Болото вечной жизни. I часть

– Какие есть, – пожал плечами брат.

Егор был прав. Вряд ли во всей деревне нашёлся хоть один человек, который решил бы в этот день остаться дома. Сочетание весны, праздника и хорошей погоды не оставило равнодушным никого. Люди ходили повсюду, собирались большими и маленькими группами, оживлённо разговаривали, смеялись и кое-где даже пели. Словом, веселились вовсю. Настроение в деревне было по-настоящему праздничным.

Юля и Егор шли по улице, здороваясь со знакомыми, причём Егор, который знал здесь почти всех, не успевал приветствовать их и отвечать на приветствия. Мангусты уже несколько минут бесцельно лавировали среди толпы, когда Егор привлёк внимание сестры к довольно многочисленной группе людей, весьма чувствительно дёрнув её за руку.

– Вот, видишь, вон те четверо, – громким шёпотом, указывая рукой в их сторону, сообщил он, – это дядя Лёша, дядя Игорь, Антон и Ефим Петрович. Они были одними из тех, кто видел странных людей.

Юля остановилась и принялась их рассматривать. Результаты осмотра её удовлетворили, и она повернулась к брату:

– Вот и отлично, к ним-то мы и подойдём. Тем более что и они, и остальные должны знать и о заболевших. Единственное, давай-ка подойдём вон туда, – Юля кивнула головой в сторону динамика, изрыгавшего мажорные вопли, – и обсудим кое-что.

Они подошли к этому динамику, едва не сметаемые бешеным напором звуков, и прислонились к стене. Разговаривать, стоя под ним, приходилось очень громко, да и воздух, и окружающие предметы сотрясались от вибрации, но зато уже в двух шагах разговаривающих не было слышно совершенно.

– Нам надо придумать, как задавать вопросы, – с трудом перекрикивая рёв динамика, проорала Юля, – не можем же мы подойти к ним и в лоб заявить: «А расскажите-ка нам о странных людях и о больных!».

Егор заорал в ответ:

– А мы скажем почти правду – мы там ходим и всё нормально, ничего не случилось и никого не встретили, но слышали всякое, вот и хотим узнать, чего стоит бояться. А насчёт больных – расскажем про Стаса.

Так они и сделали. Люди, стоявшие в этой группе, сначала обрадовались подошедшему пополнению. Веселье было в самом разгаре, и пива, да и напитков покрепче, было выпито уже изрядно. Но, поняв, о чём именно спрашивают Мангусты, они насторожились и даже было вовсе не захотели говорить на эту тему. Но затем общее веселье и шум одержали верх, и каждому захотелось поделиться всем, что ему было известно о болоте.

Жарким весенним днём, в праздничном шумном окружении, с соответствующим настроением, усиленном алкоголем, всё это казалось совсем не страшным, а, скорее, интересным и происходящим с кем-то другим. Вроде событий в занимательном фильме, который можно с удовольствием пообсуждать, а затем выбросить из головы.

Разговор получился довольно долгим, и выяснить удалось немало любопытных и потенциально важных вещей. Причём однажды Юля застыла, а затем с трудом удержалась о того, чтобы не стукнуть себя по лбу, и тихо обругала себя бессердечной дурой.

Вот как это было:

– Странные люди? А, да-да, было дело. Мы, значит, пошли на болото, днём, само собой. Грибы там, понимаешь, отменные – белые, подберёзовики, а подосиновиков вообще не счесть. Пошли мы, значит, вчетвером. Уже набрали, неплохо так, а тут глядь – какие-то люди идут и что-то тащут. Стали мы, значит, смотреть. Тут ведь какое дело, если кто идёт из наших на болото, вся деревня об этом знает, а кроме нас-то никто больше и не шёл, ну а тут, значит, кто-то чужой. А кому бы это быть, тут и деревень-то больше нет. Вот и смотрим мы, значит, и тут видим – собаку тащут, ноги у ней связаны, а обнимают, как ребёнка. Дотащили до топи и как шваркнут туда, а сами стоят, значит, и что-то бормочут. Она, бедная, визжит, да тут болото её и засосало. Мы хотели, значит, подойти, но темнеть уже начало, да и испугались мы, по правде говоря, развернулись и дёру. Даже корзинки не добрали доверху.

Вот здесь-то и бросилась кровь Юле в голову – когда они с Егором обсуждали – опасна ли эта секта для людей, они совершенно упустили их виду собак. А ведь судя потому, какой вой доносился из холма, их там было очень много. И всех их ждала такая же страшная смерть. Она едва сдержалась, чтобы не ринуться туда сразу же. Но, справившись с собой, продолжила разговор:

– А вы не помните, во что были одеты люди?

Собственно говоря, ей хотелось узнать – были ли это жрецы или рядовые члены секты. Но выяснить это не удалось, ибо по поводу одежды мнения разделились. Один утверждал, что на них были комбинезоны, другой, что они были завёрнуты в какие-то тряпки, а двое оставшихся вообще не обратили на это внимания.

По поводу пострадавших информации было больше. В первую очередь Мангустов интересовал вопрос – было ли что-то необычное в те разы, когда люди заболевали, посетив болото, и, вообще, сколько всего их было.

