Большая волна в гавани

– Я так и знал, – усмехнулся парень, – синьора Габриела, я вас обожаю, – он обнял ее за шею, звонко поцеловал в щеку и направился к дверям.

– Ужин через десять минут. Попрошу не опаздывать, – прозвучало ему в спину.

– Si signora*, – бросил он и вышел из кухни. (*с итальянского «да, синьора»)

Михаил захватил рюкзак из прихожей и, минуя гостиную, где непонятно для кого работал телевизор, направился в свою комнату. Проходя мимо кабинета, парень хотел зайти поздороваться с отцом, но, услышав, что он по-прежнему с кем-то общается по телефону, направился к себе. Заботливые материнские руки навели порядок в комнате, заправили кровать, аккуратно сложили белье в комоде и вещи в шкафу. Он кинул рюкзак на пол у письменного стола, туда же полетели носки. Избавился от толстовки и футболки, сменил джинсы на шорты и завалился на постель. Закинув руки за голову, парень уставился в потолок. «Ехать или не ехать? – вопрос, словно назойливый комар, опять зажужжал в голове, – ну и задали они мне задачку. Жил себе спокойно, так нет же, надо было госпоже японке влезть со своей рекомендацией».

Подумав о преподавателе, он вспомнил, что так и не закончил рисунок. Осталось буквально пару штрихов. Парень подскочил с кровати, вытащил из рюкзака блокнот с карандашом и вернулся назад. Устроился поудобней, опершись на подушку и принялся за эскиз, напрочь забыв о голодном звере в желудке. На его рисунке госпожа Кисимото выглядела немного иначе, чем в жизни. Она стояла спиной к доске, на которой были изображены иероглифы, те, что они изучали в этот день. Из-под ее короткого платья виднелись изодранные чулки, на ногах тяжелые армейские ботинки, а длинные волосы разметались в разные стороны. В одной руке она держала старинный револьвер, ствол которого смотрел вверх, и из него тянулась тонкая струйка дыма. Указательным пальцем другой руки она показывала на один из иероглифов.

«Хоть Кей и не подала виду, но, наверняка, удивилась, когда увидела себя в таком образе», – мысленно усмехнулся парень. Прикусив губу от усердия, он продолжал рисовать, не заметив, как пролетели десять минут. Голос матери, донесшийся из кухни, напомнил ему об ужине. Он окинул взглядом законченное изображение госпожи Кисимото, подумав о том, что надо немного добавить теней, сунул карандаш за ухо, телефон и блокнот распихал по карманам шорт и вышел из комнаты. Он застал родителей за накрытым столом. В центре него стояло блюдо, на котором аппетитный цыпленок, укрытый толстым слоем пармезана, возлежал на подушке из спагетти в томатном соусе. Глядя на кулинарный шедевр, парень невольно сглотнул, а голодный звереныш снова громко напомнил о себе. Старики о чем-то беседовали, но как только Михаил появился на кухне, они тут же замолчали. При виде сына, мать потупила взгляд, суетливо поправляя тарелки и приборы, а на лице отца появилось выражение, не предвещающее ничего хорошего. Не трудно было догадаться, кому они перемывали косточки.

– Легок на помине, – сказал Алексей Михайлович, – а мы о тебе говорим.

– Я это понял, – ухмыльнулся парень, он подошел к нему и, глядя в глаза, протянул руку для приветствия, – надеюсь, вспоминали добрыми словами.

– Разными, – отец ответил на рукопожатие и кивнул на стул, – присаживайся, разговор к тебе есть серьезный.

По тону его голоса стало понятно, что отец не собирается обсуждать с ним прогноз погоды, внутреннее чутье нашептывало, что речь пойдет об учебе.

«Да что им всем от меня надо? – мысленно воскликнул Михаил, – может, и правда надо свалить в Японию, хоть немного отдохнуть ото всех»

– Алекс, ужин остынет, – вмешалась в разговор мать, она взяла его тарелку и стала накладывать еду, – потом пообщаетесь.

– Ужин подождет, а курица никуда не улетит, – категорично заявил отец, бросив на нее взгляд: «молчать женщина, когда говорит мужчина».

Она послушно замолчала и сердито посмотрела на сына. Тот откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и, вытащив карандаш из-за уха, принялся его теребить.

– Майкл, за те полтора года, что ты учишься в университете, я никогда не вникал в твою учебу, – начал Алексей Михайлович, – я думал, ты взрослый парень и считал это неуместным, тем более ты дал нам слово окончить вуз. Но, теперь, я понимаю, что ты еще ребенок и за тобой нужен глаз да глаз. Не зря твоя мать называет тебя мальчиком.

Михаил почувствовал, как кровь бросилась в голову, он непроизвольно стиснул челюсти, до скрежета зубов. Сын терпеть не мог, когда отец разговаривал с ним снисходительным тоном и называл ребенком. – Я сегодня был на мероприятии в одном университете. Там было много педагогов, профессоров и прочей преподавательской братии из различных вузов, – продолжал родитель, – и там, наконец-то, я познакомился с деканом твоего факультета, – он сделал паузу, встал из-за стола и, заложив руки за спину, принялся ходить по кухне туда-сюда, как делал всякий раз, когда разговаривал о чем-то серьезном.

«Вон оно в чем дело!»

Молодой человек бросил взгляд на мать, как будто искал у нее поддержки. Та, не глядя на него, нервно постукивала кончиком ножа по столу, наблюдая за мужем.

– Представляешь, Андрей Владимирович кинулся со мной обниматься, когда услышал мою фамилию и узнал, что ты мой сын, – с усмешкой воскликнул отец и, уловив недоумение на лице Михаила, продолжил: – вот и я опешид. С чего бы незнакомый мужик, встречает меня как старинного друга. Естественно, я решил поинтересоваться и говорю: «Вы, наверное, знакомы с моим сыном?» – отец остановился и снова посмотрел на парня, – и ты знаешь, что он сказал?

