Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию!

Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию!
Михаил Алексеевич Ланцов

Героическая фантастикаФельдмаршал #1
Русско-японская война – боль и национальная трагедия России! Множество умов тревожили мысли о причинах поражения. Множество людей жаждало ее «переиграть». Но удача улыбнулась не тому, кто об этом мечтал – наш современник Алексей Орлов, мало что помнящий о той полузабытой войне, после своей гибели внезапно осознает, что является генералом Куропаткиным, только-только приехавшим на Дальневосточный ТВД.

Справится ли он с огромной ответственностью, возложенной на командующего? Сможет переломить «предначертанный свыше» ход войны, к которой Россия оказалась не готова? Сумеет предотвратить революцию и заговор внутри правящего дома? Даст отпор интригам иностранных «доброжелателей»? Окажется достоин высокого звания генерала-фельдмаршала?

Михаил Ланцов

Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию!

© Ланцов М.А., 2018

© ООО «Издательство «Яуза», 2018

© ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Предисловие от автора

Русско-японская война – настоящая трагедия Отечества, о которой не прекращаются споры до сих пор. И Алексей Николаевич Куропаткин[1 - Куропаткин Алексей Николаевич (1848–1925) – командующий Маньчжурской армией с 7 февраля 1904 года. В период с 1 января 1898-го по 7 февраля 1904 года занимал пост военного министра.] – ее привычный символ. Современники возлагали на него огромные надежды, однако он их не оправдал. Почему? Традиционно принято винить в этом неудачную кадровую политику Николая II, дескать, поставил умного и толкового, но нерешительного и слишком осторожного штабиста командовать войсками. Популярная теория. Но есть нюанс…

Алексей Николаевич обладал по-настоящему геройской биографией. То он первым врывался на укрепления противника, то успешно вел штурмовую колонну в бой, то организовывал сложнейший марш через пустыню. Нигде и никогда он не проявлял той самой нерешительности и осторожности до самой Русско-японской войны. Что на низовом уровне, что на посту военного министра. Везде решительность граничила с лихостью, дополняясь тонким чувством конъюнктуры, трезвым восприятием новинок и незамедлительным внедрением их в дело. Например, всего за пять лет сидения в министерском кресле он смог качественно переломить катастрофическое положение Русской императорской армии в области снабжения, организации быта и подготовки личного состава. Именно он внедрил в войсках полевую кухню и массовое применение консервов. И прочее, прочее, прочее.

Почему же тогда, приняв командование Маньчжурской армии, он так резко переменился? Что произошло? При попытке разобраться я наткнулся на так называемый «казус Ухач-Огоровского», который подает ситуацию в совершенно ином ракурсе.

Полковник Николай Александрович Ухач-Огоровский, опытный интендант, прибывает на Дальний Восток в апреле 1904 года и сразу становится начальником разведки Маньчжурской армии России. Разведки! Никогда с ней не был связан, а тут раз – и стал руководить. И надо отметить, делал это он очень «умело». Как показало следствие в 1911–1912 годах, Ухач-Огоровский присваивал деньги, выделяемые ему на работу с агентами, а в штаб докладывал сущие выдумки. После того как Николай Александрович «наладил» работу разведки[2 - Всю войну разведка поставляла в штабы в основном неверные сведения о нахождении и численности войск. Как правило, шло существенное завышение численности противника.], Куропаткин сделал его «начальником транспортного цеха». И здесь он развернулся на славу! Именно этот человек был ответствен за срыв обеспечения продовольствием, фуражом, амуницией, боеприпасами и тягловыми животными всей армии, «освоив» под шумок поистине гигантские суммы.

Знал ли об этом Куропаткин? Конечно, знал. Ведь именно он представил Ухач-Огоровича на повышение, несмотря на массовые жалобы на него боевых офицеров и постоянные сложности со снабжением армии. Да и потом, когда шло следствие, давал очень благожелательные для Николая Александровича показания…

Совершенно очевидно, что он как-то был связан со всем этим делом. Но как? Никаких внешних признаков улучшения материального благополучия ни у него, ни у его родственников после войны не наблюдалось. Масштаб хищений был огромен – по разным оценкам, он достигал нескольких десятков миллионов рублей. Тех рублей. Николаевских. Если пересчитать на современные деньги по золотому эквиваленту, получатся сотни миллиардов образца 2016–2017 годов. Очень солидные деньги! Куда они делись? Неизвестно.

И тут всплывает еще три интересных момента.

Первый связан с судьбой самого Куропаткина. Дело в том, что в 1918 году он был взят в заложники большевиками, но, когда дело дошло до расстрела, руководство Губ ЧК не решилось его убивать. Вместо этого старого военного министра отправили в Петроград, откуда он вскоре вернулся с «охранной грамотой» от руководителя ЧК и револьвером, выданным ему «для защиты от бандитов». После чего от него отстали, позволив спокойно дожить свою жизнь. Почему его не тронули? Из-за чего? Откуда такое благодушие?

