К Библии от науки

Номинализм предполагает, что реально существуют только вещи с их индивидуальными свойствами, а всё отдельное, общее, всеобщее – существует лишь как понятия. Сознание и окружающая его реальность представляют собой два разных мира, каждый из которых живёт и развивается по своим законам. При этом, вещи и понятия о них связаны между собой весьма опосредовано.

Но, если на слове «опосредовано» остановиться – значит сказать не больше диалектического материалиста, что сегодня уже не характеризует с хорошей стороны и заставляет нас пройти чуть дальше.

Начнём, пожалуй, с объектного (описывающего объект) понятия «вода». И сразу отметим, что такого объекта, как «вода вообще» в реальности не существует. Понятие «вода» описывает некую совокупность всех мыслимых свойств, присущих всем видам реальных «вод» – океанской, озёрной, речной, болотной, дистиллированной или воды из лужи. При этом не всех свойств сразу, а их части, определяемой контекстом ситуации, т.е. связанным с её конкретным употреблением и передачи информации, относящейся только к конкретно рассматриваемой ситуации.

Можно возразить, что для «точного» описания воды можно использовать, например, её современное представление как вещества, молекула которого состоит из двух атомов водорода и одного атома кислорода. Но, что тогда делать с водяным паром, молекулы которого имеет такое же строение, присутствуют в воздухе и в структурах известных минеральных и даже металлоидных кристаллов.

Кроме того, «водородо-кислородное» представление вода приобрела лишь в 1771 году, после её соответствующего описания Генри Кавендишем. До этого воду долго считали сначала «стихией», потом моноэлементом и совершенно спокойно обходились этим «ограниченным» представлением.

Другими словами, понятие вода – это абстракция, которую мы используем только для удобства передачи информации, каждый раз оставляя за ней только те свойства, которые определяются контекстом передаваемого смысла.

Например, если «целую» бочку разлить по канистрам, то для стороннего наблюдателя это будут уже различные «воды», каждую из которых можно отдельно от других подогревать, охлаждать, переносить, очищать от примесей, газировать, покупать, продавать и т.д..

При этом полный перечень свойства этих «вод» (вплоть до её вредности) может оказаться также разным – вследствие примесей попавших в воду из б/у канистр разной степени «помытости». Тем не менее, каждый обладающий упомянутой канистрой, будет убеждён, что он владеет-таки водой, где всё остальное не суть.

Это же всё справедливо и для абстракции – «Человек», который в реальности существует лишь как реальный Иванов, реальный Петров, реальный Сидоров – как объект единичный и обязательно целостный и со своими индивидуальными свойствами, позволяющими различать эти объекты между собой не только по фамилии.

Или понятие «бензин». Понятие одно, а состав может оказаться совершенно разным. Даже химики определяют бензин без формул. Для них бензин есть горючая смесь лёгких углеводородов с температурой кипения от 33

до 205

C.

А если про бензин спросить сидящую за рулём блондинку, то мы узнаем, что бензин это мерзко пахнущая жидкость, которую заливают в её авто, чтобы оно ехало.

И во всех случаях – всем всё понятно. И про воду, и про бензин, и про блондинку.

Теперь отметим (самую многочисленную) группу понятий, которые обозначают не реальный объект, а лишь совокупность свойств, присущих одновременно совершенно разным объектам. Например, стол, стул и скамеечка.

В природе вообще не существует столов, стульев и скамеечек, как объективно существующих предметов. Понятия есть, а соответствующих этим понятиям вещей нет. Это понятие, которые мы назовём – понятиями «функциональными», позволяющими (в нашем случае) удобно обозначать любую поверхность, используемую человеком для определённых видов деятельности.

Например, если стол занят, можно сесть на скамеечку, а в качестве стола задействовать стул. Или сесть на стул, а скамеечку, поставив на колени, использовать в качестве стола.

