Пройди свой путь. Часть I

– Мама ушла в магазин. Мурзик опять покарябал дверь. Я вчера была в библиотеке. А они смеялись…

– Погоди-погоди, тараторка, – папа стучал ложкой о донышко тарелки с супом.– Почему ты вчера так поздно пришла домой?

Он выслушал весь рассказ от пещерных котов до бабы Симы и Джомалунгмы, пока успел съесть весь суп. А потом спокойно сказал:

– Если опять будешь гулять, не сказав маме, дам ремня.

– Не буду…

Погладив кота, я в припрыжку побежала в комнату. Нужно заправить постель, запихать пижаму в постельного жука и включить мультики. Но… «В эфире программа Время». На часах двенадцать. Папа постоянно смотрит эту программу и разговаривает с телевизором. Это надолго.

– Смотри. Мне мама «Мир» купила, – радостно проговорила я, протягивая атлас. Хорошо, что есть чем заняться.

«Время» прошло само по себе, пока папа рассказывал про длинноногих лосей, скрытных рысей с кисточками на ушах, длинном жирафе. Потом были кавказцы в мохнатых шапках, белорусы в узорных сарафанах.

– Это кто? – я ткнула пальцем в странных людей, одетых в разноцветные ткани.

– Это люди из далеких стран. Потом ты узнаешь, как их называют.

– А почему они грязные? Их не могли помыть для рисунка?

– Они не грязные, – он ласково погладил меня по спине. – Они живут там, где солнце светит круглый год как у нас летом. Их кожа становится темнее от солнца. И ты тоже станешь темнее, когда будешь много играть во дворе летом.

– Почему их не нарисовали зимой светлыми, а летом темными?

– У них нет зимы со снегом, а постоянно греет южное солнце, поэтому они постоянно темные.

– Тогда почему на Джомо-лунгме есть снег? – я не унималась. Если есть вопросы, значит, на них есть ответы.

– На чем? – папа удивился.

Пришлось листать атлас и показать ему гору. Ту самую гору, у которой несколько имен. А, нет – названий.

– А! Это потому что она находится высоко над землей.

– Почему высоко?

– Хватит на сегодня, – папа немного взъерошил себе волосы.– Почему да почему. Я хочу немного отдохнуть. А вот и мама.

Дверь приоткрылась и зашуршали пакеты. Мурзик же не царапал дверь, как папа узнал, что кто-то придет? Мама прошла на кухню и заметила меня:

– Маша, одевайся и пойдем со мной на базар.

3. Базар в городке. Цыгане

Весеннее солнце приятно гладило по коже. Дядя Леша уже поливал цветы и ручейки, сбежавшей с клумбы воды, подсыхали, оставляя свой след на асфальте. Детвора шумела в коробке и на качелях. За ними пристально следили бабушки и дедушки, занимающие лавочки в тени. И сама баба Сима уже навязывала и поглядывала на детей, не замарался ли кто.

Еще раз перейти через дорогу и мы на базаре. Это то самое место, где за все нужно платить деньги. Вот дома можно открыть холодильник и спокойно взять, что хочешь. На базаре так нельзя. За всем следит продавец. Доносившийся с базара гул совсем отличался от детского со двора. В нем было совершенно другое звучание. Какое-то напряженное звучание и местами даже злое. Люди стояли возле прилавков с овощами и фруктами и о чем-то говорили с продавцами. Кто-то покупал, а кто-то возвращал товар обратно и уходил, не сказав до свидания. «Бери свежие», «самые вкусные», «весь базар обойдешь – лучше не найдешь» доносилось отовсюду.

– Держись рядом со мной, – сказала мама также строго, как и звучание с базара.– Здесь очень легко потеряться. А если меня потеряешь, выйди и жди у двери.

Она открыла тяжелую, скрипучую металлическую дверь и мы зашли в очень большое помещение-крытый рынок. Здесь нужно было идти по кругу и спрашивать у людей, стоящих за прилавком, сколько стоит их товар.

Птички летали под самой крышей здания и иногда садились на прилавки. Их тут же сгонял вовремя повернувшийся продавец. Они со свистом взлетали и скрывались на крыше. Шум, визг птичек, удар топора, шорох пакетов. Мы ходили от прилавка к прилавку и покупали мясо, творог, масло и сухофрукты. Приходилось даже расталкиваться среди людей, чтобы пройти в нужное место. Находиться в тесноте неприятно.

