Звери Стикса. Часть 3. Кто тут монстр?

– Ты смеешься? – кошка посмотрела на него с недоумением.

– Похоже, что я смеюсь? – Фауст посмотрел ей в глаза и Кира, не выдержав, почти сразу отвела взгляд.

– Почему тут? – тихо спросила она.

– Район пустой. Мертвый. Последнее строение, в котором обитают живые было в начале этой улицы, почти два километра назад. И то – условно живые. Судя по запахам и тому, что я видел, это был наркопритон. Твой демон… я пока не понимаю, как он выбирает себе новое тело. Как быстро перемещается, как отслеживает тебя. Где он сейчас? Следить за каждым шорохом и оберегать твой сон я, прости, просто устал после Мемориума. Здесь мы оба сможем нормально выспаться. Завтра поедем по всем официальным конторам и, возможно, подберем более приятное жилье, – сжалился он. – Но сегодня здесь. Мне тоже нужно иногда спать.

Кошка осмыслила его слова и покорно кивнула.

– А ты не думаешь, что есть причина? Ну, что тут никто не живет. Может тут есть что-то опасное?

Пес уже обнюхивал крохотное крыльцо ближайшего дома. Затем подтянулся до незаметного бортика под водостоком и достал оттуда связку ключей. Сумерки плавно переходили в ночь, и когда он глянул на нее, ей показалось, что его глаза мелькнули льдистым голубым свечением.

– Конечно тут есть что-то опасное. Это Я.

Глава II. Касио

Поужинали консервами при свечах. Молча.

Кошка удалилась в спальню на втором этаже пару часов назад, пожелав ему спокойной ночи. Пес долго сидел в темноте в крохотной гостиной внизу. Наконец-то один. Наедине со своей болью. Весь день раненую руку то и дело дергало, но что было хуже – болело в груди. Сдавливало и саднило так сильно, что даже спирало дыхание, но пес только сейчас позволил себе повздыхать вволю. Тщетно он старался глубоким вздохом порвать пудовые цепи, словно обвившие грудную клетку. Потом несколько раз обошел дом, обнюхивая каждый угол, по долгу глядя в каждое окно. Ничего вокруг не было. Штиль во всех смыслах слова. Кошка, конечно, была права и для ухода отсюда людей были причины. Возможно, действительно им стоит поискать их, но это все потом. А сейчас… сейчас он тянул время, убеждая себя в том, что хочет быть уверенным в том, что кошатина не проснется. Он помыл посуду. Обошел вокруг дома, затем внутри дома. Ничего не происходило. И ничего ему больше не мешало.

«Хватит оттягивать. Пора вызывать», – решил он и сконцентрировался на холодном неживом участке чужеродной плоти под языком, мысленно отправляя зов.

Стук в двери не заставил себя ждать долго. Фауст знал от других Судей, что ангелы обычно так не церемонятся и просто появляются за плечом. Но вот этот ангел, именно его ангел, был таков – принципиальный и манерный. Всегда спрашивал разрешения не только на лечение, как все они делали, но и чтобы его пустили в помещение. Пес, недовольно бурча, пошел открывать дверь.

– Привет, Фауст, – поздоровался Касио. – Дозрел до осмотра, я полагаю? Я рад. Обычно ты меня зовешь, умирая в луже собственной крови… можно расценивать это как прогресс.

В полном молчании пес прошел на кухоньку, в которой с трудом можно было развернуться и одному, и уселся на стол. Касио прошел следом, поставил большой старомодный лекарский саквояж на столешницу у газовой плитки, зажег несколько свечей и поставил их так, чтобы они светили псу в спину. Вымыл руки.

– Что тебя беспокоит? Зная твою натуру, мне сложно представить, что я здесь ради профилактики.

Пес поджал губы и сухо буркнул.

– Глаза. Сердце. В груди болит.

Касио удивленно замер с серой тряпкой в руках, которой вытирался.

– Сердце? Уж моторчик твой никогда не подводил. Странно. Давай сначала общий осмотр. Клеммы, швы, симбионты. Потом остальное.

Пес пожал плечами и снял майку.

Ангел сосредоточился. Немного торжественно, словно дирижер, вознес руки к голове пса и положил ледяные ладони на его затылок. Пес сдавленно выдохнул, а на вдохе уже сбился и запнулся. Нельзя сказать, что прикосновения ангела были болезненными. Не совсем. Боль появлялась только там, где были необходимы манипуляции. Но тело словно электричеством прошибало и дышать становилось трудно. Касио медленно и плавно провел кончиками пальцев по голове пса к глазам. Вот здесь ощутимо обожгло. Так что Фауст не сдержал невнятного сдавленного вскрика. Затем по шее на акупунктурные точки в плечах, потом к груди и остановился на диафрагме. Вернулся к груди.