И вообще, в качестве стола можно использовать как стол, стул, скамеечку, так и пенёк, капот автомобиля, кусок фанеры, гладкий камень, чемодан, снятую с петель дверь и, грубо говоря, всё остальное – необходимо и достаточно ровное и твёрдое.

И таких понятий не одно, два, три – они почти все такие. Пол, потолок, окно, зверь, человек, часы, молоток…

Ведь гвоздь можно забивать и часами, а молоток – с успехом пользовать как часы, наблюдая за солнечной тенью от его рукоятки.

Можно также рассмотреть понятия описывающие сами свойства, например, действия, или изменения. Подобные понятия оказывается, уже не имеют привязки ни к какому из объектов. Ведь «бежать» может и лошадь и молоко из кастрюли, и та же вода в ручье, и облака, и годы.

И, наконец, понятия обозначающие объекты, которых в природе просто не может, а точнее – их не должно даже предположительно существовать. Например, Баба Яга, Мальчик-с-пальчик, Полифем сын бога Посейдона, сам бог Посейдон, Кот в сапогах и т. п. Они так и называются – сказочные объекты. Т.е. объекты, о которых можно говорить (сказывать), но нельзя обнаружить в реальности.

Таким образом мы видим, что связь между реальными объектами и объектами в нашей голове действительно «весьма опосредована». Свойства реальных объектов выявляются при их взаимодействии друг с другом и с нашими органами чувств, а вот в отношении мыслимых объектов можно даже утверждать, что их свойства – назначаются.

Назначаются сознанием из анализа не только реальных воздействий объекта на наши ощущала, но и воздействий предполагаемых, приписываемых объекту, исходя из приобретённого наблюдателем жизненного опыта. Например, если у рассматриваемого в бинокль неизвестного животного зубы острые и длинные, то наблюдатель имеет право предположить, что это, скорее всего, – хищник.

Даже более того, возникает подозрение (но, только подозрение!), что сознание с понятиями может делать всё что хочет. Другими словами, может предположить, что понятия об объектах возникают не столько в силу воздействий неких объектов на человека, сколько с целью удовлетворения нужд самого сознания. И используются сознанием, пожалуй, больше для установления связей, передачи смысла, чем для обозначения каких-то там чьих-то свойств.

Вот так и так получается, что любое понятие это только абстракция. Удобная для сознания абстракция, включающая в себя не только часть реальных свойств каких-то объектов, но, возможно, и часть свойств объектов вымышленных. Или вымышленных свойств реальных объектов.

Формирование понятий

Очевидно, что понятие – «Понятие», являясь результатом мышления, не может быть ни осмотрено, ни ощупано вне сознания, с которого мы просто обязаны начать.

Но глубоко в «начала» залезать не будем, а начнём где-то с Декарта. Т.е. согласимся, что каждый, если он мыслит, значит существует.

Каким образом механизм мышления реализуется в природе – нам неизвестно, но результат он конкретен и осмысляем. И, поскольку всякий мыслящий Иванов, Петров, Сидоров может мыслить на земле, под водой и в к осмосе, не общаясь с другими и даже не подозревая об их существовании, то можно (и нужно) предположить, что каждый из них формирует свои собственные понятия в виде слов своего «внутреннего» языка, на котором он сам с собой и разговаривает.

При этом, содержательность, смысловая наполненность слов этого личного языка адекватна (можно даже сказать – тождественна) содержательности самих понятий, используемых для «внутреннего пользования».

Для «внешнего» же пользования, к определённому возрасту в сознании каждого формируется индивидуальный транслятор со слов внутреннего языка на язык среды по месту жительства – русский, английский, китайский.

При этом, собственно само сознание нельзя «ощутить» как мы это можем делать с реальными объектами. Глазами, руками или понюхать. Сегодня сознание мы рассматриваем как свойство некой материальной структуры, которую мы называем носителем, и считаем, что вне носителя и без него никакое сознание реализовано быть не может.

