Большая волна в гавани

Не долго думая, Михаил обхватил его за спину, приподнял и дотащил до места.

– Американец, ты вроде худой, но до чего же тяжелый, – усмехнулся он, помогая тому сесть, – говорил тебе, ешь поменьше гамбургеров, а ты лопаешь их ведрами.

– Русский, ты как скажешь что-нибудь, – хохотнул товарищ и поморщился от боли, – интересно, я когда-нибудь привыкну к твоему разговору? Да и разве три гамбургера это много? – по-прежнему держась за бок, он оперся спиной на ограждение и вытянул ноги, – мои друзья в Америке по пять, а то и по шесть съедают за один присест, – он грустно вздохнул и вспомнил: – эх, а мы ведь так и не поели. А теперь уже и не хочется.

– Ничего, скоро захочется, – бросил Михаил и направился к машине. Он забрал аптечку и вернулся обратно, – сними куртку и майку, их надо выжать и заодно обработаем твою болячку.

Освободившись от мокрой одежды, бледная кожа Тони покрылась мурашками и стала похожа на корку апельсина.

– Как же холодно, – воскликнул он, – с утра такая замечательная погода была, а сейчас такое чувство, будто зима опять вернулась.

– А что ты хотел? Март месяц на дворе, – ухмыльнулся художник, забирая у него вещи, – в Москве в это время еще снег идет. Хотя у нас он может и в мае пойти, а бывало, что и в июне.

– Как вы живете в таком холоде? – удивился приятель, – у нас в Орегоне даже зимой температура ниже плюс десяти не опускается.

Михаил выжал куртку и футболку друга и развесил их на ограждении.

– Да так и живем, – пожал плечами он и, посмотрев на него, спросил: – а как люди живут на Чукотке или на Аляске?

– Не представляю, – стуча зубами от холода, сказал товарищ, – я бы не согласился там жить ни за какие…, – он замолчал, вспоминая нужное слово, – ну как ты их там называешь?

– Коврижки, – напомнил парень.

Он присел рядом с другом и еще раз прошерстил аптечку. На одном из флаконов, помимо иероглифов, обнаружил надпись на английском: «hydrogen peroxide».

– То что нужно, – пробормотал Михаил. Он поставил медицинский ящичек на крышу, предварительно забрав из него нужный пузырек и скомандовал: – не шевелись, я обработаю рану.

– А ты уверен, что этой фигней, – товарищ кивнул на склянку в его руках, – можно это делать?

– Не-а, – состроив серьезную гримасу, пошутил он и чуть не прыснул со смеху, увидев округлившиеся глаза товарища. Он уже собрался поливать болячку, как Тони заверещал, точно резаный.

– Стоп, Майкл, стоп, – он отодвинул его руку, – если не уверен, тогда зачем ты собираешься…, – не договорил он.

– Тони, да успокойся ты, – перебил его художник, – это перекись водорода. Почитай этикетку, – он повернул флакон надписью к нему, – она предназначена для этого.

– А ты откуда знаешь? – приятель с сомнением посмотрел на него.

– Видел, как мать обрабатывала отцу палец, когда он порезался.

– Ну ладно, «коза ностра», я тебе верю, – американец отвернулся, чтобы не видеть, как товарищ будет это делать и приготовился к экзекуции, – аааа, – заверещал он, когда перекись покрыла рану, образовав белую пену на ее поверхности, – да почему же так щиплет? Майкл подуй, – попросил Тони.

Наблюдая, как друг дует на рану, он попытался улыбнуться. Но из-за боли улыбка вышла бледной и вымученной.

– Так легче? – спросил Михаил, посмотрев на приятеля, и добавил: – не вздумай ее трогать грязными руками. Ты меня понял?

