Пройди свой путь. Часть I

Мы пошли вдоль ограды школы. Я видела сквозь кустарник, как дети собирались на стадионе. Потом мы перешли дорогу. Дома в этой стороне были совсем другие – серые, длинные. Люди мелькали в окнах и вдалеке.

Мы еще недолго прошли по тропинке. Там где заканчивались деревья, стояла повозка с лошадью. Летом в деревне я каталась с дедушкой на такой же.

Молчавший всю дорогу мужчина подхватил меня за талию и посадил на край повозки. Рядом села женщина. Повозка тронулась.

Ноги свисали с повозки. Я посмотрела на них и увидела, как дорога быстро побежала между колес. Потом зеленая полоска травы разбила дорогу пополам.

– Нравится? – спросила меня женщина-цыганка.

Внутри повозки сидели еще женщины. Такие же как она. Они говорили. Но я не понимала о чем.

– Нравится? – еще раз спросила она чуть громче.

– Мне надо в школу… – начала я.

«Теперь уж точно сильно опоздаю. Будут ругать. И маме обещала…»

– Смотри! – она протянула руку перед собой и показала пальцем вдаль.– Там далеко город. Там и школа твоя. Теперь не надо никуда идти.

Повозка подскакивала на ямах. Ухали колеса. Далеко виднелся город. Дома были совсем маленькие. Из высокой трубы над городом выходил дым, который опускался на гладь соленого озера рядом. Лошадь фыркала. Из-за борта повозки выскочил порыв ветра и сорвал мой бантик. Он взметнулся белой лентой, извиваясь, полетел в сторону города. Белая лента мелькала на фоне темно синего неба, предупреждающего о приближении дождя.

– А как же дом? Там мама и папа. Они меня ждут.– « Они ждут. Будут ругаться, что я поехала кататься на лошади без них. Одна. Далеко».

– Дома теперь нет, – тихо сказала женщина.– Но мама и папа всегда рядом, даже если не знают где ты.

6. Подарок цыганки

Дождь пузырился на земляной дороге. Колеса стали увязать в образовавшихся лужах. Люди в повозке стали переговариваться еще громче и даже рядом сидящая женщина вступила в разговор. Странные слова то звучали как песня, то кашляли, то совсем сплывались в нечеловеческие звуки.

– Мне страшно, я хочу домой.

Дома тепло и можно рисовать в раскраске. Водить мокрой кисточкой по цветам и смотреть, как появляются разноцветные краски.

– Почему страшно? Посмотри – мы не боимся. Хочешь так же как мы, не бояться ничего? – поинтересовалась женщина, пересаживаясь вглубь повозки.

Над повозкой мужчина натянул купол как у палатки. Я видела такие, когда мы выезжали летом семьей на пресное озеро. В них можно спать ночью. Только эта была не зеленого цвета, а из разных кусочков цветной ткани.

В середине палатки уже сидели люди. Одна из женщин отодвинулась, чтобы я поместилась. Другая накрыла меня пахнущим шерстью тонким одеялом. Моя спутница налила мне в кружку без ручки чай. Он был сладковатым и пах ягодами.

Я начала разглядывать людей. У них была кожа того смуглого оттенка и темные волосы. На одной из женщин с очень приятным лицом был ярко красный платок со звенящими бусинами. Наверное, это она тогда сидела на базаре у стены. Женщина также внезапно повернулась ко мне и бусины снова зазвенели.

– Мой бантик улетел! – выпалила я от неожиданности.

Мне было немного стыдно, что я так пристально рассматривала ее платок.

Женщина снова улыбнулась и, стянув платок с головы, протянула его мне: «Бери».

– Нет, не надо! – я испуганно замотала головой, испугавшись неожиданного движения.

– Почему? Разве он некрасивый? – поинтересовалась моя спутница.

– Красивый, но мне не надо, – сказала я утвердительно, больше для себя, чем для других.

– Так почему?

– Мне говорили, что нельзя брать ничего у чужих людей, которых я не знаю, – «ох, и достанется же мне от мамы теперь, а если еще и платок увидит…»

– Я Ратори, – начала моя спутница.– Зови меня Ратори. Гюли не просит взять платок, она дарит его тебе. От подарка цыганки не отказываются.

