждения или насмешки оглядывает меня и пожимает плечами. Да уж, наверное, она не столь плоха. Мы совсем не похожи, начиная от возраста, заканчивая телосложением и цветом волос. Значит, таков типаж Гидеона?

– Вы красавица! – уверенно говорит она. – Тем более, сегодня все заняты уборкой, и будет полезно показать, что вы с мужем заняты, как и все остальные горожане.

Логично, наверное, но показываться в новостях мне все равно не хотелось. Я на главных городских каналах буду как красная тряпка для Конала и всего клана Доэрти, а мне не стоило их злить. Однако и прятаться вечно я не могу, потому что сейчас я и Гидеон – союз, который должен работать для общей выгоды. Я не могу отказаться от чего-то, если хочу, чтобы он помог мне в будущем.

– Аврора, что с твоей рукой? – не замечаю, как рядом материализуется Гидеон. Мне стоит тренировать внимательность. – Дай мне взглянуть.

Гидеон весь блестящий от пота стоит в десяти сантиметрах от меня. Его мускулистая фигура, словно он скала, возвышается надо мной, когда он берет мою руку и смотрит на рану. Мускусный аромат кожи Гидеона ударяет в нос, и кажется, я задерживаю дыхание. Его челюсти плотно смыкаются, а брови сводятся на переносице. Его взгляд опаляет мою ладонь, и я пытаюсь выдернуть свою руку.

– Просто царапина, – бормочу я.

Возможно, этот порез и правда ничтожный, но все мои ладони покрыты шрамами, которые Гидеон, похоже, только что их заметил. Мои руки не нежные и мягкие. Вернее тыльная сторона и правда гладкая, подобающая девушке, которая в жизни ни разу не работала, но внутренняя поверхность хранила все прелести жизни с Ораном.

Наконец-то вытаскиваю руку из хватки Гидеона и обнимаю себя, пряча ладони от его потемневшего взгляда.

– Эвелин рассказала мне про интервью, – меняю тему разговора. – Когда мы должны…

Но договорить я не успеваю. Вся набережная заливается криком настоящего ужаса, слышится скрип колес, а затем гремят автоматные очереди. Не успеваю ничего понять, и в следующую секунду мы с Эвелин оказываемся прижаты к земле. Начальница избирательного штаба, прикрыв голову планшетом, визжит так, словно чем громче она будет это делать, тем больше шансов, что она уцелеет. Чувствую тяжесть тела Гидеона и слышу его приказ:

– Не вставайте!

Мы, на нашу удачу, оказались возле скамейки, которую он сбивает ногой и, перевернув ее, укрывает нас. В следующую секунду Гидеон растворяется. Приподнимаю голову и смотрю в щель между брусьями. На набережную приехали семь черных машин с тонированными окнами, возле каждой стоят минимум двое мужчин с автоматами. По всему берегу падают люди, истекающие кровью. Вижу ту пожилую женщину, прижимающую к себе внучку и пытающуюся остановить кровотечение на бедре. Девочка заливается плачем, как и ее бабушка. Они уносили мусор и оказались почти возле нападающих.

– Они слишком близко… – бормочу я.

В следующую секунду к ним подходит мужчина и в упор выстреливает в голову женщине. Девочка отскакивает и пытается убежать, но ублюдок убивает ее пулей в спину. Даже издалека вижу, как ее маленькая грудная клетка окрашивается в красный, а затем она падает на песок в неестественной позе. Но этого ему мало, и он добивает журналистку и оператора, упавших возле их фургона.

Тошнота подступает к горлу. Кому надо нападать на простых людей?

Эвелин продолжает кричать, и мне хочется ударить ее по голове, чтобы она перестала. Гидеон тем временем присоединяется к своим людям. Он до сих пор в майке, но теперь поверх нее надет бронежилет. В руках у Гидеона пистолет. Он сосредоточен и, кажется, даже спокоен, отстреливая ублюдков. Но незнакомцы разделяются на две группы: часть продолжает убивать волонтеров, а другая дает отпор Гидеону и его людям. Мой муж умен и поступил так же, как спрятал нас. Он окружил себя автомобилями и сдвинулся довольно далеко, не давая возможность врагам попасть в них со спины.

Набережная почти пустеет. Кто-то убежал, кто-то умер, кто-то ранен. Меня радует, что большинство успело убежать и спрятаться в автобусах. Крики, мольбы о помощи, предсмертные вздохи и свист пуль гулом разносятся по телу. Пальцы холодные, потому что тело понимает, что происходит, а мозг будто еще не осознает весь кошмар.

Это я их сюда привела. Это все я…

Приподнимаю голову над скамейкой и вижу еще одну подъезжающую машину. Из нее никто не выходит, но зато открывается окно пассажирского сиденья. Даже со своего места я вижу лицо того, кто там сидит. Вижу насмешливую жестокую ухмылку и взгляд, наполненный наслаждением от пролитой крови. Рыжие волосы идеально уложены, костюм выглажен. Конал во всей красе явился посмотреть на то, что сотворил.

Ирландцы. Все эти люди мертвы из-за приказа Конала. По моей вине.

Не осознаю, что выпрямляюсь во весь рост. Эвелин вроде что-то кричит, но я смотрю лишь на Конала. Он видит меня и ухмыляется еще шире. Сложив ладонь в пистолет Конал направляет пальцы на меня и шутливо выстреливает, только в это же время кто-то действительно стреляет. Не знаю куда, потому что меня роняют на землю. Закрываю глаза, желая умереть, но на мое лицо капает что-то горячее и липкое, с металлическим запахом.

Кровь.

Распахиваю глаза и вижу Гидеона. Он навалился на меня. Его грудь часто вздымается, но его ничуть не трясет. Глаза Гидеона внимательно осматривают меня, а я вижу лишь дыру на его плече. Глубокая рана испортила рисунок ангела с выколотыми глазами, вытатуированный на загорелой коже.

– Гидеон… – всхлипываю я. – Твое плечо.

Гидеон опускает глаза к ране и морщится, словно только ее вид напомнил о том, что его подстрелили. Он закрыл меня. Сам. Без раздумий и ультиматумов. Гидеон Кинг спас меня.

Хотя лучше бы не делал этого.

Его кровь продолжает падать на мое лицо, люди вокруг – кричать, а мертвые – лежать. Все это случилось из-за меня. Смерти всех детей, женщин и мужчин.

– Аврора, ты в порядке, – выдыхает Гидеон.