Предание о балии

– Ты можешь идти домой, я покажу тебе дорогу. Никто тебя не тронет, – сказала Есения.

Медведь развернулся и побежал к лесу.

Есения вздохнула, будто очнувшись ото сна. Улыбнувшись, она повернулась к людям, но быстро улыбка исчезла с ее лица. Жители смотрели на нее с ужасом. Есения будто снова очутилась в своей деревне, где после случая с волком люди так же глазели на нее, словно она ведьма, словно она опасна. К ней подбежал Оборотень, по его лицу Есения поняла, что он был в ярости.

– Ты что, с ума сошла? – процедил он. – Ты хоть понимаешь, какой опасности себя подвергла? Он мог тебя одним ударом надвое разорвать, глупая девчонка!

– Они бы убили его, Оборотень, как ты не понимаешь, – тихо сказала Есения. – Кому, как не тебе, понимать ценность каждой жизни, и животного тоже.

Оборотень старался обуздать гнев, что полыхал в нем от необдуманного поступка Есении. Затем он немного успокоился и строго произнес:

– Ты очень напугала меня, Есения, больше так не делай.

Есения удивилась, что Оборотень больше не стал ее отчитывать. Она даже не подозревала, какая война шла у него в душе, что он еще ни разу в жизни так не боялся, когда увидел ее на площади один на один со страшным зверем, который мог убить ее за секунду. Ему хотелось придушить Есению за то, что она так глупо рисковала своей жизнью, однако еще одно чувство, которому пока Оборотень не мог дать названия, зрело в его душе. Мысленно сбросив его с себя, он развернулся и пошел прочь.

Впредь он старался больше об этом не думать.

Глава 6

На рассвете Есения и Оборотень продолжили свое путешествие. Провожаемые странными взглядами жителей деревни, они двигались вперед. Есения уже начала привыкать к мысли, что теперь, куда бы она ни пошла, везде ее будут преследовать такие взгляды, она знала, что больше никогда не станет такой, как все.

Шли они молча. Оборотень не произнес и нескольких слов после происшествия на площади. Есения тоже упрямо молчала. Она не считала себя виноватой, она спасла напуганное животное от смерти и не собиралась за это извиняться.

Так продолжалось до тех пор, пока в конце пятого дня пути они не увидели впереди ворота большого города.

– Что это за город? – спросила Есения.

– Это Горниград, «небесный город», – ответил Оборотень.

Есения на секунду задумалась.

– А почему он так называется, он же находится на земле?

Оборотень усмехнулся.

– Ты задаешь слишком много вопросов, Есения. Думаю, когда-нибудь я тебе расскажу эту историю.

– А ты никогда не отвечаешь на мои вопросы, – парировала Есения.

Ворота в город были открыты, приветствуя путников. Едва только сделав шаг внутрь, Есения будто оказалась в другом мире. Со всех сторон раздавались громкие крики торговцев и покупателей, что пытались сбить цену, лавки пестрели товарами всех цветов и размеров. Все казалось Есении диковинным, выросшая в маленькой деревне, она никогда не видела такого разнообразия, в воздухе стоял запах чего-то сладкого и острого одновременно, люди были одеты в причудливые и красивые наряды таких фасонов, что Есения устыдилась своего простого деревенского платья, обычного и скучного.

Она глазела по сторонам, не замечая, что Оборотень вновь смотрит на нее тем особенным взглядом, который появлялся у него, лишь когда она не видела. Он с усмешкой наблюдал, как Есения, словно ребенок, наслаждается каждой минутой, как звонко она смеется, подходя к каждой лавке и трогая незнакомый для нее товар.

Находясь большую часть времени в обществе самого себя, Оборотень забыл, что тоже когда-то так смотрел на все, с широко открытыми глазами и распахнутым сердцем. Поэтому он не торопил Есению, пока она знакомилась с новым для нее миром.

Они прошлись по площади и зашли в таверну, чтобы пообедать. Там Оборотень заказал для них по большому куску пирога с мясом и два стакана кваса. Они давно не ели горячей еды, поэтому обед проходил в основном в молчании. Каждый из них наслаждался трапезой. Когда они закончили, Оборотень сказал, что выйдет на минуту. От горячей еды Есению немного разморило, она сидела на деревянной скамье, мысли ее текли медленно и беззаботно.

За соседним столом сидели двое мужчин, один из которых все больше распалялся, и Есения невольно вслушалась в разговор.

– Я тебе говорю, это не конь, а просто чудище какое-то! Никто не может с ним справиться! Я за него кучу золотых отдал, он должен был принести мне еще больше, но никто не может его оседлать! – говорил мужчина лет пятидесяти, с густой рыжей бородой.

