Год обезьяны, или Клад купца Трофимова

– Ладно, искусство секса – это умение поцеловать даму в нужное время в нужном месте. – Маркер посмотрел на часы. Он понял пикантность ситуации. – Пора подниматься. Надо мужикам долги раздать. Да и поработать.

– А мне совсем по утрам работать не хочется.

– Утром не хочется идти на работу? Открой журнал «Форбс» и найди там свою фамилию. Не нашла? Шуруй на работу!…

– Приколист… А, правда, что тебя в поезде кинули? – Света застегивала платье и искала взглядом зеркало. – И ты совсем без денег?

– Угу.

– А как же ресторан обещанный? Или на наши бабки хотел погулять?

– Думаешь, я из этих?

– На тебя вроде не похоже. Да и ребята к тебе относятся нормально.

– Вот и не переживай. Обещал, значит сходим.

– А Ингу возьмем?

– И Инга, и Лёва, и ты, и я. Сегодня же встречаемся на том же месте и в то же время!

– Ура!!! Слушаю и повинуюсь, мой Шах! – Света захлопала в ладоши, как маленький ребенок, чмокнула Маркера в щеку, поклонилась вниз, сложив руки, как восточная женщина, и выбежала из комнаты.

Маркер пошел бриться и чистить зубы, постепенно просыпаясь и вспоминая вчерашние разговоры: «Да, какое обманчивое первое впечатление. На вид ей лет двадцать семь—двадцать восемь, а дочка уже взрослая. Что на море не разглядел из—за очков в пол—лица, что вечером при свете фонарей. И только утренний солнечный свет выдал возраст: с морщинками, складками, шрамом от кесарева. Хотя и аккуратным. Видно юной рожала. Хотя девчонка отличная. С юморком».

Он взял из сумки бутылку виски (может вечером пригодится) и пошел в город. По пути заглянул на рынок и купил себе «боцманку» – шляпу сезона, на которой было вышито золотыми нитками «капитан». Китайская безделушка, но от солнца спасает. Забрел в канцтовары. Купил себе этюдник, пачку бумаги, набрал еще всякой мелочевки и отправился в парк.

Небо затянулось тучами, дул неприятный ветер так, что казалось, будто зубы качаются при его порывах. На прежних местах сидели человек пять художников и скучали.

– Всем привет! А где остальные?

– Где ж им еще быть, – Наташа показала в сторону соседнего здания. – В бильярдной, опохмеляются.

– А ты чего не с мужем?

– В семье хоть один человек должен быть трезвым. Вчера им был Маэстро. Сегодня – моя очередь.

– На. Возьми мой должок. Спасибо большое тебе, и мужу.

– Да, не за что. Свои же люди. Сегодня ты в долгах, мы в шелках. Завтра наоборот.

– А где Лёва?

– Пока не появлялся. Он ближе к вечеру приходит, днями отсыпается.

Маркер поставил этюдник рядом с фонарем недалеко от остальных, и пошел в бильярдную.

В последние годы, помимо уличного рисования, страстью Маркера стала игра на зеленом сукне. «Американке» и «Сибирке» он отдавал особое место. Играл, как любитель. Но с удовольствием. Особо тогда, когда игра шла, и было настроение гонять шары. Удар ему ставил в свое время отец. Играли они тогда с ним редко и только в выходные. Ходили в дом офицеров или в городской парк с утра, до появления профессионалов. Но когда учитель стал проигрывать ученику чаще, чем побеждать, у сына появились новые интересы. И бильярд был заброшен на многие годы.

Потом Олегу встретился по жизни молодой паренек, солдатик. От трудно было ожидать отличной игры за столом. По крайней мере так Олегу казалось. Первогодок, замученный службой. Но, за бильярдным столом с противниками, даже с дембелями и офицерами, он преображался. Выигрывая почти все партии с разбоя (стол был, кстати, старенький и разбитый, с лузами в два кулака), он не давал спуска никому и заслужил искреннее восхищение Маркера. Показал некоторые удары, натаскивал, как умел. Рассказывал всякие интересные истории про мастеров.

Например, о Владимире Маяковском, который играл как-то с критиком, нелестно оценившим пьесу «Клоп». Играли «на пролаз». То есть проигравший должен был пролезть на четвереньках под столом. Поэт выиграл и загнал критика под стол. Телосложение у него было такое, что он еле там помещался. И четыре метра пути перемещался попеременно: на четвереньках и по-пластунски под всеобщий хохот литературной братии. «Рожденный ползать – писать не может!» – напутствовал его поэт.

Рассказал о Марке Твене и его рассказе Бильярд. Там писатель вывел примеро следующее: «Страсть к бильярду полностью испортила мой ангельский характер. Давно, когда я был бедным репортером «Вирджиния Сити», я всегда выбирал в партнеры простаков, которых легко выигрывал.

Однажды в наш город приехал незнакомец и открыл бильярдную. Я осмотрел его без особого интереса. Он предложил мне сыграть с ним партию, и я ответил: – Хорошо, давайте.

– Покатайте-ка пока шары, я хочу посмотреть, как вы играете, – спросил он.

Я выполнил его просьбу. После этого он сказал:

– Буду честен, предлагаю играть с вами левой рукой.

Я был очень задет. Он был косоглазый, рыжий, весь в веснушках и я осмелился проучить его как следует. Он положил первый шар и закончил сам всю игру, не дав мне опомниться. Я только стоял и мелил свой кий. Мои полдоллара перекочевали к нему в карман.

