Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию!

Взрыв!

Он был настолько неожиданный, что Николай Михайлович даже икнул как-то нервно. И было отчего. Когда до особняка оставалось метров сто, тот жахнул и сложился, словно карточный домик, обрушив свои хлипкие стенки и крышу. Оно и неудивительно. Командующий изначально выбирал особнячок, исходя из того, что им, возможно, придется пожертвовать. Вот и пригодился.

– Ничего святого, – холодно процедил Куропаткин.

– Что вы говорите? – переспросил чуть ошарашенный Николай Михайлович.

– Говорю, что это уже пятое покушение. Слава богу, с адскими машинками дикари толком не разобрались. Да и они, как сказывают минеры, не самое надежное средство. Осечки и промашки дают постоянно. Вон, – махнул он на загоревшиеся руины особняка. – Если бы не счастливый случай, нас бы обоих там и завалило. А потом и пропекло.

– Пятое покушение? – удивленно уточнил великий князь. Он-то о них ничего не слышал, считая, что Куропаткина обходят стороной. Генерал, конечно, врал, но проверить это Николай Михайлович был не в состоянии. Во всяком случае, не здесь и не сейчас.

– Пятое. Но ранее просто пытались подловить с кинжалом или револьвером. Впрочем, я довольно осторожен и сделал выводы сразу, как они по ошибке отравили моего адъютанта. Охраной обзавелся. Стал вертеться. Но и они не унимаются. Вон – поглядите. Хороший дом взорвали. Ничего святого.

– Вы так спокойно об этом говорите…

– Так привык уже. Да и война, Николай Михайлович, она стала новой. Стреляют не только на линии фронта, но и в тылу. И если там, в боях, больше простые солдаты гибнут, то здесь страдаем мы – командиры. Я навел справки. Оказывается, для Востока такой стиль – обычное дело. У них даже свои теоретики были, считавшие, что убить одного толкового генерала дешевле и проще, чем выиграть большое сражение.

– Вы серьезно?

– Более чем, – кивнул Куропаткин. После чего похлопал по плечу водителя и произнес: – В штаб армии поехали. Здесь нам делать нечего. – И, повернувшись к великому князю, продолжил: – Еще не дай бог кто с винтовкой караулит начальство в соседнем доме. Оно ведь любит слетаться как мухи на такие дела. А мы поступим умнее. При штабе есть гостевые комнаты. Там и поселимся. Все лучше. Да и под охраной. В штаб случайные люди и пройти-то не могут.

Вновь заскрипел автомобиль, трогаясь с места и нехотя разгоняясь, побежал по улицам небольшого городка. Но недалеко. Штаб находился в десяти минутах пешей прогулки.

Великий князь молчал.

До него медленно доходило, что он едва избежал глупой и бесславной гибели. Раз. И все. От осознания этого обстоятельства Николай Михайлович довольно качественно побледнел и покрылся испариной. Ведь умирать скопом – пустяки, даже пошутить можно, а в одиночестве страшно. Так вот – для него там, возле особняка, смерть показалась очень индивидуальной и личной. Скопом? С кем скопом? С этим расходным материалом? Человеком, что кладет свою карьеру на алтарь его развлечений? Для Николая Михайловича Куропаткин был пустым местом, а водитель и сопровождающие их чины казались ему так и вообще декоративной массовкой. Почти что частью ландшафта. О том, что эти люди трудом и усердием достигали своего положения, он и не пытался думать. Ему легко далось и остальным, значит, тоже. Посему великому князю стало жутко одиноко и страшно…

Доехали.

Зашли в здание штаба.

Куропаткин поручил Николая Михайловича дежурному, а сам занялся более насущными вопросами. Требовалось срочно создать видимость напряженной работы по поиску виновников фейерверка. Совместно с Дин Вейронгом, который все это и сотворил. Впрочем, тот его уже поджидал, подготовив план мероприятий по поиску злоумышленников с говорящим названием «Свисток-5»…

Час спустя.

Алексей Николаевич с самым мрачным видом зашел в комнату к великому князю.

– Выпьете? – поинтересовался слегка захмелевший Николай Михайлович.

– Борис Владимирович мертв.

– Кто? Что? – не понял собеседник.

– Мне только что доложили. Великий князь Борис Владимирович заживо сгорел по месту жительства.

– КАК?! – выкрикнул Николай Михайлович, вскочив, едва не снеся стол.

– По горячим следам СМЕРШ смог установить только то, что неизвестный, проходя под окнами, кинул туда бутылку, заткнутую тряпицей, предварительно подпалив ее. Вероятно, там был бензин, керосин или еще какая-нибудь горючая жидкость. Но комнату пламя охватило очень быстро. Прислуга ничего не успела сделать. Когда открыли дверь – там уже полыхало так, что не войти.

– А Борис? Почему сам не выскочил?

– Он был пьян. Часа не прошло, как его уложили. Он минувшей ночью в карты с офицерами играл. Вот они и набрались изрядно. Разошлись только утром. Я с них обязательно взыщу за то, что развращали великого князя и приучали к непотребству. Слуги донесли его и уложили почивать. Вероятно, так во сне и отошел в мир иной.

– Огонь уже потушили?

– Пожарных служб в городе толком нет. Особняк горит. Единственная в городе пожарная команда борется с тем, чтобы на другие особняки огонь не перекинулся.

– Что же это…

– Война… – пожав плечами, ответил Куропаткин максимально нейтральным тоном. – Восток – дело тонкое. Тут даже войны не как у людей. Вы бы не задерживались тут надолго. Сами видите, с какими дикими зверьми дело имеем.

– Да уж… – покачав обреченно головой, ответил Николай Михайлович. – Уехать – это выход. Но я приехал за деньгами.

– Они в особняке.

– В каком?

– Том, который сначала взорвали. Вы же сами видели, как его потом огнем охватило.

– Что?! Сколько там было?

– Почти полмиллиона. Четыреста восемьдесят тысяч, если точно. Да и где мне их хранить? В банке? А ну как вопросы у кого появятся? Там и хранил, потихоньку накапливая. Что с ними – не ясно. Нужно дождаться, пока пожар потухнет и все осмотреть. Я их держал в неприметном чемодане в своем кабинете, на втором этаже, что стоял в шкафу. Кто его знает? Может, и не сгорят. Хотя я бы не особо надеялся. Сами видели, как полыхало. Там, в подвале, был запас топлива для автомобиля плюс много медицинского спирта. Госпиталь пока разворачивается, и я выделил свой особняк под склад, опасаясь, что в противном случае солдаты все растащат и выпьют. Так что… – развел он руками.