– Да понял я, понял, я же не дурак, – ухмыльнулся он и неожиданно признался: – ты знаешь, русский, я когда только увидел тебя, в тот день в общаге, сразу понял, что ты нормальный чувак. С тобой не страшно и на необитаемом острове оказаться. Если ты меня не съешь, значит, и в обиду не дашь, – его голос осекся, и он охнул, плечи нервно передернулись, а лицо стало белее простыни.

Невооруженным глазом было заметно, что состояние друга оставляет желать лучшего. Михаил надеялся, что в ближайшее время спасатели начнут искать пострадавших, и он сможет отправить его в больницу. Несмотря на то, что тогда был подростком, он до сих пор помнит, как смотрел по телевизору репортажи из Таиланда, когда там произошла такая же катастрофа. Так вот там спасательная операция началась буквально через пару часов после цунами.

– Можешь быть спокоен, – сказал художник. Он поднялся с колен и привычным жестом отряхнул мокрые джинсы, – я суповыми наборами не питаюсь. Так что тебя я есть не стану, найду кого-нибудь поупитанней.

Парень продолжал шутить, чтобы хоть как то разрядить обстановку и не давать товарищу повода унывать.

– Это ты меня суповым набором назвал? – превозмогая боль, Тони улыбнулся, тыча пальцем себе в грудь, и резко сменил тему: – чует мое сердце, если мы не выберемся с этой крыши, я загнусь здесь к чертовой бабушке.

– Не загнешься, – успокоил Михаил, – я не дам тебе этого сделать.

– Русский, ты же умный, придумай, как нам выбраться отсюда, – американец с надеждой посмотрел на него.

Если раньше Михаил размышлял об этом, то после того, как увидел, что друг не может самостоятельно передвигаться, отбросил эту мысль.

– Увы, Тони, – молодой человек развел руками, – в нашей ситуации ничего не придумаешь. Как ты собираешься спускаться с крыши, если ты ходить не можешь? – спросил он.

– Согласен, – кивнул фотограф, – я не смогу спуститься, значит тебе надо выбираться отсюда, а я буду ждать, когда меня найдут спасатели. Когда-то же они начнут искать пострадавших?

– Американец, я понимаю, что ты ударился головой, – ухмыльнулся художник, – но, надеюсь, умом ты не тронулся? – он бросил на него хмурый взгляд, – мы вместе приехали в Мацусиму, вместе и уедем отсюда.

– Спасибо, Майкл, – поджав губы, закивал Тони и добавил: – ты настоящий друг.

Михаил хоть и понимал, что покинуть крышу с раненным товарищем не получится, но все же пошел обследовать ее, так, на всякий случай, мало ли, вдруг где-то есть какой-то безопасный выход. Он заглянул в багажник машины, проверить нет ли там веревки, но увы, кроме запасного колеса, огнетушителя, аварийного знака и омывателя для стекол больше ничего не нашел. Обойдя со всех сторон крышу, он еще раз убедился, что спуститься с нее без помощи спасателей не получится. Парень вернулся туда, где сидел Тони. Держа руку на боку, товарищ откинул голову на ограждение и закрыл глаза. Со стороны казалось, что он спит. Но это только так казалось, стоило Михаилу подойти, как он, не открывая глаз, спросил:

– Ну что там?

– Даже если бы ты мог самостоятельно ходить, у нас бы все равно не получилось отсюда спуститься, – сообщил он.

– Почему? – Тони поднял голову и посмотрел на него затуманенным взглядом.

– Я не знаю, что это за здание, – Михаил пожал плечами и развел руками, – здесь нет ни балконов, ни уличных подоконников, за что можно было бы зацепиться. Стены без единого выступа, как будто по ним прошлись бритвой. А под нами, как минимум четыре-пять этажей. Если бы у нас была веревка, ее не к чему было бы привязать. Но, – парень сделал паузу и продолжил, – даже если допустить такую мысль, что нам удалось спуститься, что дальше? – он посмотрел на товарища.

– В смысле? – насупил брови американец.

