К Библии от науки

При этом, в каждой группе по-разному – у кого как принято. А, если что не так, то вам укажут. Если же совсем не так, то могут и по голове дать, за недопустимое поведение в общественных местах. Ну, не принято у них так, и всё тут.

И в каждом «монастыре» свой «устав», а различия могут быть вплоть до противоположных. Например, если про моду до конца, то у одних народов лица раскрашивают в основном женщины, у других – мужчины, у третьих – и те и другие.

Таким образом, парадигма наполняет и одновременно ограничивает содержательность понятий. Ведь одно дело смотреть на звёздное небо и совершенствовать астрономию исходя из парадигмы, что Земля – есть центр Мироздания. И совершенно другое – если делать тоже самое с позиций уже гелиоцентризма, а затем и вообще – с позиций большого взрыва и летящих в чёрную дыру галактик.

Отсюда следует, что сменить, сдвинуть парадигму значит заменить наработанные автоматизмы и приобретённые рефлексы на новые.

Каждый знает – это нелегко, поскольку апологетам приходится сначала преодолевать «старое» и только потом переучиваться. И всё в условиях – когда делать это никто не рвётся. Тем более, – обгоняя всех.

Для нового же поколения смена парадигмы проходит, менее болезненно, поскольку ему не приходится рвать со старым, но на его плечи ложатся задачи реконструкции знания, задачи выработки новых форматов и норм новой парадигмы.

Именно в силу вышеупомянутых сложностей, смена парадигм и связанных с ними теорий происходит не столько в силу получения неких новых ярких фактов, новых представлений, сколько вследствие накопления уже неприемлемого объёма противоречий. Или новых запросов теории и практики по повышению точности прогнозирования и упрощению обучения.

Другими словами, смена парадигмы происходит больше под давлением необходимости и потребностей, чем молодецкого задора и энтузиазма любознательности.

Становление парадигмы происходит иногда быстро, иногда растягивается во времени на столетия. Например, 6 июня 1761 все астрономы и цивильные граждане наблюдали прохождение Венеры по диску Солнца, т.е. затмение Солнца Венерой. И все могли наблюдать на фоне солнца некий ореол вокруг Венеры, хорошо видимый в начале и в конце затмения. Но на это мало было смотреть. Это надо ещё и увидеть.

А увидел «это» Михайло Васильевич Ломоносов, (единственный из всех смотревших) и сообщил, что Венера обладает собственной атмосферой. Откликнулись сразу, но потребовалось ещё много лет, что бы убедительно проверить. Венера, увы, не так часто застилает нам Солнце.

И именно с тех пор наблюдение затмений сопровождается поиском любых новых эффектов, требующих толкования. Да, и вообще, после таких событий внимательнее наблюдать за происходящим начинают не только учёные.

В тоже время, например, становление парадигмы сферичности Земли проходило медленно и без особого энтузиазма. Как известно, совсем древние греки и люди и на востоке Ойкумены изначально считали землю плоской. Это потом, уже менее древние греки (Пифагор, Аристотель, Птолемей), напряглись интеллектом и показали, что земля имеет форму шара, если исходить из закономерностей движения Луны и формы земной тени на её поверхности.

После этого на территории западной Европы время от времени высказывались как в пользу плоской Земли, так и в пользу сферы. Церковь не настаивала ни на одном из этих вариантов. Не поощряла, но и не препятствовала.

Китай, Индия и Русь долго считали Землю плоской. На Руси своих телескопов не было. Да, и с линией горизонта было туго, поскольку жили более в лесах, вдали от моря, а потому и космологическую грамоту черпали больше из переводов зарубежных авторов.

А переводили, к сожалению, в основном литературу церковную. Так и перевели «заодно» труд монаха Козьмы Индикоплова «Христианская топография».

Сам Козьма в молодости сухопутно челночничал от Византии до Индии, а после написания (с опорой на слухи и мотивы собственных измышлений) сего труда, прибился к одному из монастырей на Синае.

