Тропа тунеядцев. В августе 34-го. Из жизни контрразведчиков

– Уже знаю.

– Никаких террористов не было.

– Тоже знаю.

– Стреляли сотрудники милиции.

– Зачем?

– Разбираемся.

– Бурый, ты понимаешь ситуацию, или ты ничего не понимаешь? Весь город стоит на ушах! – Понемногу повышая голос, начал заводиться Пчелкин. – А, у тебя – все просто! Взрыв техногенный. Террористов не было. А, что, тогда, было, если налицо – десятки трупов и сотни раненых!

– Нет никаких трупов…

– Это ты знаешь. Это я знаю. А, паника, по городу, волной катит. Даже, не паника, а нездоровые разговорчики. Нам простят все, только не это. Дежурный чемоданчик, у тебя наготове? Я свой приготовил уже. Ты, еще не знаешь, что тунеядцы планируют серию диверсий, на предприятиях города? Нет? А обыватели уже знают! У памятника Ленину, народ начинает собираться. Не явно, конечно. Но ходят мимо и поглядывают…

Пчелкин отошел, от окна и сел в кресло. Погладил рукой столешницу стола. Вышло это у него неловко, как бы – напоследок, прощальный жест.

– Чего делать думаешь?

– Предпринимаем меры.

– Какие, если не секрет? Конкретизируй.

Бурый неопределенно покрутил руками.

– Конкретно, сказать не могу, мне еще не докладывали, но наши люди работают. Все, что можно будет исправить, исправим.

– Хорошо, хоть, сам не засветился. Кого оставил, за старшего?

Бурый набрал полные легкие воздуха и выдохнул:

– Капитана Злыдника!

Генерал Пчелкин, устало закрыл глаза и с минуту сидел молча.

– Кого, кого, ты, оставил, за старшего? – Переспросил он, снова взглянув на белый свет.

– Капитана Злыдника.

– Вам, полковник, пора на досрочную пенсию или в депутаты.

– Ты, в своем уме или нет. – Заорал он, сжимая кулаки. – Этот, твой Злыдник, у меня уже полздоровья отнял! Только, за сегодняшний день, столько наворотил, что у меня волосы дыбом стоят!

Вскочив, со стула, Пчелкин схватился за голову и снова плюхнулся обратно.

– Хм! Товарищ генерал, там, на пищеблоке, наворотили похлеще. Куда, там – Злыднику. Там, словно, десять Злыдников побывали. Теперь, там, если, кто и уладит ситуацию, то только он.

Облокотившись о стол, генерал обхватил голову рукам и ослабевшим голосом, спросил:

– Что, по Рахметову?

– Ищем.

– Как «ищем»? Что, еще не нашли? Мне говорили. Что его задержание – дело решенное.

– Мне ничего, такого не докладывали. – Приподнял брови Бурый, чувствуя, как приятное тепло злорадства окутывает сердце.

– Что, еще?

– Служба наружного наблюдения упустила, туристку из Москвы.

– Кто – такая?

– Была, там, одна. Туманова. Ушла, из-под наблюдения.

– Как ушла?

– Грамотно. Я бы, даже, сказал – профессионально.

Выслушав историю побега Тумановой, генерал откинулся в кресле. Задумчиво постучав по столу пальцами, сказал:

– Ну, это, конечно уже – кое-что. Не успех, понятно, но и не провал. Важно, что она себя проявила. Что у них, за группа, такая непонятная? Белая, эта, со спутниковой связью! Феэсбешник – алкоголик. И, эта, Туманова! Чего она рванула в бега?

– Выясним.

– Выясним, если утром нам не пришлют замену.

– Русский связной хочет встретиться с нашим.

– Так.

Я, велел, потянуть пару часиков.

– Хорошо. Потяни пару часов, а потом отложи встречу, еще часа на два. Пусть понервничают подольше. Может, что еще проявится. Об ее итогах, доложишь немедленно. Все – иди, пока.

Переговорив по телефону с Судзиловским, капитан Злыдник заинтересованно уставился на двух капитанов.

– Давно они – так? – Спросил он.

При звуке его голоса, капитан Труба, вроде бы, как проявил, какую-то реакцию. Стал взволнованно оглядываться по сторонам, но быстро снова впал в апатию.

Капитан Одиноков тоже среагировал, на голос Злыдника. Он отбросил широкие жесты и перешел на мелкую моторику. Глядя на него, со спины, можно было подумать, что он вяжет или распутывает леску.

– Да уже больше часа. – Сказал один из милиционеров. – Как стрельба закончилась, так и сидят.

Кто-то из товарищей, двинул говорившему локтем под ребра, и монолог прервался.