Отвечать начали со второй части. Заболевали, насколько было известно, с того времени, как появилась деревня, но редко. Непосредственно на памяти старожилов таких случаев было пятнадцать. С первой частью оказалось сложнее: кто-то ходил поодиночке и не рассказывал, что там могло произойти. Но было и кое-что интересное – вспомнили два случая. Первый: один из заболевших сломал на болоте руку, да и ещё как – кость пробила кожу. Во втором случае заболевших оказалось сразу несколько человек. На болото пошла большая группа и что-то они там не поделили. Завязалась драка, дело быстро закончилось, и особо никто не пострадал – разбитые носы, несколько синяков и ссадин. Но что интересно: из подравшихся, а их было семь человек, заболели только трое. И все заболевшие, если только не уезжали из деревни навсегда, рано или поздно уходили на болото.

Затем Юля спросила о проявлениях болезни – тут картина была один в один как у Стаса, разве что кому-то больше, кому-то меньше снились кошмары. Зато выяснилось – проявления болезни были синхронизированы по времени и одинаковы у всех. Но уходили все в разное время.

– Да, кстати, – пристально глядя на Ефима Петровича, который в основном и отвечал, спросил Егор, – а почему дети у вас считают, что те из заболевших, кто уезжает, становятся нормальными и приступы у них прекращаются?

Пожав плечами, кто-то ответил, считая это само собой разумеющимся, и остальные согласно кивнули:

– Да, чтоб подальше от болота держались.

Мангусты только рты раскрыли, не понимая, каким образом подобная информация может удержать детей от посещения болота.

Увидев их растерянность, Ефим Петрович снисходительно пояснил:

– Да всё просто – рядом с болотом плохо, а далеко – хорошо, вот и нечего туда соваться.

Юля с трудом закрыла рот, пробормотав: «Да уж, убойная логика, не поспоришь», а Егор только покачал головой. Глубоко вздохнув, Юля задала очередной вопрос:

– А когда именно бывают приступы? И днём, и ночью, и зимой и летом?

Люди задумались. Несколько секунд они стояли молча, а затем, тихо посовещавшись, начали отвечать:

– Да как-то больше по ночам, обычно, днём-то их отпускает, хотя и не всегда. Но вот тепла заболевшие боятся как огня. Зимой, в общем-то, не уходят, да и приступов практически не бывает, а вот летом совсем другое дело. Все больные заморозков ждут как манны небесной

Затем Юля спросила, какими были люди незадолго до ухода, и здесь выяснилась самая ценная на данный момент информация.

– Да как тебе сказать, – заговорил Ефим Петрович, – Лёшка Ерофеев, значит, по осени гриппом заболел, влёжку лежал. Все удивились, что он ушёл, он и встать-то не мог. Николай Рябов с лестницы упал, переломался, Катька Косая, со своим хахалем подралась, а потом, значит, нажралась палёной водки с ним же. В ту же ночь ушла, а хахаль к утру помер.

Остальная информация была в том же роде – каждый непосредственно перед уходом на болото был в очень плохом физическом состоянии.

Напоследок Юля решила поинтересоваться характерами заболевших, но ничего особо интересного не открылось. Это были абсолютно разные люди. Такие, например, как местная чума, запойный алкоголик Дрын и всеобщий любимец Вася – совершенно замечательный парень с очень чистой душой, но небольшими проблемами по части головы. Слабоумным он не был, просто несколько странным и очень-очень добрым. И иногда страдал провалами в памяти. Вот и в тот раз он один ходил на болото за грибами, принёс, хромая, полное лукошко, но на вопрос, что с ним случилось, ничего не ответил. А с той же ночи он и заболел.

Юля видела этого Васю – действительно, очень светлый человек с ясными и сияющими глазами, при первом же взгляде на которого хотелось ему улыбнуться. Он имел несколько своеобразных привычек: пристрастие к зелёному цвету в одежде, не переносил закрытых окон (открытыми держал их даже в сильнейшие морозы) и был убеждённым апологетом босохождения.

Поблагодарив людей за информацию, Мангусты отправились обратно. Как только они вышли за пределы деревни, Юля резко сказала:

– Завтра мы идём к секте!

– Ты, что, с ума сошла? – испуганно воскликнул Егор. – Тебе жить надоело?

– Мы не будем лезть к ним в пасть, но ты же сам слышал, что говорили о собаке, и вспомни, сколько их там. Их же всех убьют, да ещё так жутко! – при одной мысли об этом у Юли наворачивались слёзы на глаза.

– Юль, я всё понимаю, – стараясь быть спокойным и убедительным, заговорил брат, – поверь, мне их тоже очень жаль, но что мы можем сделать?

Лицо Юли исказила гримаса.

– Я пока не знаю, мелкий. Мы придём на место, на холм лезть не будем. Понаблюдаем за ними, вдруг что-то узнаем. Может, последим за ними и убедимся, что для людей они не опасны, и вызовем милицию.

Егор насмешливо и мрачно фыркнул.

– Ага, милиция увезёт их в психушку, а собак в приют, где их благополучно и усыпят, – сказал он.

Сестра страдальчески закатила глаза, оскалившись.

– Егор, не трави мне душу, прошу тебя. Ну не знаю я, что делать. Придём туда, на месте сориентируемся. Может, их выпустить можно.

– Я без оружия не пойду! – категорически заявил Егор.

– А я и не заставляю! – обрадовано заявила Юля, поняв, что брат согласен идти. – Я возьму «Осу», а тебя вооружим любимым охотничьим ножом Андрея. Кстати, не знаешь – на кой чёрт ему нож, если он не охотится?

– Для красоты, это я точно знаю, – пожал плечами Егор.