К Библии от науки

И это всё.

То есть, всё, что мы в отношении установления истины можем.

Чтобы понять – почему так мало, следует вспомнить, что любое понятие, обозначающее объект (реальный или виртуальный) определяется совокупностью приписываемых этому объекту свойств.

Свойства же (в голове) – суть также понятия, обозначающие (описывающие) стабильный, повторяющийся результат взаимодействия рассматриваемого объекта с другими объектами. Отсюда, приписываемые сознанием свойства всегда оказываются зависимыми:

– от реальных результатов взаимодействия объектов между собой и с нашими органами чувств;

– от произвола исследователя, расставляющего приоритеты и оценивающего «удобство» использования понятий со своего уровня предвзятости и, к сожалению, часто ошибающегося, – хотя бы как в известной истории с описанием свойств слона двумя слепыми, один из которых ощупывал его со стороны хобота, а другой со стороны хвоста.

Для примера создадим сами какую-нибудь маленькую теорию, для которой синтезируем редкий объект с правдоподобными и непротиворечивыми свойствами.

Правдоподобными свойствами мы будем называть те из приписываемых, которые фиксируются у других объектов и не вызывают сомнений в их существовании.

И так, пусть описываемый нами объект обладает редкой способностью ни много ни мало – высасывать положительные эмоции из носителей положительных эмоций (НПЭ).

В плане правдоподобности можно отметить, что свойством «высасывать» обладает каждый из нас. Мы постоянно что-то «высасываем», потребляем и перерабатываем в энергию, необходимую для существования. Вопрос об утилизации отходов опустим как не принципиальный.

Объекты с подобными свойствами можно определённо отнести к «энергетическим вампирам» (ЭВ). Но, согласитесь, что высасывать что-то из живых людей – образ жутковатый, потому чуть подкрасим его, добавив объекту немного свойств нейтральных.

Тогда, пусть:

– ЭВ действуют не по злобе, а в силу врождённой неспособности получении эмоциональной энергии, необходимой для естественного существования и нейтрализации «плохих» воздействий на окружающих.

– ЭВ может «высасывать» только с позволения НПЭ и забирает необходимое для себя и оставлять достаточное для стимуляции НПЭ к наработке новых запасов, в какой-то мере для НПЭ избыточных.

Другими словами, нормальный симбиоз – один нарабатывает избыток, другой его потребляет. В конечном итоге всё уравновешивается и нейтрализуется. Ну, разве что оба остаются почти без положительных эмоций и стареют несколько быстрее, поскольку всякое дополнительное действие, как известно, требует дополнительной энергии, да и с возрастом запросы обычно растут, а возможности уменьшаются. Но, похоже, и здесь что-то и как-то можно подрегулировать.

Теперь чуть теории, позволяющей, как известно, предсказывать. Тогда, возможность существования объекта типа ЭВ позволяет смело предположить, что если вы бодры, веселы, жизнерадостны, беспечны и уверены в своём безоблачном завтра, то вы с ЭВ ещё не встречались. В противном случае вам не повезло, и вы таки нашли друг друга.

А теперь сравните с утверждением, что если вы бодры, веселы, жизнерадостны, беспечны и уверены в своём безоблачном завтра, значит – вам помогает всевышний. В противном случае – вы его прогневили.

Или с утверждением, что если вы бодры, веселы, жизнерадостны, беспечны и уверены в своём безоблачном завтра, то вы движетесь к нирване, творя исключительно «праведную» карму.

Домашнее задание: – какая из моделей происходящего ближе к истине?

Конечно, в любой момент вы можете сослаться на «печально известный третий вариант» для каждого из рассмотренных случаев: а именно, что ни энергетических вампиров, ни всевышних, ни нирван, ни карм не бывает, но попробуйте это доказать. Наше мышление так устроено, что после того как правдоподобный образ некой сущности с непротиворечивыми свойствами был сформирован и тем более был кем-то уверован, то доказать «отсутствие прав на существование» у этой сущности невозможно.

