Болото вечной жизни. I часть

– Так вот, нож и металлический пруток, у нас их осталось несколько после строительства. А у меня ещё будет и алтаевский поводок с альпинистским карабином – мощное оружие! – Юля радостно улыбнулась, правда, улыбка получилась несколько хищной.

– Когда выходим? – деловито спросил Егор.

Сестра закусила губу, размышляя.

– Хороший вопрос, – заговорила она, – должно быть совсем светло, когда мы придём туда. Не хочу, чтобы к нам подкрались в темноте, да и болото слишком близко. Но при этом у нас должно быть много часов светового дня, чтобы успеть там всё осмотреть.

В итоге выйти решили незадолго до восхода Солнца, чтобы к тому времени, когда они доберутся до болота, было уже достаточно светло.

С вечера подготовили оружие, бутерброды, две бутылки с минеральной водой, поставили будильник и с чистой совестью легли спать.

Утром, вырванная воплями будильника из глубокого сна, Юля выползла из-под одеяла, с трудом оделась, вышла из комнаты и заглянула к Егору. Брат, в таком же состоянии, пытался с закрытыми глазами натянуть штаны задом наперёд. Юля не стала ему мешать и поползла вниз.

Супруги уже находились на кухне. Андрею нужно было уезжать по делам, а Марина, как обычно, провожала его на работу. Услышав шаги, оба удивлённо посмотрели на Юлю.

– И что же подняло тебя в такую рань? – поинтересовалась Марина.

– Да мы с Егором решили прогуляться на рассвете с собаками. Кстати, уходим на весь день, – едва ворочая языком, сообщила Юля.

Она рухнула на стул, почти засыпая, и в благодарность за протянутую Мариной чашку горячего кофе смогла только слабо улыбнуться. Юля сидела, уплывая, под тихое бормотание Андрея и Марины (точнее, одного только Андрея, ведущего один из своих бесконечных интеллектуальных монологов), когда услышанная фраза заставила её подавиться очередным глотком кофе и яростно закашляться, полностью прогнав сон.

– … одна из двух инфернальных сил – добро… – вполголоса бубнил Андрей.

Марина, резко обернувшись к сестре, с тревогой спросила, что случилось. Юля не ответила, во все глаза глядя на Андрея.

– Я услышала тебя правильно: добро – это инфернальная сила? – в полном потрясении выдохнула она.

– Милое дитя, тот разговор, что я веду со своей женой и твоей сестрой, не для твоих ушей. Тебе катастрофически не хватает ни образования, ни возраста, чтобы понимать наши беседы, – поднося ко рту чашку с дымящимся кофе, небрежно отозвался Андрей.

Юля нетерпеливо отмахнулась от этих слов.

– Да до лампочки мне ваши беседы, я хочу знать, что ты имел в виду, говоря, что добро – это инфернальная сила? Что же тогда на долю неба остаётся, а?

Но Андрей с гордым видом, явно не желая снисходить к праздному любопытству, повернулся к Марине и продолжил монолог. Но голос, правда, всё же понизил. Юля сдаваться не желала. Она снова встряла в разговор:

– Ты «Фауста» имеешь в виду – «Я часть той силы…» и так далее или что?

В этот момент до кухни дополз Егор, органически не переносивший метафизические дискуссии с утра пораньше. Не желая расстраивать брата, тем более перед предстоящей им прогулкой, Юля вынужденно заткнулась, но потрясение от услышанного не исчезло, и она пообещала себе добраться-таки до Андрея и добиться от него ответа – что всё же он имел в виду?

Солнце уже поднималось за лесом, освещая верхушки деревьев и возвращая им краски, но в самом лесу ещё царили сумерки. Немногочисленные облака поспешно разбегались от солнечных лучей, прячась за горизонт и открывая небо. Воздух был холоден, и в низинах медленно колыхался густой туман.