– Если вы левой рукой играете так хорошо, – сказал я, – интересно как вы играете правой?

– А правой я играть не умею, – ответил он. – Я левша».

На деньги Маркер старался не играть. Всегда вспоминал случай из далекой юности, когда попал в какой—то пансионат и обратился к невзрачному старичку. А тот согласился играть лишь за деньги. Правда, небольшие по тем временам, но интерес проснулся мгновенно. Дедушка попросил разбить, а сам играл медленно, размеренно. Со стороны даже как—то неуверенно. А Маркер стучал кием по полу и радовался забитым шарам, как пацан. Первую партию закончили со счетом восемь—пять в полчаса. Причем, Маркер дважды выставлял свои шары и думал, что уж во второй—то партии он себя проявит по—полной. Не тут—то было. К вечеру в зале потихоньку стали собираться зеваки, пришли завсегдатаи, и дедок преобразился. С разбоя вложил два шара. Дал пару раз ударить Маркеру, и партию закончил в пять минут, не дав возможности забить шар престижа.

– Учись, внучок. С тобой пока играть скучно. Смотри, как это делают взрослые дяди, – сказал на прощанье профессионал, взяв деньги. И стал играть с вновь прибывшими.

В тот вечер, и несколько дней подряд после памятного проигрыша, Маркер просидел в зале не один час и понял многое в игре. Как заманивают, как подставляются, как сливают партии, как обогащаются за один вечер и как становятся нищими. Как важно хорошо знать стол и владеть своим киём. Чувствовать уверенность в себе и давить на психику сопернику. Ходил он в тот зал потом не одни раз. Играл с любителями, тренировался. Правда, всегда ему мешали влажные пальцы. Кий по руке скользил так, как по весенней грязи лыжи. Его научили посыпать кисть тальком, который не всегда был, правда, под рукой. Олег приспособился посыпать место соприкосновения руки и кия пеплом от сигареты. Благо, что курил он много и вместо пепельницы ссыпал его себе на пальцы. Только зимой этого года он удосужился купить себе трехпалую перчатку игрока. И сразу почувствовал, как легче стал бить по шарам… Но зарок: «на деньги не играть!», – помнил…

В зале на побережье столов было много. Работал кондиционер, и отдыхающие расслаблялись. Маркер осмотрелся по сторонам.

За первым столом играли, похоже, два отставника: один седой дед – высокий, не по годам стройный, в белом костюме, с изящными манерами и спокойными движениями он грациозно ходил вокруг стола. Второй – лысоватый, маленький, крепенький, суетливый, желающий победы любой ценой. Играли в «Американку» и, похоже, на какой—то свой интерес. Каждая партия заканчивалась под прикосновение пластиковых стаканчиков с коньяком. Платил проигравший. Шары после этого возлияния залетали в лузы чаще у высокого, а шуму, приколов, ажиотажа больше было у мелкого. Игра смотрелась. Побеждали по очереди. Тем более, за соперниками наблюдала дама преклонного возраста, по которой не было видно, кому из них она отдает предпочтение. Оба старались.

На груди этой женщины весел кулон на серебряной цепочке. Маркер не удержался и прошел рядом, поглядывая на камень. Сходство с тем, «камнем княгини» оказалось призрачным – вблизи цвет и форма оказались совершенно иными. Олег поймал себя на мысли, что история с кулоном его хорошо зацепила. Собрать деньги, поехать в столицу и найти обладательницу камня Трофимовых – вот что стало его ближайшей задачей.

За соседним столиком резвилась детвора в «пул». Разноцветные шарики гоняли просто так – лишь бы забить.

А вот за третьим шла нешуточная борьба в «московскую». За милю было видно, что хохол средних лет и пожилой грек играли на деньги. Первый был хмур и сосредоточен, а второй весел и непринужден. Он сыпал обычными фразами, которые слышны в любом зале: «Кто сильнее бьет, тот и побеждает!» – и у него шары влетали с треском в лузу. «Тише – надежнее» – и закатывал нежных свояков через весь стол. Делая неудачную серию ударов, не преминул промолвить и свое, похоже, коронное: «Не каждая лычка в строчку!»

В ответ слышалось лишь «епрст!» при неудачном ударе, и «гарно!» при забитом шаре. Или: «Я такие девять из десяти кладу!» Маркер постоял рядом, поболел за обоих и пошел к друзьям.

Знакомые художники занимали дальний стол в конце зала, играли с шутками, и попивали пиво.

– А не забацать ли нам турнир по бильярду пока время позволяет! – Маркер пожал всем руки и достал новую белую «боцманку». – Вот. Презентую победителю предстоящих соревнований!!!

– Ага. Турнир «Белого шлёма», – поддержал Маэстро.

– Точно. Победителю переходящая белая шляпа и… – Маркер достал пузырь виски, – и приз!

– Играем!!! – откликнулось сразу несколько голосов.

Оказалось, что всего было восемь человек, которые хотели сразиться. Олимпийская система с выбывавшими сразу побежденным проходила в этом раскладе без проблем. Тут же нашелся лист бумаги, куда готическим шрифтом Феликса вписали имена участников. Мастера, как не умеющего играть, все единогласно избрали рефери. Постановили играть американку из трех партий. Так быстрее и зрелищней в большой компании. Из белой шляпы вытащили номера партнеров и разыграли время проведения матчей. Взяли по пиву, обмыли почин с турниром, и стали к столу.