Сомневаетесь? Тогда попробуйте самостоятельно доказать невозможность, неистинность, ложность (и т.п.) существования любого сказочного персонажа. Того же Кота-в-сапогах, бабы-Яги, Мальчика-с-пальчика. Или какого Бога. Ну, хотя бы Тора сына Одина.

Попробовали? И как? То-то и оно. Более того, большинство уверено, что всё это – есть сказки и никто никогда не увидит сих героев даже смутно в тумане, но, увы, эту уверенность нельзя считать доказательствомпринципиальной невозможности существования подобных персонажей.

Это мы рассуждали в отношении объектов со свойствами правдоподобнымии непротиворечивыми. В случае же свойств противоречивых, по идее, всё должно быть не так безнадёжно для критики и установления истины.

Пример объектов с противоречивыми свойствами можно заимствовать из истории науки. В подобных случаях обычно вспоминают флогистон, теплород, мировой эфир, вакуум и многие другие понятиями, введённые наукой для своих нужд и ею же похороненные.

Но оказывается и здесь всё не так оптимистично и однозначно для уничтожающей критики, как это может показаться вначале.

Например, флогистон. Он был введён Г. Шталем в самом начале XVIII века (в 1703 г.). Гипотеза о флогистоне как некой невесомой горючей части любого вещества была первой обобщающей гипотезой в теории химии, которая способствовала рождению множества других нужных понятий и позволила серьёзно приподнять статус химии как науки.

Предполагалось, что при горении любого вещества из него выделяется флогистон и улетучивается. Дерево воспринималось как смесь флогистона и золы, получаемой после сжигания, а металлы – как смесь флогистона и веществ, называемых в то время окалинами.

Флогистон прослужил разным учёным 100 ± 30 лет и вначале имел нулевую массу. Затем, по ходу исследований, это свойство не раз корректировали, объявляя массу даже отрицательной, дабы объяснить приращение веса окалин при окислении металлов. Заметьте, не отказывались от понятия, а просто корректировали свойства связанного с ним объекта. Ведь как-то нужно было объяснять выделение тепла при горении.

Со временем, методики экспериментов совершенствовались, точность повышалась, сомнения накапливались, а выводы конфликтовали. Так при горении (окислении) зола постоянно оказывалась легче первоначального куска дерева, а окалины наоборот – постоянно тяжелее первоначального куска металла.

И, наконец, к концу XVIII века именно это противоречие разрешил Антуан Лавуазье, последним (третьим) открывший кислород и связавший, как увеличение, так и потерю массы продуктов горения (окисления) только со свойствами кислорода, устранив тем самым необходимость использования флогистона для объяснения массовых (весовых) превращений в окислительно-восстановительных процессах.

Огонь же, теплоту Лавуазье отнёс к разряду невесомых жидкостей (fluida), по аналогии с флюидами света, магнетизма, электрических явлений и убитого им флогистона. Новый флюид был назван теплородом и назначен ответственным за передачу тепла газам и телам.

Для реализации этих функций теплород был снабжён свойством сверхупругости и способностью проникать в мельчайшие поры тел, что всегда и ведёт к наблюдаемому расширению последних. Это внесло несколько большую упорядоченность как в общую картину строения веществ, так и в расчёты химических превращений.

Но, с теплородом как-то сразу не заладилось и уже в начале XIX века было установлено, что нагревание может быть осуществлено не только передачей тепла, но и за счёт механического трения холодных тел в изолированном пространстве. Притом, тепла сколь угодно много. А это уже не укладывалось в теорию теплорода, предполагающей его количество в мире постоянным, а само тепло – просто перетекающим из более тёплого тела в холодное.

Надо сказать, что в науке нет мелочей и сама она не мелочится. Так, например, для выяснения возможности преобразования большой механической работы в большое тепло использовалось усилие двух лошадей, вращающих затупленное сверло для сверления пушек. Хотя, вроде бы, достаточно было потереть правую ладошку о левую, или, на худой конец, обратиться к богатой в прошлом практике добывания огня трением сухих палочек.