Мангусты молча шли к болоту, не желая разрушать волшебную тишину. Возрождение дня казалось священным таинством, которое следовало созерцать в благоговейном молчании. С каждой минутой Солнце поднималось всё выше, и свет, смешивающийся с темнотой, постепенно начал вытеснять её, и мир наполнился сиянием. А солнечные лучи, осторожные и неспешные поначалу, проникли вскоре везде, заставляя туман, завихряясь, подниматься к Солнцу. Но, не преодолев и небольшой части дороги, туман, впитавший в себя слишком много света, просто исчезал.

К тому моменту, когда Мангусты и собаки почти добрались до цели, уже прилично припекало и становилось ясно, что это будет один из тех дней, когда Солнце просто плавит всё вокруг. Проходя мимо болота, Юля и Егор прихватили собак на поводки, а к перелеску, за которым располагался холм, шли уже почти крадучись. Совсем близко решили к нему не подходить, оставаясь под защитой деревьев. Они устроились поудобнее в корнях огромного, густо поросшего мхом пня и начали разглядывать холм, видный как на ладони с этого места.

– И сколько мы здесь будем торчать? – поинтересовался Егор, который именно в этот момент понял, что долго так высидеть не сможет – слишком много вокруг пня было твёрдых и торчащих корней.

– Не знаю, посмотрим, а там определимся точно. Пока предлагаю последить часа два.

– Тогда ставь будильник, хоть на вибрацию, – требовательно заявил Егор.

Мангусты сидели уже полтора часа в полном молчании и, хотелось бы сказать, в полной тишине, но это было не совсем так. Холм действительно оказался на редкость тихим – ни единого звука не доносилось оттуда, а вот лес вокруг них гремел от птичьего пения, причём казалось, что на каждой ветке сидят как минимум по пятнадцать птиц. Даже болото, обычно такое мертвенное и тоскливое (если не считать тех случаев, когда оно было жутким и угрожающим) оглушительно рокотало от нескончаемого кваканья тысяч лягушек.

Хоть и извертевшиеся из-за скуки и жёстких корней, Мангусты всё же честно прождали бы всё оговорённое время до конца, но Алтай решил иначе. Услышав, как где-то в лесу с громким треском сломалась ветка, он вскочил и яростно залаял, а после секундного размышления к нему присоединилась и Ангара.

Мангусты с бешено колотящимися сердцами мгновенно оказались на ногах, напряжённо глядя на холм. Лай, издаваемый двумя мощными глотками, мог поднять и мёртвого, но, как ни удивительно, холм продолжал хранить молчание – тот же холм, который ещё три недели назад выл как замок, битком набитый привидениями, что желают выжить очередных владельцев. А теперь он не издавал ни звука.

Мангусты огляделись по сторонам. Пока ещё свободный от разлапистой зелени, лес был прозрачен и просматривался насквозь. Насколько они смогли увидеть, вокруг никого не было, да и собаки, поняв, что поняли тревогу из-за ерунды, скромно замолчали.

– Слушай, Егор, как ты думаешь, они все исчезли или что? – шёпотом обратилась к брату Юля.

– Без понятия, – честно ответил тот и поинтересовался, – а чего ты шепчешь-то, неужели после того, что устроили наши заботливые собачки, ты всё ещё думаешь, что о нашем присутствии никто и не подозревает?

– С перепугу, – пояснила сестра и быстро заговорила, – предлагаю сделать так – ещё минут пять стоим здесь и смотрим. Затем идём к подножию холма, не отпуская собак. Берём камни и начинаем кидать на вершину. Опять ждём. Если никто не проявится, осторожно идём наверх. Если опять никого не будет – осматриваем холм. Ну как?