Шарообразность Земли и систему Птолемея с уже готовыми картами (с широтой и долготой) Козьма категорически отвергал, Землю рассматривал как параллелепипед, вытянутый с востока на запад с соотношением сторон 2:1. Так что на Руси большинство считало, что Земля имеет форму сундука с ископаемыми аж до середины XVI века.

Следует отметить, что сие было собственно не принципиально, поскольку ни одно из представлений не давало преимуществ в точности измерений земной поверхности, не упрощала представлений и обучения. А в картах мира в то время нуждались (да и то – слабо) лишь предельно азартные купцы и завоеватели, хотя даже этим хватало в принципе и плоского представления.

И хотя плоское представление было даже сложнее, поскольку требовало благоустройства небесной комары в виде подпорок из слонов, черепах или атлантов, но легко объясняло плавность растекания вод по плоской поверхности. Что в случае сферы было затруднительно.

Так что по настоящему о сферической географии, да ещё с доступом к её достижениям более широкого круга людей, можно говорить лишь с XIII века, да и то не везде. Мусульмане заботливо сохранили наследие Птолемея и глобус у них появился где-то к 1240 году (естественно, как всё первое – в округе Пекина, ведь известно как много изобрели китайцы, правда, ещё до нашей эры).

В Европе глобус появился где-то к 1500 г. В России глобус впервые появился в районе 1650 г. при дворе «тишайшего» царя Михаила Алексеевича Романова в виде посольского подарка, который и унаследовал его сын Пётр.

Как мы видим – длинная история. Но поучительная. Изобрести новое можно в любое удобное для раздумий время. Даже во времена древних греков. А вот для формирования парадигмы, как системы взглядов и школ, кроме новых представлений, новых моделей и остального нового, требуется необходимость или хотя бы интерес большинства к этому новому.

И что ещё очень важно. После смены парадигм мир не становится другим. Меняется лишь акценты и углы зрения на то же самое, что наблюдали и раньше. Меняется лишь общая модель причин и следствий происходящего.

Бритва Оккама

Остановимся ещё на одном «ограничителе». Он того стоит. Этот ограничитель занимает особое место в понятийном творчестве при создании и совершенствовании понятийных моделей. Он даже персонифицирован, поскольку связан с конкретной личностью – системным гением Вильямом Оккамом. Монахом францисканцем, прожившем 64 года с прозвищем «непобедимый учитель» и умершем в середине XIV века. Ещё в те времена он утверждал, что с помощью мышления невозможно ни доказать, ни опровергнуть существование Бога. И всякая Вера тем сильней, чем сильней опытная недоказуемость её догматов. Признавая теологию, тем не менее, утверждал, что философия и наука должны развиваться в свободе от религии.

Естественно, был обвинён в ереси. Из мест заключения бежал. Много работал над методологией познания. Для борьбы с понятийными нагромождениями сформулировал несколько радикальных принципов, например, для теорий – «из двух равных теорий предпочтительнее та, что проще с объяснительной точки зрения». И для понятий – «сущности не следует умножать без необходимости». Последний принцип и получил название «бритва Оккама» и заключается в том, что все понятия, не сводимые к интуитивному знанию и не поддающиеся проверке в опыте, должны быть удалены из рассуждений.

Как работает его бритва?

Известно, что изменение всякой теории (модели) происходит тогда, когда она оказывается не в состоянии объяснять или прогнозировать появление нечто «нового», фиксируемого практикой. В этом случае старая модель либо уточняется, либо хоронится и создаётся новая, объясняющая уже все факты. И новые, и старые.

Тогда, если:

– есть хоть малейшая возможность объяснить вновь открывшиеся факты в старых сущностях,

– есть хоть малейшее сомнение в том, что только вновь вводимая сущность объяснит и свяжет всё в единое целое,

то с этой новой сущностью необходимо тут же расстаться, как бы это ни было досадно для автора.