Мы вышли на улицу. После этого здания шум на улице мне показался намного приятнее. На улице было интереснее. Вместо красноватого мяса и белого творога, на прилавках оранжевые апельсины «бери без косточки», желтые связки бананов и целые россыпи яблок «сладкие-пресладкие».

– Не отходи от прилавка, – опять повторила мама.

Она была напряжена. Хотя и понятно – все взрослые напряжены, когда вне дома. Тем более в таком месте, где люди даже машут друг на друга руками и кричат.

У последнего прилавка мама заняла очередь. Можно было осмотреться и немного пройтись, пока в поле зрения. Вот, например, можно дойти до той клумбы из колеса, раскрашенной странными узорами. Этим и займусь.

Бабочки перелетали с первых цветков и кружились над клумбой. Правее от колеса, в тени деревьев, сидели странные люди. У них был тот самый летний цвет кожи, как с картинки, и цветастые юбки. И не только это привлекло мое внимание – они говорили на другом языке. Я выпрямилась и прислушалась, это был не такой язык как доносился из кабинета в школе. Женщина с седыми волосами громко говорила с двумя сидящими девушками, но потом замолчала и кивнула им, указывая в мою сторону. Одна из сидящих девушек была в ярко красном платке с какими-то бусинами, когда она повернула голову в мою сторону, бусины мелодично зазвенели. Рядом с ними привстал с травы мужчина. Он был босой. Может у него потерялись туфли? Они все одновременно посмотрели на меня, и мне пришлось притвориться, что я рассматриваю цветочки на клумбе.

– Здравствуй, красавица! – раздались на другом языке понятные мне слова.

Я обернулась в их сторону и увидела, как женщина с седыми волосами начала приближаться ко мне. На груди у нее переливались и поблескивали монеты, на запястьях звенели браслеты. Она улыбалась мне. В её улыбке была странная приветливость, как будто она узнала меня.

Мама резко отдернула меня за руку и заторопилась, чтобы уйти с базара. Мы шли быстро. Я оглянулась – та женщина замерла на месте, смотрела в нашу сторону и очень странно улыбалась. В этой улыбке не было ничего схожего ни с Софьей Ивановной, ни с мамой, даже у Мурзика не было ничего похожего. Её глаза блестели. Она подняла руку и остальные люди, которые успели подняться, сели обратно.

– Надо поговорить с Верой Васильевной, – доносилось до меня сверху, – чтобы глаз с тебя не спускала. Тебе ж и одной минуты хватит, чтобы куда – то уйти!

«Почему она так улыбалась мне?»

Мама все говорила и говорила, пока мы шли домой. До меня только доносились звуки. Мне было интересно совсем другое. Странная женщина, она была не такая старая, как баба Сима, но волосы у нее были такие же седые. И кожа не такая как у нашей семьи, а лето еще не началось.

– Ты поняла, что я тебе сказала? – это было сказано громче, чем обычно.

– Что?

Мы уже стояли перед нашим двором. Так быстро добрались до дома, в сторону базара мы шли намного дольше.

– Не подходи к цыганам.

Вечером и весь следующий день не происходило ничего необычного, как в тот день на базаре. Мы дружно провели выходные дни всей семьей. Еще были апельсины с того базара. И, правда, вкусные.

4. Пропажа!

– Просыпайся. Я сегодня отведу тебя в школу. Потом на работу пойду, – донеслось из кухни.

Мама стучала бигудями о ковшик с водой, когда снимала их с головы. Так волосы получались красивее, говорила она. Папа наливал чай по кружкам.

Мы вместе дошли до школы. На улице, на самой лестнице среди взрослых стояла Софья Ивановна. Она была в нарядном костюме и с большими букетами цветов на руках. Мама быстро поздоровалась с ней и мы прошли в секцию, где находился мой класс.

Мама недолго поговорила с Верой Васильевной, которая спокойно кивала ей в ответ, и направилась на выход из класса. Я в это время стояла у входа в кабинет и ждала.

– Обещай мне, что не будешь задавать столько вопросов учительнице на уроках.