Сын Петра. Том 1. Бесенок

– Родной матери?

– При чем тут это? Ты ведь меня уже обманывала. Что помешает тебе это сделать вновь?

– Сынок… Я же твоя мать. Я же не желаю тебе дурного.

– Не желаешь? Допустим. Докажи.

– Как?

– Вот ты говоришь, что сделаешь все для моей учебы. А раньше нос воротила от немецкой учености, называя ее еретической. Докажи, что теперь нос не воротишь. Надень вместе с тетей Натальей немецкое платье, и давайте отправимся втроем на Кукуй. Погуляем там. Пообщаемся с людьми. Посмотрим, как они там живут, чем дышат.

– Но это же безумие! – воскликнула царица.

– А не безумие отдавать родного сына палачам по надуманным причинам?

– Каким палачам? – опешила царица.

– По словам этих болванов, бес ведь во мне сидит матерый. И скорее всего, молитвами его не вытравить. Так что нужно будет принимать более серьезные меры. Сажать меня на хлеб и воду. Применять пытки для ослабления беса. Дыбу, порку и прочее.

Алексей врал, вплетая вымысел в правду, целенаправленно атакуя своих «потерявших берега» родичей и вынуждая их переходить от нападения к оправданиям.

Опровергнуть эту ложь у тети не было желания, а у мамы – возможности. Евдокия Федоровна просто воскликнула:

– Я ничего такого не слышала!

– Все может быть. Однако об этих намерениях даже на торговых рядах вовсю шепчутся. Может, они подобное обсуждали уже без тебя.

– Я клянусь! Чем хочешь клянусь, что я не знала!

– Если проводить обряд экзорцизма, то, я думаю, это стоит делать тут, под надзором людей, которые не допустят безумств со стороны этих шутов. И да, если что, – отпив из бокала, сказал Алексей, – это святая вода. Можешь уточнить у духовника.

Мама ничего не ответила, залипнув взглядом на бокале.

Царевич же вполне вежливо попрощался с женщинами и вышел.

– Алексей пока останется у меня, – достаточно холодно произнесла Наталья Алексеевна, когда дверь закрылась.

– Разумеется! – воскликнула Евдокия Федоровна. – Вот уроды! Это же надо такое удумать?! И ведь все отрицать станут!

– Ты правда не знала?

– Вот тебе крест! – широко перекрестилась царица и поцеловала нательный крест. – Пусть я вечно гореть в аду буду, если соврала. Или ты думаешь, что я бы пошла на такое? Это же мой сын!

– Но они-то пошли.

– Их подначивают. Это всегда было заметно. Но кто – не ведаю. Они меня за дуру держат и только давят, только требуют. А теперь еще и это. Как им это в голову-то пришло?

– Я напишу брату. Он найдет на них управу.

– А заодно и на меня, – буркнула Евдокия. – Ты ведь будешь довольна?

Наталья и Евдокия уставились друг на друга. Глаза в глаза. И сидели так несколько минут. Ни одна не отвернула и не опустила взгляда. Наконец сестра царя произнесла:

– Алексей предложил дельную вещь.

– Какую именно?

– На самом деле две. И про выход на Кукуй, и про экзорцизм.

– Кукуй… немецкая слобода… глаза бы мои ее не видели и уши бы не слышали. Зачем мне туда идти? Да еще и вырядившись во все это?

– Сходить туда в твоих интересах.

– Если сын будет жить у тебя, то зачем мне это?

– А ты подумай, – едко улыбнулась Наталья, не развивая тему. – Что же касается отчитки или, как Леша сказал, экзорцизма, то его, думаю, нужно проводить открыто и при большом стечении народа. Чтобы устранить пустую болтовню.

– Пустую ли? Ты же видишь, какой он.

– Просто повзрослел раньше времени.

– Вот именно.

– А что в том дурного? Я за ним приглядываю. Он усердно учится, возится в мастерской, играет в шахматы и общается со слугами. Последнее меня поначалу смущало, но я быстро сообразила, зачем он это делает. И я скажу я тебе – дельная вещь. Завоевав их расположение, Леша теперь знает все сплетни Москвы. Я сама иной раз у него спрашиваю новости. Или ты думаешь, как он прознал о болтовне твоих родственников?

– Вот как… ты находишь, что это нормальное поведение для его возраста?

– А ты находишь свое поведение нормальным для твоих лет? – встречно спросила Наталья Алексеевна. – Или ты думаешь, что муж от тебя бегает просто так?

– Что ты имеешь в виду? – подалась вперед и, чуть не зашипев, спросила царица.

– А ты подумай. Сама. Мои слова ты все равно не услышишь.

– Да при чем тут я? Алексей…

– А что Алексей? – перебила ее сестра царя. – Он странный. Да. И что такого? Я в этой странности не вижу ничего дурного. И это, – кивнула она на бокал с недопитой водой, – моя идея. Духовник ее поддержал. Я ничего дурного в племяннике не вижу. Да, изменился. Да, я не могу себе даже представить, что там произошло в церкви. Но мне это и не важно. Обновленный он мне нравится больше, чем тот – старый…

* * *

Тем временем глава Преображенского приказа розыскных дел Федор Юрьевич Ромодановский перекладывал бумажки и слушал доклад. Очередной. Как раз касаемо царевича.

То, что бабы там не поделили ребенка, его мало волновало. Не его дело. Да и Евдокия не жаловалась. То, что малец стал учиться хорошо, – тоже. Скорее даже обрадовался, так как Петр ему на бестолковость сына постоянно жаловался. А вот слухи…

– Что-что? – переспросил он докладчика.

– Говорю, что сказывали, будто бы чернокнижник молодой растет.

– И кто же этот бессмертный и бесстрашный болтун? Пьянь какая, поди?