Егор предложение одобрил, и они приступили к выполнению плана. В итоге минут через десять они стояли на вершине холма, так никого и не увидев. Холм продолжал оставаться совершенно спокойным, и если не знать, можно было решить, что там никогда никого и не было. Постояв ещё минут пять, Мангусты, пока не рискующие отпустить собак, начали медленно спускаться с южной стороны холма. Не пройдя и нескольких десятков шагов, они увидели странное сооружение, абсолютно незаметное с тропинки. Это была узкая и невысокая дверь, скрытая нависающим склоном холма.

– Егор, держи «Осу» и стой здесь, следи за всем и сразу, а я попробую открыть дверь.

Егор возмутился.

– Ты с ума сошла, это во-первых, и почему это ты пойдёшь, а я останусь, это во-вторых?

– Во-первых, идти сюда было моей идеей, а во-вторых, лезть туда я не собираюсь, я просто хочу заглянуть. А ты будешь прикрывать, если что.

Юля нетерпеливо протянула брату пистолет. Поморщившись, Егор взял оружие, а про себя подумал: «Никто меня к месту не прибивал, в любой момент могу и подойти».

Держа за ошейник Алтая, Юля подошла к двери. Постояв перед ней несколько секунд с бешено колотящимся сердцем, она осторожно протянула руку и постучала. От страшного напряжения её пошатывало, а рука, которую Юля отдёрнула, но не опустила, заметно дрожала. Холм оставался безмолвным. Юля подождала немного, а затем взялась за примитивно сделанную ручку и медленно потянула дверь на себя. Едва только та начала открываться, как изнутри хлынула невыносимая волна вони, в которой смешались запахи старой выгребной ямы, давным-давно не мытых тел и ещё чего-то, что Юля не могла определить сразу, но на редкость отталкивающего. Почти сбитая с ног ударной волной зловония, она быстро отпрыгнула в сторону, и Егор тут же бросился к ней с воплем:

– Что там? – но, подбежав, увидел только тёмное огромное пространство, протянувшееся за низким прямоугольником двери.

– Насколько я могу понять, только вонь и больше ничего, – вглядываясь в темноту, сообщила Юля.

Вытащив телефон, она включила фонарь, не глядя на экран, и посветила внутрь. Перед Мангустами предстало огромное, уходящее, похоже, к противоположному склону холма помещение с очень низким сводом. Находящийся на высоте не более полутора метров, он был сделан из обычных брёвен или, скорее, необработанных стволов деревьев, закреплённых кое-где такими же стволами, что одним концом упирались в потолок, а другим – в пол, представляющий собой просто плотно утрамбованную землю, земляными были и стены.

В глубине, смутно проступая из мрака, виднелись коробки, поставленные одна на другую, и всё – больше там никого и ничего не было. И люди и собаки бесследно исчезли. Пока Мангусты рассматривали эту огромную землянку, произошли почти одновременно две вещи – Юля вспомнила, что это был за запах и, заметно добавив живости её воспоминаниям, затрясся телефон, лежащий в её руке. Едва не выронив его от испуга, Юля вовремя сообразила, что это всего лишь сработал будильник, но сердце весьма ощутимо стучало ещё какое-то время.

– Знаешь, мелкий, – заговорила она срывающимся от пережитого испуга голосом, – я вспомнила, что это за запах. Помнишь, месяца два назад Алтай напоролся грудью на штырь, и из раны его постоянно сочилась сукровица, а отмыть её не было никакой возможности. Именно такую вонь, разлагаясь, она и издавала.

Егор, который уже отошёл в сторону и внимательно рассматривал лес, отозвался:

– Юль, я думаю, они здесь спали и собак здесь же держали и, помнишь, в статье было написано, что они занимались умерщвлением плоти – значит, были раны, – по лицу его пробежала мгновенная судорога.

Юля медленно кивала, слушая брата.

– Ну да, и одежда пропитывалась и на теле оставалась, и всё это гнило и воняло.

И тут она с отвращением вспомнила, что дверную ручку брала голой рукой и бросилась оттирать ладонь об траву, уже покрывшую холм.