Об этой «бритве» советуется вспоминать ниспровергателям теорий всех рангов и почаще делать обрезание всего вводимого ими лишнего. Ибо, как показывает весь накопленный опыт науки, – всякое необрезанное порождает лишь хаос и не даёт ответов.

Достаточное об истине

В соответствии с доктринами номинализма, в природе всякое реальное событие – истинно. Тогда, если истина есть то, что есть на самом деле (есть в природе), то истина в голове – есть лишь модель того, что на самом деле происходит. Но, не просто модель, а модель адекватная, выводы из которой подтверждаются опытом, т.е. то, что мы называем «правильная модель».

Но всякая модель, и даже правильная, есть всё-таки модель и отсюда, с одной стороны, – сколько в обществе голов, столько возможно и истин (как мы это видели в случае определения человеческого счастья). С другой стороны, – один камень всегда легче двух таких же, два плюс два – четыре. Ну, а в чьей голове это не так, тот неправ, т.е. истиной не владеет.

Об истине написано много, в том числе и противоречивых слов, потому, на мой взгляд, лучше их не произносить, а попытаться разобраться самостоятельно. Ну, хотя бы в проблеме – что же мы реально можем в направлении установления истины.

В интернете можно нагуглить множество как философских, так и цивильных высказываний по теме «истина» на все случаи жизни, но вот одно мне понравилось. Авторство трудно установить точно, поскольку в интернете все друг у друга списывают без ссылок, но цитирую дословно и кто хочет – может уточнить.

«Истина едина, но в ней выделяются объективный, абсолютный и относительный аспекты, которые можно рассматривать и как относительно самостоятельные истины».

В качестве «абсолютного аспекта» обычно предлагается утверждение типа: – «Гениальный поэт Пушкин родился в 1799 г.».

А вот всё ли в этом утверждении истинно? Ведь можно прислушаться и к другим мнениям. Например, что рождение и воспитание Александра Сергеевича в России суть фикция, т.е. подстроено, метрическая запись подделана и что сей гений был подсунут ИМИ оттуда, где таких выращивают в автоклавах, затем внедряют в местное население и в нужном возрасте инициируют до гениальности.

Или прислушаться к не менее муссируемому мнению что Пушкин – является результатом искусственного оплодотворения ИМИ (возможно под наркозом и без греха) местных женских особей из пробирок, рассортированных по степени и профилю гениальности, в которой может нуждаться курируемый ИМИ мир.

И попробуйте (для приобретения собственной практики установления истины) доказать, что это не так, а как-то иначе.

В качестве абсолютного аспекта можно также рассмотреть такой «абсолютный» факт как: – «Два плюс два равно четыре». Но, и тут подвох. Например, если начать складывать два облака с ещё двумя, то в этом случае, как известно, вместо четырёх облаков можно получить одно большое или, например, семь помельче. Другими словами, – истина истине и не друг, и не враг, а так. И всё зависит от правил и способов сложения и от физических свойств «складываемых» объектов.

Поэтому предлагаю остановиться на том, что «истина едина», ну, а «аспекты, которые можно рассматривать», мы рассматривать не станем.

И это будет правильно, если нас будут интересовать не нюансы классификаций «истин», а наши возможности в определении любой из их «форм».

Истина в высказывании фиксируется как результат сравнения. Об истине или ложности как предикате мы говорим тогда, когда описываемые теорией (или высказыванием) свойства реальных объектов соответствуют или не соответствуют прогнозируемым. В этом случае для устранения противоречий в теории (или высказывании) обычно:

– исключают объект из рассмотрения, объявив его не истинным или даже ложным, и (по мере необходимости) вводят объект новый, с нужными свойствами, порождающими теперь уже непротиворечивые связи и результаты взаимодействий данного объекта с другими;

– не исключают объект из рассмотрения, но корректируют приписываемые объекту свойства так, чтобы последние не противоречили практике его взаимодействий с другими объектами;

– или, как во всяком «печально известном третьем варианте» – сетуют типа: как всё запущено и предлагают (навязывают) новую теорию, возможно также неверную.