– Может, тебя обманули? Породистых коней обычно легко оседлать, – отвечал второй мужчина. Он был моложе своего спутника, ниже ростом и с пышными усами, которые он невольно постоянно подергивал.

– Да в том-то и дело, что нет! Я сам проследил за его родословной, он из самой лучшей породы, но характер у него отвратительный. Я нанимал лучших укротителей, ни у кого ничего не получилось! Похоже, как ни жаль, придется его усыпить, если он для меня бесполезен.

Есения подслушала разговор, который ее не касался, но она не могла не вступиться за беззащитное животное. Она стряхнула с себя негу, встала и подошла к мужчинам.

– Я попробую усмирить вашего коня, – сказала она.

Мужчины сразу прекратили разговор и уставились на хрупкую девушку, что стояла перед ними.

– Ты? – бородатый мужчина раскатисто рассмеялся. – Ты хочешь потягаться с лучшими укротителями всего королевства? Ты себя видела? Да конь растопчет тебя одним своим копытом! Уходи, девочка со странными глазами, дай нам закончить свой обед, – мужчина отвернулся, все еще посмеиваясь.

Рядом с Есенией, будто из воздуха, возник Оборотень и схватил ее за плечо.

– Ты что творишь? Тебя и на минуту нельзя оставить одну? Сразу вмешаешься в дело, которое к тебе не относится?

Однако Есения стряхнула его руку и опять обратилась к мужчинам.

– А если я поставлю десять золотых на то, что смогу усмирить вашего коня? Вы ничего не потеряете и даже выиграете в любом случае: если у меня получится – у вас будет послушный конь, а если нет – то получите десять золотых.

Мужчина с бородой задумался.

– Хорошо, девочка, будь по-твоему. Ну смотри, потом не нужно жаловаться, я тебя предупреждал. Меня зовут Радей, пойдемте, провожу вас в мою конюшню.

– Я Есения, а это Оборотень.

Если Радею и показалось имя Оборотня странным, он и бровью не повел. Втроем они вышли из таверны. Слух, что хрупкая девчонка собирается одолеть чудище Радея, быстро разлетелся по окрестностям, и несколько человек также пошли с ними, чтобы развлечься зрелищем.

Оборотень хмуро шел за Есенией, ему это все не нравилось. Да, она смогла усмирить медведя, но ее удача могла обернуться и против нее.

– Оборотень, ты же сам говорил, что мне нужна тренировка. Чем конь хуже лесных существ? – сказала Есения.

– Тем, что кролик тебя не забьет до смерти, – пробормотал Оборотень.

Через несколько минут они подошли к конюшне.

– Ну что же, прошу. – Радей насмешливо улыбался, показывая на самое дальнее стойло. – Может все-таки передумаешь? Не хочу, чтобы обо мне пошли слухи, что я отправляю детей на верную смерть.

Вместо ответа Есения решительно вошла в конюшню. Еще издалека она услышала громкое ржание. Есения подошла к стойлу и увидела большого коня, привязанного к столбу. Она никогда не встречала такого красивого животного, его шерсть переливалась, грива была иссиня-черной, словно ночь. Все в этом животном было прекрасным, кроме безумного и яростного взгляда.

Увидев Есению, конь бешено заржал. При виде такой ярости Есения впервые в жизни ощутила страх рядом с животным. Она уже было повернула назад, но вспомнила, как Радей сказал, что коня усыпят, если его не усмирить. Оглянувшись, Есения увидела в дверях конюшни небольшую толпу, все ждали, что она будет делать дальше. Она перевела взгляд на Оборотня, который стоял, прислонившись к двери и скрестив руки, вся его поза выражала недовольство. Взглядом Есения попросила у него поддержки, и он, видимо, понял, как ей это необходимо, потому что оттолкнулся и подошел к ней.

– Я не одобряю, что ты решила сделать это, но понимаю. Я знаю, что ты сможешь, Есения. Ты многому научилась, и у тебя получится, – сказал Оборотень.

Выдохнув, Есения зашла в стойло. Ее тело наполнилось уже знакомым ей теплом и спокойствием. Энергия прошла через нее от ступней до кончиков пальцев на руках. Конь еще сильнее забился, веревка все туже сжималась вокруг его шеи.

Есения начала медленно подходить к коню, вытянув руку. Обычно у нее сразу получалось успокоить животное, но сейчас что-то было не так. Конь не реагировал на нее и бешено мотал головой, у его рта появилась пена, он как будто не слышал ее.