Бабушка не умерла – ей отключили жизнедеятельность

Голос Геры: Ничего, отмоешь, толстый. Греби веселей.

Голос Хрюка (опасливо): А если Маринка… труп, я хочу сказать… ну в общем, тело… за корягу зацепится?

Голос Геры: Лишь бы не всплыло.

Голос Хрюка: С кирпичами, это Колдобина хорошо придумала.

Голос Геры: Греби, не отвлекайся. Как на стремнину выплывем, сразу бросать будем. На стремнине глубина подходящая.

Голос Хрюка: Гера?

Голос Геры: Аюшки?

Голос Хрюка (еле слышно): А если… Маринка… еще живая?

Голос Геры (притворно разочарованным тоном): Ну наконец-то, догадался! Вставай, Маринка, вставай, боевая подруга! Нашему розыгрышу пришел конец – проницательный Хрюк обо всем догадался.

Молчаливые шлепки весел о воду.

Теперь убедился, фома неверующий? Не боись, не воскреснет.

Еще шлепки.

Голос Хрюка: Здесь, что ли? Течение вроде быстрое.

Голос Геры: Здесь, здесь. В этом живописном омуте наша бывшая одноклассница найдет последнее пристанище. Она была хорошим человеком, с ненасытной жаждой материнства, которая в конце концов ее и угробила. Зачем, зачем Маринка полезла останавливать психически неуравновешенного, вооруженного кухонным ножом медицинского работника, как будто это какой-нибудь несовершеннолетний сопляк, заигравшийся в песочнице? Это была непоправимая, приведшая к фатальному исходу ошибка, за последствия которой мы скорбим и отдуваемся. Принимай за ноги, толстый.

Голос Хрюка (очень испуганный): Гера, у нее туфля свалилась.

Голос Геры: И?..

Голос Хрюка: Может, один кирпич к туфле привязать, чтобы туфля тоже утонула?

Голос Геры: А что, несостоявшийся инженер-строитель, хвалю: принимай поздравления за техническое новаторство. Однако туфлю разрешаю выкинуть без кирпича. В качестве неопознанного водоплавающего объекта.

Голос Хрюка (с еще большим испугом): Я лучше обратно на ногу нацеплю.

Голос Геры: цепляй скорей, толстый, лодку течением сносит.

Голос Хрюка: Так что ли?

Голос Геры: Бросаем на раз-два-три. Раз… Ритмическая пауза. Два…

Вторая ритмическая пауза.

Три…

Голос Хрюка: А!

Голос Геры: Лодка, мать твою!

Колдобина смутно различает, как одна из фигур в лодке поскальзывается и, неловко взмахнув руками, переваливается за борт вслед за безжизненным Маринкиным телом. Облегченное судно на радостях черпает другим бортом, стряхивая с себя оставшуюся тщедушную фигуру, после чего, свободно разметав по воде весла, уплывает.

Колдобина: Мальчики! Мальчики!

Нет ей ответа. Река, несущая стремительные ночные воды, в этот момент страшна и пустынна.

Сцена 3

В какое-то непонятно какое неопределенных размеров помещение втискиваются две суматошно барахтающиеся фигуры: помельче – Геры, помассивней – Хрюка. Вокруг какие-то люди, напоминающие тени, какая-то теневая очередь, в общем черт знает что. Последней в очереди – девичья фигура с дыркой в животе. Это, несомненно, Маринка.

Но как она здесь оказалась и почему смотрит на приятелей с акцентированной неприязнью? Тоже непонятно.

Маринка: Чего-то вы быстро.

Хрюк: Ай!

Гера (Маринке): Ты здесь откуда? Перестаю осознавать происходящее.

Прекращает барахтанье.

Маринка: Оттуда же, откуда и вы. Сволочи! Предупреждала по-хорошему: не напивайтесь, как свиньи. А теперь что?

Плачет.

Мама этого не переживет.

Гера: Не понимаю. Что это такое? Мы же…

Хрюк: Гера, как это?

Гера: Так мы…

Маринка: Вот именно.

Гера: Неужели это правда? (Восторженно). Нет, я, конечно, всегда уважительно относился к религии, особенно после того, как на нее официальные гонения прекратились и за посещение церкви из комсомола выгонять перестали… Но чтобы такое… наяву… Признаюсь, на жизнь после жизни не рассчитывал – современная медицина меня об этом не предупреждала.

Хрюк: На что не рассчитывал, Гера?

Гера: Хрюк, поздравляю, мы в загробном мире.

Хрюк (огорчаясь): Разве мы умерли?

Гера: Несомненно, умерли – и все из-за тебя, толстый. Надо же оказаться таким неуклюжим: перевернуть лодку.

Маринка (продолжая всхлипывать): Так вы утонули, сволочи? Я сначала подумала, Витёк и вас порезал.

Хрюк: Мы…