Сотрудник инквизиции. Осатанелый город

Сам Юрген закурил трубку, прихватил, со стола, один из пергаментов и углубился в его изучение.

Когда свет в помещении стал меркнуть, секретарь распустил свой нотариат. Ребята били баклуши в городе уже с самой Пасхи, и основательно обжились. Все трое, по идее, должны были ночевать в канцелярии, заодно охраняя архив. Однако молодость брала свое и вся троица, по прошествии пары недель обзавелись городскими подружками и, с той поры, пренебрегала долгом.

Поэтому ночевал Юрген в ратуше один. В круглой башне, которая была городской тюрьмой и в данный момент пустовала, он нашел пустующую каморку сторожа и выбросив оттуда всю ветошь, устроился спать на голых досках. Впрочем, это мало помогло. Клопы гнездились в этом помещении повсеместно и томимые долгой голодовкой набросились на Юргена, все разом. Поспать ему удалось только полночи. Потом заряд вина кончился, и стало не до сна, клопы копошились на нем, словно тюлени на лежбище. Убедившись, что больше поспать не удастся он вышел на связь с Центром и доложил, о проделанной работе.

В Центре были рады, что его внедрение прошло успешно и спрашивали, о планах на будущее.

– Продержитесь три месяца? Как вам кажется?

– Продержусь больше. Только надо организовать перевод от дяди из Гамбурга. Я напишу туда письмо. Письмо по дороге перехватите, а через месяц вышлите мне еврейским переводом деньги. Один еврей в Шаффурте есть. Значит, система быстрых переводов существует.

– Зачем вам еще деньги? Вы там неплохо зарабатываете.

– Это повысит мой социальный статус. Может домик куплю в городе. Оборудуем, там постоянную базу. Без клопов. Это повысит наши возможности в деле правильного освещения сложившейся исторической обстановки.

Второй день работы Войтеховского, в качестве секретаря канцелярии Городского Совета Шаффурта, начался с утреннего развода. Немой и Сонный Карлы были поставлены разбирать бумаги.

– Раскладывайте все по годам. – Сказал он. – Без различия в содержании. Просто по годам и все. Ты пергаменты, ты бумагу. Неопределенные документы откладывайте отдельно. С ними будем разбираться позднее.

После того, как Карл Расторопный сгонял в трактир, за напитками, ему была поставлена отдельная задача.

– Идешь к канцлеру и говоришь ему от моего имени, что тут нужен столяр. Надо сделать полки, для документов. Иначе, скажешь ему, через какое-то время, все снова перепутается и придется начинать сначала. Не отставай от него, пока он не договорится с мастером. Вместе с плотником и придешь. Без плотника не возвращайся.

Убаюканный шелестом бумаг, которые перекладывали нотарии, Юрген часок вздремнул, положив голову на стол, благо клопы в это время ждали его в каморке тюремного сторожа. После сна, он приступил к изучению особо любопытных документов.

Звон шпор привлек его внимание, но он не реагировал на это, пока у двери канцелярии кто-то не хмыкнул, очень героически. Обернувшись Войтеховский обнаружил у двери бравого вояку, в современном колете, сюртуке, шляпе с пером и со шпагой на боку.

– Капитан лейб-стражи, его светлости бургграфа фон Шаффурта – Герарт фон Дустервайс. – Представился военный. – Вам приказано немедленно прибыть в замок. Бургграф требует к себе.

– Надо, так надо. – Сказал Войцеховский, вставая.

Капитан нахмурился.

– Немедленно отправляюсь в замок, по требованию их светлости. – Поправился Юрген.

Нацепив саблю и надев шляпу, он всем своим видом показал, что готов следовать приказу.

– Следуйте за мной. – Приказал капитан, но пошел не впереди, а рядом.

– Что шпаги, в Париже, же не в моде? – Спросил капитан, когда они вышли на площадь.

– Так я не прямо из Парижа. Сказал Юрген. – По дороге сюда, заглянул в Болонью, потом в Рим, потом в Вену. Посетил Прагу и только после Праги – сюда. Шпагу выменял в Вене на саблю, потому, что к ней с детства приучен. У нас в Литве шпагами можно только холопов в зад покалывать, чтобы шевелились быстрее. Если на войну, то – с саблей. На юге татары, на востоке – москвиты. А, эти – наполовину татары. Только, что обликом, на людей похожи. А так, все, у них – татарское, и кони, и панцири и сабли.

– Война, говорят, там – теперь.

– Война, не война, а казаки бунтуют.

– Что, так?

– Шляхетства требуют.

– В благородные метят?

– Точно, так.

За разговором не заметили, как подошли к городским воротам, которые назывались Замковые. Здесь, стражи видно не было. Ворота были нараспашку. Потом из бойницы на втором этаже показалась голова. Голова была лохматая и бородатая. Глаза на ней были настолько заплывшие, что ее владелец придерживал веки двумя руками, стараясь рассмотреть, кто тут ходит.