«Представляю, что он ему наговорил».

Вопрос «Что?» в данной ситуации был неуместен. Михаил промолчал и вперил взгляд в свисающий со стола край белоснежной скатерти, повторяя глазами узоры на ее ткани.

– Так вот твой декан мне ответил: «Знаком не то слово. Он мне уже, как родной. Ваш сын бывает в моем кабинете, чаще, чем я сам», – родитель сымитировал голос Андрея Владимировича.

«Черт», – мысленно выругался парень и посмотрел на отца, тот снова принялся мерить шагами кухню, под пристальным наблюдением жены.

Как обычно, в такие минуты, парню до дрожи в руках хотелось рисовать. И, несмотря на то, что он понимал, что это жуть, как не понравится старикам, Михаил незаметно вытащил блокнот, положил его на колени и, делая вид, что он весь во внимании, украдкой открыл чистую страницу.

– К сожалению, на мероприятии у нас не получилось пообщаться, времени не было ни у него, ни у меня, – продолжил Алексей Михаилович, – мы обменялись телефонами и договорились созвониться вечером.

В то время, как отец расхаживал по кухне в спортивных штанах и футболке защитного цвета, воображение сына рисовало его в образе босса итальянской мафии. В сером полосатом костюме, черной рубашке и белой шляпе, он вальяжно развалился в большом кресле, положив руки на подлокотники, а позади него в образе его телохранителя стояла жена. Черный лайковый костюм облепил ее фигуру, как перчатка, шпильки туфель, напоминали острый кончик меча, который она воткнула перед собой в пол, обхватив рукоятку двумя руками. Ее черные волосы рассыпались по плечам, серо-зеленые глаза метали молнии, а воинственный взгляд предупреждал: «Не приближайтесь к моему боссу». Михаил принялся выводить линии, перенося изображение из головы на бумагу. Он и сам уже сбился со счета, сколько у него было рисунков с родителями. В каких только образах не появлялись они на страницах его блокнотов. У него даже имелась целая серия картинок под названием «Черная лиса», где мать была в образе женщины-лисы. По сюжету она служила в полиции и вела охоту на серийного маньяка по прозвищу «Призрачный Жиль», которого все считали оборотнем, поскольку он постоянно ускользал от нее. Эта не совсем приятная роль досталась отцу.

– Скажу тебе, интереснейшая и очень долгая беседа у нас состоялась, – Алексей Михайлович посмотрел на сына и, увидев, что тот рисует, взревел, как дикий вепрь.

– Майкл, я с тобой разговариваю о серьезных вещах, а ты занимаешься своими художествами. Сейчас же убери, – он грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнула посуда, а мать от испуга подскочила на стуле.

– Dio mio, – пробормотала она, приложив руку к груди. Синьора Габриела посмотрела на сына, прожигая в нем своим взглядом дыру и возмущенно всплеснула руками: – Ragazzo pazzo.

– Папа, мама, не надо так нервничать, – успокоил их молодой человек, от греха подальше он засунул блокнот в карман, а карандаш за ухо, – я вас прекрасно слышу.

Отец оперся на спинку своего стула руками и уставился на него.

– Надеюсь, ты не собираешься отказываться от поездки в Японию? – спросил он.

Михаил нисколько не удивился его осведомленности. Парень только открыл рот, собираясь ответить, но тут в разговор вмешалась мать.

– Вот с этого момента можно подробнее? – она перевела недоуменный взгляд с мужа на сына, – что-то я не поняла, о какой поездке идет речь?

– Ему предложили поучаствовать в программе по обмену студентами и поехать на учебу в Японию, – ответил за него отец.

– А ты что? – мать посмотрела на парня.

– Я еще не решил, – ответил он.

– Siete fuori di testa?* – воскликнула синьора Габриела и нахмурилась, как грозовая туча. (*в переводе с итальянского «Ты с ума сошел»)

Отец уселся на свое место и, постучав указательным пальцем по столу, сказал:

– Даже не вздумай отказаться от поездки. Такой шанс выпадает раз в жизни. Только вот я никак не пойму, почему он выпал тебе? За какие такие заслуги? – спросил он и тут же ответил: – твой декан сегодня открыл мне глаза, оказывается, ты еще тот разгильдяй.

– Что ты имеешь ввиду, Алекс? – выразительные брови матери взлетели к потолку.

– Только то, что у него куча хвостов осталась с предыдущих сессий, а уже следующая на носу, – раздраженно бросил он, – и занятия он пропускает регулярно.

– Dio mio, – родительница в неверии покачала головой и обратилась к мужу: – почему ты мне раньше не сказал, что все настолько серьезно?

– Оставил на десерт, – усмехнулся отец, – мы с тобой думаем, что он учится, а наш оболтус балду пинает, да картинки свои рисует.

– Микеле, ты же умный мальчик, как ты мог допустить такое? – сложив пальцы вместе, она энергично потрясла рукой.

«Да, чую, надо валить в Японию, – подумал Михаил, – иначе теперь они устроят мне пилу-десять»

– Родители, вы только не переживайте, я все утрясу, – пообещал он и в тот момент принял решение, которое перевернет всю его жизнь с ног на голову.

Парень вытащил из кармана телефон, открыл вотсап и напечатал сообщение Ксении Сергеевне: «Я еду».

– Нахватался долгов, как собака блох, а теперь он утрясать собрался, – хмыкнул отец, – так что с поездкой ты надумал? – спросил он, с прищуром посмотрев на него.

– Ну а что тут думать? – парень пожал плечами, – Родина приказала, значит, надо ехать.