Она взяла платок из рук Гюли, та слегка рассмеялась. Быстрыми движениями платок был аккуратно повязан мне на голове.

– Теперь ты Мохана.

Гюли проговорила странные слова другим женщинам и те одобряюще закивали. Ратори мягко улыбнулась.

– Красиво, – она прижала меня к себе и стало теплее.

Повозка покачивалась, дождь барабанил поверху и стенам купола. Слышно было как фыркает лошадь.

Раскат грома временами заглушал звуки людей. Они продолжали говорить на другом языке, мне было непонятно. «Почему они не могут говорить со мной как Ратори? Потому что не ходили в школу? Мне теперь тоже не нужно, поэтому очень скоро я начну их понимать».

Незаметно сон накатился на меня и увел за собой в раскраску, где я притрагивалась к предметам и они начинали менять цвет.

Повозка стояла на месте. В ней никого кроме меня. Я уже проснулась и выглянула за борт. Неподалеку наша лошадь со спутанными ногами пощипывала низенькую траву. Она обмахивала себя хвостом и дергала головой вверх вниз, раздувая ноздри. С другой стороны стояли несколько таких же повозок. За ними слышались голоса людей. Я спустилась с повозки и направилась в их сторону.

Я проходила мимо других повозок, когда кто-то потянул меня за подол юбки. Прозвучал знакомый резкий звук. В клетках сидели гуси. Тот, который меня напугал, не мог дотянуться до травы. Я нарвала травы и насыпала в его клетку. Другие гуси сами щипали. За ними стояли клетки побольше с курами.

Из-за края телеги вышел огромный черный пес. Он негромко зарычал и начал осторожно приближаться на согнутых ногах. Не двигаться! Его глаза были неподвижны. Он слегка обнажил зубы. Подойдя еще ближе, он замер на месте и начал принюхиваться. Снова стал приближаться, но уже выпрямившись. Ткнулся своим блестящим носом в мой красный платок. Его дыхание изменилось, он облизнулся. Затем он неуклюже улегся рядом с клетками и начал водить зубастой мордой по своим лапам. Можно идти дальше.

У другого угла телеги стояла женщина, которую я еще ни разу не видела. Она начала раздраженно говорить и махать руками в мою сторону.

– Где Ратори? – обратилась я к ней.

Ответ был длинный, но кроме имени Ратори я ничего не поняла. Женщина развернулась и пошла туда, откуда доносился разговор остальных людей. Я последовала за ней.

Дальше от повозок сидели женщины и возле них играли маленькие дети. Совсем маленький кудрявый мальчик остановился, указал пальцев в мою сторону: «Мо». Женщина в зеленом платке погладила его по голове и подтолкнула к другим детям. Она обменялась с моей проводницей словами и проводила нас глазами, пока мы шли мимо резвящихся детей.

Мы поравнялись с толпой мужчин, они расступились. Тот босой цыган был среди них. Он стоял, опять высоко скрестив руки на груди, и подмигнул мне, когда мы проходили мимо. В этот раз у него были высокие блестящие черные сапоги. как у дяди Леши.

У костра сидела Ратори и пара молодых девушек. Они резали овощи и потрошили одного из гусей. «Интересно, он успел сегодня пощипать травку?». Рядом с ними лежали собаки: рыжая, черная, какая-то пегая и серая как волк. Когда меня подвели к Ратори, та взмахнула рукой на собак. Они нехотя поднялись и отошли подальше, где снова залегли.

– Вот куда ушел Банку! – воскликнула она, обернувшись ко мне.– Я думала, ты еще спишь.

Одна из девушек погладила меня по руке и распустившимся после сна русым волосам, – Им нравится белая кожа и твои светлые волосы, – проговорила Ратори, вернувшись к занятию с гусем.

– Я кормила гусей, а ко мне подошел черный пес, – пожаловалась я ей.

Ничто не проходит бесследно, испуг от рычавшего пса все еще внутри. Мишка со двора говорил, что нельзя убегать от домашней собаки. У нее может проснуться «инстинкт» и она начнет нападать. Тем более собака бежит быстрее человека, и тем более – быстрее ребенка.