За Замковыми воротами раскинулся Замковый бастион. Трава здесь была вытоптана скотом. Где-то под валом блеяли козы. Над воротами замка, которые назывались Городским, полоскался бело-голубой флаг, с желто-красно-зеленым гербом посередине. У этих ворот уже стояла стража. Лейб-гвардия, мушкетеры бургграфа. Стражников было двое. У обоих через плечо были повязаны желто-красно-зеленые шарфы. Эти цвета видимо были официальными в символике бургграфства.

Обменявшись с подчиненными приветствиями, капитан препроводил Юргена, в первый двор замка. Слой гумуса, здесь, был такой же толстый, как на соборной площади. Было ясно, что бургграф блюдет принцип продовольственной безопасности, опирается на собственные ресурсы. Об этом же свидетельствовали расположенные вдоль стен постройки, в основном хозяйственного назначения. Архитектура этих строений была незамысловата, в стиле временных лагерей мигрантов. Все было слеплено абы как. Живности по двору гуляло достаточно, что свидетельствовало о высоком уровне животноводства, в этой части Германии. За вторыми воротами был еще один двор. Архитектура строений расположенных здесь тоже по периметру, была выдержана в национальном стиле. Двухэтажные здания были отделаны желтой веселенькой штукатуркой. Первый этаж занимали складские помещения, а на втором находились жилые. Это легко было определить по сотовым свинцовым рамам со вставленными в ячейки непрозрачными стеклами.

И здесь по двору, ходили свиньи и козы. Правда, не в таком количестве, как в первом. Здесь же слонялась свободная от нарядов лейб-гвардия и многочисленные придворные. В основном это были женщины, разных возрастов и наружности. Армейские шуточки сопровождали все перемещения дам. Звучали многочисленные непристойные предложения. Наверх, в дворцовые покои, Юрген и капитан поднимались по винтовой лестнице, расположенной в стенной башне. Когда-то это был открытый барбакан, но в ходе реконструкции, с целью улучшения жилищных условий, к нему пристроили двухэтажное здание, а сам барбакан перестроили в башню. Получилось очень удобно и оригинально.

Шествуя по анфиладе комнат, Юрген оценил интерьер помещений, как очень скромный. Ни одна комната, не была янтарной, светильники были кованные, местного производства, а живопись на стенах – местная кустарщина. Полотен Рубенса и Леонардо да Винчи не наблюдалось. Повсеместно по стенам встречались головы невинно убиенных животных, в основном кабанов и оленей.

Тронный зал отличался от остальных покоев, только большими размерами и двумя светильниками под потолком. Еще трофейных голов и рогов, здесь по стенам было больше. Тронного возвышения не было. У дальней стены, стоял импортный резной стул, с высокой спинкой и несколько стульев попроще. Стена позади стула была густо усеяна разнообразным оружием, в основном вышедшим из употребления. Над самим стулом был развернут флаг с гербом. Вблизи Юрген сумел разглядеть в гербе три подковы. В комнате толпились придворные и вассалы. Дамы сидели на лавках и сундуках, у глухой стены. Под портретами. Видимо – предков бургграфа.

Сам государь, бургграф Конрад фон Шаффурт, стоял у небольшого столика, похожего на журнальный, в окружении особо доверенных лиц. Он был молод, на вид, примерно лет тридцати, с хвостиком. Костюм на нем был довольно модный. Отставание от Италии, Юрген, на глазок, определил лет в десять. По бокам господина стояли два мордоворота. Один – повыше, широкоплечий, другой – пониже, кругленький.

– Господин бургграф, вот. Вот привел, кого вы просили, ваша светлость. Бакалавр Юрген Войтеховский. – Доложил капитан.

Граф положил на столик бумагу, которую держал в руках и с интересом посмотрел на иностранного туриста. Юрген отставил носок ботфорта в сторону, поклонился и подмел шляпой пол, покрытый резаным камышом.

– Юрген Войтеховский, шляхтич из Великого Княжества Литовского, бакалавр искусств Парижского Университета.

– Очень хорошо. – Сказал бургграф. – Значит, вы долго прожили во Франции. Значит, понимаете по-французски.

– Само собой, ваше сиятельство.

– К господину бургграфу, следует обращаться – «ваша светлость». – Сделал замечание один из двух мордоворотов, стоящих по бокам у бургграфа.

Это сказал тот, который стоял слева, пониже ростом.

– Если бы я обращался к бургграфу, то это было бы правильно. – Сказал Юрген. – Но, в данный момент, я обращался к одному из князей Империи, суверену, который имеет широчайшие права и привилегии.

Ответ Юргена, Конраду фон Шаффурту понравился. Было видно, как по его лицу, расплывается румянец.

Стоящий от него правый детина, который был повыше ростом и приятнее с лица, задумался, нахмурив брови.

– Ладно, об этом – потом. – Благосклонно сказал граф. – Но пока обращайтесь ко мне – ваша светлость. Перейдем к делу. Не мог бы ты перевести мне один документ.

– С величайшим удовольствием.

Взяв в руки бумагу, Юрген быстро пробежался по ней глазами и спросил:

– Переводить сразу или вначале изложить общую суть документа.

– Давай общую суть. – Сказал граф. – А, то мы тут, уже неделю переводим. Головы у всех пошли кругом. Скоро сума сойдем от недосказанности. Тут что-то – про мушкетеров. Может мне войну объявили, а я не знаю.