Таким образом, пример флогистона и теплорода, казалось бы, должен убедительно продемонстрировать, как именно следует избавляться от «плохой» сущности. Как стереть её из памяти, вырвать из сердца, предать забвению, похоронить без почестей, забить кол в могилу и т. д. и т.п..

Но это всё кажимость, – фигура речи. По большому счёту в «захоронении» флогистона участвовала более гордыня, чем научная необходимость. Шутка ли сказать, столетняя сущность. Согласитесь, похоронить такую – это круто.

Действительно, Лавуазье (по воспоминаниям современников не расстававшийся с весами даже в спальне) показал ненужность флогистона для объяснения происходящего с массами реагентов. Но флогистон (горючий, воспламеняемый) вводился Г. Шталем изначально для объяснения не столько массовых изменений, сколько температурных. Так что можно сказать, что Лавуазье просто переименовал флогистон в теплород, добавив ему (зачем-то?) несколько сомнительных свойств, ускоривших похороны теплорода, а в целом так и не объясняющих образование тепла при горении. А ведь ему наверняка было известно чем заканчивается интенсивное трение сухих палочек друг о друга.

Палочки. Сверла. Лошади. Это, конечно, весело. Но тепло-то выделяется и без них! Химически. Например, горение термитной смеси. Как-то сам наблюдал в детстве сварку трамвайных рельсов. На повороте, против гастронома. Алюминий плюс ржавчина, – а какой фейерверк!

2Al + Fe

O

= Al

O

+2Fe +848кДж! + температура в эпицентре аж до 2300°С

Формула, в частности, показывает, что если в деле всего три моля, то полученного тепла достаточно чтобы вскипятить трёх литровый чайник. Так откуда его столько? Тепла-то?

Никто не знает (в смысле – нет работающих моделей). Но обнаружена связь. Оказывается, что в результате химической реакции изменяются расстояния между частицами в молекулах продуктов реакции, против расстояний в молекулах исходных реагентов. При этом, если расстояние увеличивается, то тепло в реакции поглощается, если расстояние уменьшается – тепло выделяется. Выдавливается, так сказать, из межмолекулярного пространства как из тюбика. Тогда, что же там – в «тюбике»? Флогистон? Теплород?!

Наука думает. А пока, теплород и флогистон безответственно похоронены и гордо покоятся. Тепло же при горении продолжает выделяться (поглощаться) уже без их участия, а ответственный за это явление так и не назначен. А хорошо ли это? Правильно ли? Справедливо? Может всё-таки назначить какой-нить «флогистород», предварительно поработав над его свойствами?

Сегодня, по теме «упокоения понятий» также следует отметить достаточно успешные попытки воскрешения мирового эфира, якобы похороненного опытом Майкельсона-Морли. Того самого эфира, существование которого Никола Тесла отстаивал до конца своих дней.

Здесь хорони, не хорони, но как-то надо сегодня объяснять распространение электромагнитных волн в межпланетном пространстве (вакууме). Ведь гнать волну, как известно, можно лишь в среде, состоящей из каких-то однообразных частиц, (в воде, в воздухе, в металле, в камне, в дереве). Вакуум же пуст по определению, а в пустоте может распространяться лишь поток корпускул. Волну в пустоте не погонишь. Для волны нужна среда, в которой эта волна распространяется.

Так что, если встретитесь с объявлением об открытии любых «новых» (типа гравитационных) волн без упоминания природы и свойств среды, в которой они образуются и распространяются, то знайте, что перед вами просто очередной случай отмывания «грантных денег» или очередной выхлоп очередного ниспровергателя.

Таким образом, оказывается не так-то просто выковырнуть понятие из людской памяти и записей, когда это понятие там уже обосновалось. Тут не поможет даже бритва Оккама, поскольку она, увы, плохо работает в чужих руках. Окончательно и бесповоротно она работает лучше всего в руках создателя понятия, который в случае «бритвы» это понятие просто не озвучивает.