Второй момент тесно связан с Ухач-Огоровичем. Сразу после войны он ушел в отставку, развелся с женой и уехал в Киев, где в кратчайшие сроки занял видное положение в обществе. Кутил, гулял, волочился за бесчисленным количеством дам. Ну и уделял немалое внимание патриотическому воспитанию молодежи – ездил по учебным заведениям, рассказывая всем, как нужно любить Родину. Ему ли не знать? Не жизнь, а сказка! Одна беда – еще во время войны из-за его действий был поднят шум, не утихающий и после. Боевые офицеры требовали расследования. Но ни полиция, ни жандармерия делами Ухач-Огоровича не интересовались. И только прямой приказ Столыпина в 1911 году заставил нехотя начать дело. Вяло и очень неактивно. Мало того, когда следствие зашло в тупик, именно Петр Аркадьевич приказал Ухач-Огоровича арестовать, подивившись странным и бесплодным уговорам подозреваемого добровольно приехать. Но вот беда. Месяца после этого приказа не прошло, как самого Столыпина застрелили в Киеве, а дело спустили на тормозах. Да, обвинительный приговор прозвучал, но он был невероятно мягок, а сам Ухач-Огорович после этого исчезает в неизвестном направлении со сцены истории. Вероятно, чтобы отбывать наказание в лучших борделях Парижа.

Третий момент заключался в том, что, занимая пост военного министра, Куропаткин проводил такую политику по своему ведомству, при котором на укрепление Порт-Артура выделялась лишь малая часть от тех средств, что исправно поступали армейцам на это дело. Из-за чего возведение фортификационных объектов и их вооружение шло с радикальным отставанием от графиков и планов…

Все это наводит на определенные мысли.

Я не знаю, что там произошло на самом деле. Но рискну предположить, что некая оппозиционная группа в элитах страны, вроде той, что организовала и провела Февральскую революцию 1917 года, пыталась это сделать еще в 1904–1905 годах. Куропаткин же, как один из наиболее высокопоставленных военных чиновников России, был с этим как-то сопричастен. Ведь только в его руках была возможность превратить «маленькую победоносную войну» в национальную трагедию. Зачем? Сложно сказать. Своих финансовых выгод в этом деле он не имел…

Внесем же коррективу в этот изгиб истории и добавим Куропаткину понимания последствий его поступков. Одарим Алексея Николаевича своего рода одержимостью «нечистой силой», то есть наглым и циничным соотечественником из наших дней.

Пролог

28 марта 1904 года, недалеко от Ляояна

Ординарец тихонько постучался. Не услышав никакого ответа, осторожно приоткрыл дверь купе и уставился на Куропаткина, который с каким-то одуревшим видом осматривал все вокруг… сидя на полу.

– Упали, ваше превосходительство?

Вместо ответа Алексей Николаевич устремил свой взгляд на него и что-то бессвязно промычал.

– Устали от трудов праведных? – сочувственно произнес ординарец. – Эх! Это мы сейчас поправим! Сейчас рассольчику выпьете и сразу полегчает!

Куропаткин попытался встать, опираясь на сиденье, но руки подвели его, и он брякнулся опять на попу, неудачно щелкнув подбородком о покрытую деревом металлоконструкцию.

– Э-э-э-х, ваше превосходительство! Ну что же вы? В столь немалых годах уже и поберечь себя можно! Ну, зачем же так самоотверженно? Давайте я вам помогу. Вот. Вот так. Вот, извольте откушать, – протягивая стакан рассолу, произнес ординарец и, несмотря на вялые протесты, помог его испить. Залил насильно то есть.

Так начинался первый день Алексея Николаевича в новом мире…

Последнее, что он помнил – нарастающий гул, стремительно приближающегося автомобиля. Удар? Наверное, он был. Но Алексея Николаевича Орлова – тезку Куропаткина – размазало в тонкий блин быстрее, чем он успел испугаться.

Шмяк.

И он уже открывает глаза в железнодорожном вагоне со странного вида обстановкой. Натуральный винтаж с немалой претензией на вкус и стиль. А голова… она, казалось, вот-вот расколется от чудовищного вихря разнообразных воспоминаний, что безумным роем пьяных пчел лезли во все щели. Глаза открыть было больно. Ориентироваться в пространстве толком не удавалось. Про то, чтобы подняться самостоятельно, и речи не шло. А тут еще этот чертов ординарец со своим рассолом…

Вагон поскрипывал и покачивался, отсчитывая стыки рельсов.

Тук-тук, тук-тук.

Прошел час.

Мысли улеглись. Немного. Хотя голова все еще гудела. Но Алексею Николаевичу не стало легче ни на йоту. Скорее наоборот. Пришло понимание ситуации. Страшной. Чудовищной. Безнадежной.

