И снова мир

В подвальном помещении главного корпуса организации «Вита» трудилось несколько сот человек, включая главу организации Чжана Бэя. Сотрудники в белых одеяниях тестировали «ехидну». В проводимых экспериментах использовали выкраденных из платочного лагеря «Детей хиппи».

Чжан решил продемонстрировать Виктории всё то, чем занималась их организация. Виктория шла следом за учёным, с удивлением взирая на просторное помещение, в котором расположился целый научный центр. По всему периметру центра стояли столы с установленным на них различным оборудованием, начиная от обычных пробирок с химическими реактивами и заканчивая мощными компьютерами. В отдельных комнатах, отделённых друг от друга прозрачными перегородками из стеклопластика, на удобных кроватях лежали «Дети хиппи», над некоторыми из них склонились люди в белых халатах.

– Юхи полностью залечили их раны, медицина земноводных просто поражает, и всё же мы вновь протестируем на них воздействие «ехидны». Не смотри на меня так, Виктория, забудь о человечности, там, где власть и высшее знание, нет места эмоциям.

В глазах Виктории блеснули слёзы.

Наконец Чжан привёл Викторию к главному помещению находящегося в самом конце исследовательского центра. Они стояли возле огромных нефритовых дверей, на которых был высечен рисунок, изображавший ужасного крылатого ящера, пожирающего человеческого ребёнка. Чжан залез в карман своего пиджака, вынув из него, как показалось Виктории на первый взгляд, обычную флейту. Учёный подул в инструмент, и из него полилась чарующая мелодия. Нефритовые двери со скрежетом начали постепенно открываться, подул неприятный сырой ветерок, растрепавший волосы Виктории.

– Сейчас ты положишь на мои плечи свои руки, и, когда мы будем спускаться в Харс, ты не отстанешь от меня ни на шаг, повтори!

– Я буду держаться за твои плечи обеими руками и не отстану от тебя ни на шаг.

– Ты можешь взирать на них, но не смотреть в их глаза, повтори!

– Я могу взирать на них, но не смотреть в их глаза.

– Обезумев от страха, ты не забудешь о правилах и не побежишь по лестнице вверх, ведь как бы быстро ты ни бежала, они настигнут тебя, повтори!

– Что бы меня не испугало, я не забуду о правилах и не побегу вверх по лестнице, памятуя о правилах.

Нефритовые двери подземного мира нагов открылись, и Чжан с Викторией вошли в Харс.

Глава XXII

В роскошном здании, расположенном в самом престижном районе Вашингтона, находился офис одной из крупнейших дочерних редакций довольно известной электронной газеты. В этом самом офисе работал небольшого роста, слабовидящий, толстенький, сердобольный начальник-холостяк Константин Шох, заботившийся о своих сотрудниках, невзирая на их порой вопиющее поведение. Сотрудники часто пользовались слабым характером Константина и порой опаздывали на работу, но это было не самой главной провинностью подчинённых. Иногда, только представьте себе, Шоху устраивали самые что ни на есть настоящие скандалы. Истеричная мадам Розье рвала на глазах начальника бумагу и, бросая её себе под ноги, топтала каблуками своих лабутенов раскритикованную Шохом рукопись.

– Розье, немедленно прекратите! – сердился Шох.

– Не смей повышать на неё голос, кретин! – заступался за свою любовницу главный редактор Макс Ленс, сжимая кулаки. Ленс был крупнее начальника раза в три и тяжелее него раза в два.

– Да, пожалуй, я немного погорячился, прошу извинить меня, – извиняясь, Шох шёл к себе в кабинет под насмешки работников.

Плотно закрывая за собой дверь, Константин садился за свой старенький стол, усердно принимаясь за работу, которую не закончили его же сотрудники. Часть акций газеты перешло Шоху после смерти родителей, остальная доля находилась в руках скверного человека по имени Рик. Рик в своё время был правой рукой отца Константина. Рик лестью заслужил доверие президента, с помощью всевозможных интриг убирая со своего пути серьёзных конкурентов. Каково же было удивление Константина, когда он узнал, что в завещание помимо него был вписан ещё и Рик.

«Ничего, скоро я заполучу акции этого простофили за бесценок», – думал про себя Рик, неоднократно обращаясь с предложением по покупке к наследнику. Константин не мог перепродать акции третьим лицам, ведь в наследстве чёрным по белому было сказано: «Акции невозможно перепродать не акционерам».