Естественно, прямо здесь следовало бы обсудить – как свойство «сознание» встроено в носитель. За счёт чего и как в нем реализуется. Или хотя бы – как это вообще возможно?

Но, увы. Сегодня как на эти, так и все остальные вопросы о сознании, нет ни одного даже маленького ответика, проясняющего картину.

Ну, а потому, – мы будем только о том, о чём хоть как-то можно.

Например, отметим сразу, что мы никак не сможем отделить Сознание от Носителя, поскольку свойство неотделимо от объекта.

Но чтобы обладать нужным свойством, объект должен «состоять» из определённых элементов, связанных определённым образом. Т.е. всякое свойство всегда связано с определяющей его структурой. Как, например, свойство телевизора – чего-то там показывать – полностью определяется природой и организацией составляющих его элементов, которые в нужных нам состояниях просто не могут не проявлять своих «телевизионных» свойств.

Для носителя же доподлинно установлено, что при избыточном физическом, химическом и другом на него воздействии (битии бытиём :-) носитель ломается и теряет частично или полностью своё уникальное свойство – свойство мыслить.

Собственно, этот момент и позволяет рассматривать носитель способным существовать как бы отдельно от сознания, а сознание рассматривать – как свойство всякого не сломанного носителя. Неотъемлемое свойство и не более того Но, и не менее.

А, если ещё короче, то Сознание без носителя читай – фантастика, а Носитель без сознания читай – труп. Или, если хотите, – экс-носитель. Экс-носитель Иванова, Петрова, Сидорова, если говорить снова о реальном единичном.

Здесь всё также просто как ответ на вопрос – что нам позволяет компьютер называть компьютером и какая степень его поломки требует приставки экс. Ответ на этот вопрос, собственно, и позволяет без труда воспринимать всякого способного мыслить как бездефектный носитель с индивидуальным сознанием, подобно индивидуальным свойствам компьютеров разных моделей.

Теперь по вопросу формирования понятий. Пока человечеством твёрдо установлено лишь то, что понятия есть результат обучения и размышлений.

Вот наш совсем недавно рождённый малыш увидел яркую вещь. Потянул (инстинктивно) к ней ручонку, промазал. Потянул повторно целенаправленно, контролируя движения зрением – опять промазал. И так пока не дотянулся и не почувствовал какое оно на ощупь. Потянулся к другой вещи. Достал. Пощупал. Сравнил впечатления. Уловил разницу. Образовал новые понятия. Уточнил старые.

Двигаясь, малыш учится сидеть, стоять, ходить. А ходить, когда вокруг тебя сплошные «грабли», – это уже целая цепочка умозаключений и поступков – наступил – получил – сделал вывод. Не сделал вывод – получил ещё.

И так по каждому жизненному разделу. Методом личных (двигательных) проб и ошибок.

И двигательных до тех пор, пока малыш не научится вычленять информацию из звуков и речи. После этого обучение продолжается уже с наставником. Например, мама указывает ребёнку на что-то красное и говорит: «Это красный цвет». Что видит при этом ребёнок мама не знает, да и ребёнок тоже. Может зелёный. Но запоминает – красный. И уже потом, со всеми вместе: «Это – красный». И если мама дальтоник, то малышу, увы, придётся переучиваться.

А вот мама на прогулке указывает пальчиком: «Видишь, это наш дом». И теперь малыш, будет утверждать тоже самое вслед за мамой, указывая пальчиком.

НО! Когда мама произносит: «Это наш дом», у неё в сознании мгновенно проскальзывает не один образ. Здесь образ стен и мебели, требующих ремонта, и образ небритого папы, и насекомых за плинтусом. Допускается даже образ соседа с разной степенью неприязни вплоть до противоположной.

К малышу это тоже всё придёт по мере накопления опыта и корректировки приобретённого в детстве. Естественно, не в таком же точно сочетании, но в не менее богатом и образном.