Тропа тунеядцев. В августе 34-го. Из жизни контрразведчиков

– Убили.

– Точно!

– Входных отверстий не видно.

– Самый умный, что ли? Подавай ему входные отверстия!

– Ножом в спину, ударили!

– Вот, это ближе к истине, коллега!

– Надо бы, пойти взглянуть.

– Да, вы, не только самый умный, но, еще и самый смелый… Идите и смотрите, если вам надо.

– Нет, так не годиться, надо удостовериться…

– В чем удостовериться? Что он покойник?

– Вы, как хотите, а я все-таки, схожу, посмотрю…

– Смотреть он собрался! Чего, там – смотреть? Покойник, он и есть – покойник. – Ворчали сослуживцы, оставшегося безымянным героя, осторожно спускаясь за ним следом.

– Тихо!

– Что, вы, шумите?!

– Да, тише же товарищи!

За передовым дозором, стали подтягиваться и другие, не столько смелые, сколько любопытные. В конце, концов, на лестнице образовалась робкая, шикающая колона, медленно продвигающаяся в направлении, безмятежно распростершегося, на светлой плитке, Мордуева.

Анна Михайловна, для своих просто – Ганна, из конструкторского бюро, которую перипетии жизненного пути, научили, относится, ко всему, с фатальной безмятежностью, стала главным поставщиком новостей, с театра военных действий. В очередной раз, выглянув, в окно, она вышла в коридор и доложила обстановку:

– Все, пока тихо. С нашей стороны, человека три, еще шевелиться. Так, что, не всех, еще поубивали. Кто-то, еще держится. Ха! А. куда, это, наши мужики направились?

– Может, на джихадистов пошли?! – Выразила робкую надежду Светочка Карабанова.

– Наши! На джахадистов! – Возмутилась Вера Алексеевна. – Да, они утром мимо собак пройти боятся. Пока толпой не соберутся, на территорию не заходят! Скорее всего, драпать собрались!

– Как драпать?!

– Куда драпать?!

– Все же закрыто!

– Эти проходимцы лазейку найдут! – Уверенно сказала Вера Алексеевна.

– Девушки, а мы, чего сидим?

– Господи! Они смоются, а нас взорвут, со всеми потрохами!

– Бабы! Спасаться, нам, надо!

– Чего сидим!

– Сидим, тут, смерти ждем, а мужики вон – бежать намылились!

– Если скопом – может, кто и вырвется! А, так всем погибель!

– За мной, девчата! – Крикнула Вера Алексеевна, которая, для восстановления нормальных ритмов сердца, хряпнула целый флакон валерьянки. – Или грудь в крестах, или голова в кустах!

Замыкающий, спускающуюся, в холл, колону Валик Кудлаев, не сразу сообразил, что шумовой фон, за его спиной, кардинально изменился. Плач и стоны, на короткое время затихли, и возникло какое то пчелиное гудение. Этот нарастающий гул, отвлек его от происходящего по фронту и заставил оглянуться.

Вытаращив глаза и широко открыв рот, он, с изумлением, уставился на накатывающую на него толпу женщин, которую вела, за собой, Вера Алексеевна, из отдела маркетинга, женщина решительная и малотолерантная по отношению к мужчинам.

Кудлаев, только успел приложить палец к губам, желая призвать прущих на него амазонок к тишине, как был сметен разъяренной толпой.

Нет, это была не толпа! Это была настоящая кавалерийская лава, которая стремительно обрушилась на мужскую колонну, разметала ее, к чертям, и растеклась по холлу.

– Заперто!

– И тут – заперто!

– Девки, заперто все!

– Мужики ломайте двери!

– Мужики, вы, или не мужики!

Какая-то решительная дама подскочила к двери кафе и дернула ее. Находящаяся внутри Алла Михайловна, будучи на взводе, после только, что совершенного убийства, отозвалась изнутри загробным голосом, причем, почему-то с кавказским акцентом:

– Нэ подходы! Стрэлят буду!

– Там они!

– Там они засели!

– Сейчас взорвут, к такой матери!

– Окна! Окна!

– Через окна, надо!

– Мужики, окна бейте!

– Мужики – вы, или – не мужики?!

– А-а-а! Гребаные стеклопакеты!