– Вдох, Фауст.

Пес собрал все силы и вдохнул. Ангел одновременно с этим погрузил кисти рук в грудную клетку пса. Фауст не удержался от короткого взрыка и до белезны в костяшках сжал столешницу.

Касио как будто листал книгу под одеялом. Пес остро ощущал каждое его движение.

– Ну? – не выдержал пес.

Касио недоуменно пожал плечами. Он уже хотел признаться, что ничего не видит.

– Погоди-ка… – сам себе сказал ангел и замер, оторопело всматриваясь во что-то, одному ему видное. Неверяще всматриваясь. Он растерянно взглянул псу в лицо, потом снова в глубину его сердца.

– А… эта девушка, как там ее зовут? – спросил он как мог непринужденно.

– Кира, – шепотом выдавил из себя пес.

– Да, точно. Кира. Она все еще с тобой?

– К сожалению.

– Чем она тебя так задевает?

– Непослушная. Упрямая, – рыкнул пес. – Вот сейчас кстати снова в груди тянет.

– Да-да. Я вижу, – Касио бережно держал в руках сердце пса, осторожно стирая пальцами налет раздражения, гнева и обиды. Кто бы мог подумать, настоящей обиды! Как сажу с хрусталя. Ангел с трепетом наблюдал маленький красно-оранжевый сгусток там, внутри. Совершенно новый и нехарактерный для сварливого и толстокожего Фауста. Ангелы ведут своих Судей с момента начала обучения, порой с раннего детства. Парень вырос у него на глазах и в его целительных руках. Всякое с ним приключалось. У Судей совершенно иная мораль. Жизнь – священна. Но в то же время любое создание, осквернившее тонкий баланс жизни и смерти должно быть убито. Любое. Даже если оно вызывает чувства. Даже очень близкое существо. И Касио отчетливо помнил момент, когда он положил руки на грудь пса и понял – мальчик изменился. Закрылся. Окоченел. Его сильное сердце билось ровно и холодно.

– Кас, – Фауст оперся одной рукой на плечо ангела и сжал его своей могучей лапищей. Будь Касио слеплен из плоти и крови, без перелома ключицы не обошлось бы. А так… ощущения были такими, как если бы пес сдавил набитую ватой куклу. – Тяжело. Потом поболтаем, хорошо?

Ангел сжалился и отнял руки. Пес с облегчением выдохнул и пытался отдышаться. На лбу у него выступила испарина.

– Да, глазки пострадали… – вздохнул Касио, открыл свой саквояж и принялся что-то там искать. – Сколько ты пробыл в боевом трансе?

– Не уверен. Минут двадцать? Может, полчаса.

– Полчаса?! – ангел забыл, что искал и в ужасе обернулся к своему подопечному. – Ты с ума сошел, Фауст?!

– Я работал, а не прохлаждался, – затравленно буркнул пес.

– Мы говорили о секундах. В крайнем случае о нескольких минутах! Какие полчаса!

Пес раздраженно слез со стола и закрыл дверь в кухню. Будить кошку он совсем не хотел.

– Я не выбираю обстоятельства, Кас! Там был огромный замок, полный чертовых демонов! И одна маленькая дура, под моей ответственностью, которая в этом замке потерялась. Я должен был видеть, что происходит вокруг. Что на самом деле происходит! Это был вопрос выживания и не только моего.

Касио нервно потер руками бледное лицо. Повздыхал, борясь с эмоциями.

– Ты ослепнешь. И я ничего не смогу сделать.

Пес серьезно кивнул.

– Рано или поздно, да. Я помню. Я прошу отсрочить этот момент так далеко, как только возможно.

Касио удрученно покивал. Его плечи заметно опустились. Он усадил пса за стол. Достал из саквояжа банки и склянки с растворами и неизвестными порошками. Несколько тонких, словно сделанных из слюды, пластинок чернильного цвета замочил в миске с водой. Намешал что-то в своих пузырьках, набрал в два одноразовых шприца. Одну жидкость вколол псу в висок, вторую прямо в уголок глаза. В это время пластинки набрали воды, развалилсь на части и превратились в клейких резинистых слизняков, которых Касио осторожно усадил на ноги пса возле щиколоток и только несколько на затылок и шею, вдоль позвоночника. Слизняки чуть оживились, а затем присосались к коже и пошли равномерными волнами, как пиявки.

– Качайте родные, качайте, – ласково проговорил ангел, удостоверившись, что процесс идет правильно. И гораздо более строго обратился ко псу. – А теперь руку давай.