– Вплавь поплывем? – вопросом на вопрос ответил Михаил и добавил: – Тони, кругом вода, город затоплен. Тут без лодки не обойтись. Так что нам по любому придется ждать спасателей, – он замолчал и, оглядевшись вокруг, добавил: – надеюсь, ждать придется недолго.

– Я точно здесь окочурюсь, – сказал американец, – Майкл, дай мою одежду, – попросил он, – может на мне она быстрей высохнет.

Когда солнце незаметно исчезло за горизонтом и на затопленный город опустились сумерки, а кругом по прежнему не было видно спасателей, парни окончательно убедились, что эту ночь им придется провести на крыше. Природа продолжала испытывать их на прочность и преподнесла очередное испытание в виде снега. От мокрой одежды и наступившего холода, зуб на зуб не попадал и все кости сводило судорогой. К тому же состояние Тони ухудшалось с каждым часом. Он думал, что его трясет от холода, но Михаил понимал, что основная причина его лихорадки кроется в ранении. Он еще раз обследовал машину, надеясь найти в ней хоть что-нибудь с помощью чего они могли бы согреться. Но увы, кроме подушки, что валялась на полу между задними и передними сиденьями, ничего не было. Толку с нее, как с козла молока, тем более она была насквозь мокрая. Под передними креслами Михаил нашел начатую бутылку воды и фонарик, который как нельзя кстати им пригодился. На удивление молодых людей, после морского путешествия он оказался в рабочем состоянии. С его помощью художник еще раз обследовал аптечку и на одном из флаконов прочитал знакомые иероглифы: ?????, а под ними надпись на английском языке: «aspirin». Он дал Тони сразу две таблетки, в надежде, что это хоть немного принесет ему облегчение и, на всякий случай, одну выпил сам. Ближе к ночи снег разошелся ни на шутку, повалил густыми хлопьями, вынуждая парней перебраться в машину. Кресла хоть и не высохли до конца, но теперь сидеть на них было гораздо приятней, по крайней мере вода больше не хлюпала…

Стресс, пережитые эмоции и усталость сделали свое дело и, несмотря на холод, парни незаметно для себя уснули. Неизвестно сколько длился сон, только через время Михаил расслышал голоса. Он резко открыл глаза и обернулся посмотреть на друга. Он спал на заднем сиденье, лежа на здоровом боку и держась рукой за рану. На его лице застыла болезненная гримаса. Парень схватил фонарик, который ожидал своего часа на приборной панели и выскочил из машины. Ему не пришлось освещать дорогу, за него это сделала Луна. Ночная хозяйка светила так, что было видно, как днем. Молодой человек чуть не запрыгал от радости, увидев моторную лодку, рассекающую волны на улицах города. Яркий прожектор на носу освещал ей путь. Парень отчетливо видел двух мужчин, сидящих в ней. Один из них смотрел в бинокль ночного видения, а другой что-то говорил в рупор на японском языке. Михаил ни черта не разобрал, что он говорит, но не трудно было догадаться, что они ищут пострадавших. Молодой человек невольно усмехнулся, вспомнив фильм «Титаник». Сколько раз он смотрел его и даже предположить не мог, что когда-то и его будут искать, как искали живых среди утонувших пассажиров лайнера. Только в отличие от этих мужчин, спасатели в фильме были на вёсельных шлюпках.

– Эй, мы здесь, – закричал он что есть силы на английском языке, размахивая включенным фонариком.

Мотор тотчас заглох, лодка по инерции проплыла еще какое-то расстояние и остановилась. Спасатели задрали головы вверх, ища глазами источник звука.

– Мы здесь, – повторил Михаил и направил на них луч света.

– Сэр, сколько вас там человек? – спросил спасатель, перейдя на английский.

– Нас двое, – ответил парень, – мой друг серьезно ранен, ему срочно нужна медицинская помощь, но мы не можем отсюда спуститься.