Рик надавил на мистера Шоха, когда тот, лёжа под капельницей в палате интенсивной терапии, изнывал от боли. «Твой сын, ты ведь знаешь, может продать акции какому-нибудь пройдохе, газета перестанет существовать, и твоё наследие погибнет». Сначала Рик занял главный офис, затем настоял на том, что Константину лучше работать в дочерней редакции, которая, по его мнению, немного провисла. «Твой опыт поможет им вновь войти в колею», – будет утверждать Рик. Позже Рик подошлёт в редакцию своих прихвостней Розье и Ленса. Несомненно, Шох продал бы свои акции Рику, но на авансцене появился новый игрок.

– Можете называть меня Ленгом, без какой-либо приставки, этого вполне достаточно.

– Мистер Ленг, я хотел бы спросить, какой у вас опыт? – рассматривая новую кандидатуру на пост корректора, несколько смущаясь, спрашивал Шох.

– «Вашингтон пост», «Нью-Йорк таймс» вас устроит?

– Вполне, мистер Ленс, ой, прошу прощения, Ленг.

Как казалось Рику, Розье и Ленсу, сгорбившийся пенсионер, не представлял для них совершенно никакой опасности, но по истечении времени все они поняли, какую ошибку совершили, утверждая кандидатуру нового сотрудника.

– Мистер Ленс, я хотел бы поинтересоваться, когда вы завершите статью о поджогах автомобилей в округе Колумбия?

– Думаю, завтра.

– Но ведь завтра газета уже должна выйти, – возмущался Шох.

– У меня не восемь рук, поручи это кому-нибудь другому.

– Я, я, я, я вас уволю!

– Собираешься это сделать без ведома Рика? – Ленс усмехнулся.

К конфликту как всегда подоспела лёгкая на помине мисс Розье, заступаясь за своего любовника, она выкрикивала:

– Зайди в свой кабинет, бестолочь!

После очередного выпада в свой адрес с низко опущенной головой Шох уже было направился в свой кабинет, как его вдруг остановил Ленг.

– Вы это куда направились, мистер Шох? – с некоторым удивлением спросил у своего босса старичок.

– И вы с ними заодно, Ленг, вас тоже подослал Рик?

– Я сам по себе, волчья натура, понимаете ли… Просто хотел сказать, что вам не следует идти в свой бункер и, закрывшись в нём, прятаться от всего мира, вы ведь не Гитлер.

– Пусть убирается, чёртов придурок, – настаивала на своём белокурая Розье.

– Почему вы их не уволите?! – выпучив глаза, спрашивал шокированный выходкой своих коллег Ленг.

– Рик не позволит мне этого сделать, он обладатель контрольного пакета, понимаете…

Ленг достал из кармана своего потёртого клетчатого пиджака диктофон и включил запись только что состоявшегося разговора.

– Что вы себе позволяете, это незаконно, мы не давали своего согласия на запись! – возмутился Макс.

В порыве гнева он хотел вырвать диктофон из рук старика, но тот одним движением руки опрокинул нападавшего на пол. Лежавший на полу Макс Ленс недоумевал, как такое под силу старику.

– Не советую тебе повторять, сынок, служба в армии научила меня многому. Думаю, вам с Розье стоит подумать об отставке («Эта запись послужит компроматом в случае вашего несогласия»), – говоря, Ленг злорадно улыбался.

Розье и Ленс, естественно, не были уволены, они лишь были переведены в головной офис газеты, а на их место Рик посадил своих осведомителей братьев-толстосумов Теда и Брайана, больше занимавшихся не работой, а слежкой за Константином Шохом и его новым приятелем Ленгом.

Не обращая внимания на лазутчиков и интриги, создаваемые время от времени Риком, наконец-таки началась настоящая работа. В тандеме с Ленгом Шох набрал достойную, перспективную команду молодых репортёров, сумевшую подготовить и выпустить в свет ряд интересных, значимых статей. Рик же искал способ досадить Константину – набрав номера нужных людей, он навел кое-какие справки по корректору.

Константин Шох спал, когда ему позвонили.

– Алло! – Шох с неохотой взял мобильник.

– Извини, что в такую рань звоню, это Рик.

– Я догадался по голосу.