Он умер. Это было очевидно. После такого столкновения с автомобилем только терминатор смог бы выжить, да и то – частично. Но вместо того чтобы исчезнуть, попасть в ад или переродиться в баобаб, он оказался в этом теле. Дышал. Чувствовал. Шевелился. Мыслил. И все бы ничего. Да вот только настоящий хозяин «этого сосуда», судя по ощущениям, оставался на месте. Просто смутился, испугался и забился в угол. Не каждый день к тебе в голову подсаживается дерзкий хулиган-безбилетник.

И что делать дальше? Ведь оригинальный Куропаткин, как придет в себя – житья не даст. А его, между прочим, командовать войсками направили. Очень своевременно генерал получил раздвоение личности. Командир-шизофреник, что может быть лучше? Кроме того, Алексей Николаевич ясно и четко понял, что его жизнь закончилась. А этот бородатый перрон – временная остановка, на которой он вряд ли задержится надолго.

Зачем он сюда попал? Кому это было нужно? Совершенно очевидно, что случайность в данном вопросе можно смело исключать. Почему? Сколько особей этого вида за последние сорок тысяч лет народилось? Под сотню миллиардов, плюс-минус. Так почему же он вселился именно в Куропаткина, да еще в такой момент? Почему не в дикаря-туземца из палеолита за секунду до пожирания того саблезубым тигром? А ведь мог и в тело близкородственное перенестись, вроде неандертальца какого-нибудь. Или на другую планету. Вариантов – масса. А значит что? Правильно. Тут был явно чей-то умысел. Вопрос только в том, чей и какой…

Алексей Николаевич привел себя в порядок и закурил, уставившись куда-то в даль, что простиралась за грязным окошком. Свежие воспоминания пугали. Сильно. Потому что старый владелец этого тела был замешан в ТАКИХ делах, что и не пересказать.

Например, среди прочих, он готовил великие потрясения в России. Бывший военный министр трудился над этим проектом вот уже десять лет. И не он один. Впрочем, здесь и сейчас от него требовалось только одно – завершить начатое и проиграть войну. Ну и денег добыть для заговорщиков под шумок.

От осознания того, в какой кошмар он влез, Алексей Николаевич нервно дернул головой, словно Мюллер в старом советском сериале. Эта гнилая роль откровенно его раздражала. Старый же владелец тела, почувствовав эту волну негатива к своему делу, попытался убедить гостя в своей правоте. Завязать внутренний диалог. Но не тут-то было.

Алексей никогда не испытывал теплых чувств ко всяким социально-политическим потрясениям. Он твердо знал, что каким бы плохим ни был режим, все эти уголовники, что с наганом в руках рвутся к власти, никого и никогда до добра не доводили. Обычно все заканчивается морем крови и разрухой, которую потом десятилетиями нужно восстанавливать. Зрелость в таких вещах к нему пришла довольно рано.

Поэтому, желая смутить своего «сокамерника» по бородатому телу, он постарался вспомнить все наиболее грязное и отвратительное, что когда-либо видел и слышал о всякого рода революционерах. Например, поднял воспоминания из фильма «Чекист»[3 - Фильм 1992 года А. Рогожкина «Чекист» описывает гиперболизировано и утрированно, но невероятно ярко и крайне отвратительно так называемый «Красный террор». Значительную часть фильма идут подвальные расстрелы в основном ни в чем не повинных людей с последующей погрузкой тел в грузовик.]. Череду расстрелов обнаженных людей, чья вина заключалась лишь в том, что они родились не у тех родителей. Классовые враги. Потом «украсил» впечатления дивными образами бортовых грузовиков, заваленных тушами людей, сваленных кое-как. Словно на какой-то скотобойне. Прошелся по другим грязным и отвратительным эпизодам контрреволюционной пропаганды. И завершил квинтэссенцией – сценкой из фильма, где революционеры добивают штыками визжащих и перемазанных кровью великих княжон.

Орлов утрировал, сознательно вымарывая любые светлые аспекты из революционных потрясений. Но давать зацепки и какие-то ненужные надежды своему «сокамернику» он не хотел. Русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Он был подан во всей своей красе, заставив оригинального Куропаткина заткнуться и забиться куда-то в дальний угол. Не такое будущее он рисовал в своих мечтах…

Зачем Орлов так поступил с соседом? Ясное дело – чтобы задушить к чертям все эти благодушные глупости. Жить в одном теле, пусть и недолго, желательно сообща. Хотя бы согласуясь в главном. И это помогло. Заодно и самого Орлова привело в чувство. Ведь по всему выходило, что ему предстояло разгребать всю ту кровавую кашу, что тщательно подготавливали заговорщики. А заодно еще и японцев бить.

Задачка…