Зимний эндшпиль

– Кто там? – прошипел он.

– Я откуда знаю? – Эмма развела руками. – Пошли посмотрим. Главное, чтобы не Лёша-незабудка, – проговорила она. – А то он любит из растений настойки чудить.

– Там женские ноги, – сказал Артём, останавливая Эмму на пороге. – Там труп лежит.

Глава 2

Тишина, наступившая после такого известия, была густой, сравнимой с темнотой, растёкшейся за окнами и полностью захватившей все подступы к бару из-за погасшей не вовремя подсветки.

– Что вы сказали? – первой опомнилась Эмма и приблизилась к большому окну, откуда был виден лишь пятачок широкой мощёной площадки.

– Ноги женские в кустах лежат. Точнее, из-под него торчат, – нервно дёрнулся Волков. – Я позвал, ответа не было, я тихонько потрогал за носок, но они как деревянные.

– Так холодно, окоченела, видать, – ляпнул местный кудесник и мастер на все руки.

– Ваня, прикуси язык, – взревел Пётр Сергеевич и, подойдя к Майку, проговорил: – У тебя фонарик в хозяйстве есть? Я свой дома забыл.

– Нет, но вот, – на лице хозяина бара читалось явное недоумение, – возьмите мой телефон. Там хороший… – он задумался на секунду, но помотал головой и добавил: – Флешлайт. Не помню, как сказать.

– Фонарик, – машинально поправила его Эмма. – Вы куда? – уставилась она на Петра Сергеевича.

– Погулять, ёпту, – в сердцах сказал управляющий и покосился на слегка побледневшего и молчаливого инвестора. – Извините, Юрий Николаевич. Вы, главное, не волнуйтесь, это какое-то недоразумение, сейчас всё решим.

С этими словами, не дожидаясь ответа, Корабельников рванул дверь и, шагнув за порог, пошёл к густо растущему кустарнику.

– Куда вы? – дёрнулась за ним Эмма. – А если там и правда труп?

– А так ты думаешь, там кто-то отдохнуть прилёг? – тонко пискнул тучный мужчина. – Что ж такое-то, в один момент всё, и труп ещё какой-то, – причитал Пётр Сергеевич.

В баре воцарилось молчание, люди неловко переглядывались, смотрели друг на друга, и только Иван, махнув рюмку водки, крякнул:

– Мужички, ну чего столпились? Пошли смотреть, – сказал мастер. – Надо б ещё фонариков, что-то подсветка навернулась. Наделают кустари китайские всякого непотребства, а Ваня чини, – буднично произнёс он.

– У меня в подсобке есть лампа с керосином, – сказал Майк. – Я раритет купил, – отозвался он на недоумённые взгляды. – Сейчас принесу.

– Зачем лампа какая-то, – зло проговорил Иконников, – в каменном веке, что ли, живём? Вот мой телефон берите, идите, смотрите, – он с размаху сел обратно за стол. – Приехал отдохнуть. Стойте, я жене позвоню, скажу, чтобы пока в коттедже сидела, – он коротко глянул на экран. – Чу?дно, здесь ещё и связи нет.

Эмма с Корабельниковым тем временем уже выбрались на улицу и, оглядывая кусты, быстро пошли к тому месту, куда указал приезжий журналист.

– Не вижу я что-то ничего, – нахмурился мужчина.

– По-моему, там, – слабым голосом сказала Эмма, указав на кусты, откуда торчали две ноги, обутые в туфли на высоком каблуке.

Пётр Сергеевич нервно дёрнулся, осветил фонариком мертвенно-бледную кожу ног, и отойдя на шаг, тихо выдохнул:

– Да как же это? – Он чуть наклонился, пальцем потыкал в носок туфли, прежде чем Эмма успела остановить его и, обхватив стопу, потянул на себя. Конечность легко поддалась, и мужчина, инстинктивно перехватив рукой за голеностоп, подался назад, но споткнувшись повалился на спину, голося во всю ширь лёгких и держа в руках часть человеческого тела, до этого мирно лежащую на земле.

– А-а-а, – кричал управляющий, в ужасе смотря на свою находку.

– Тише вы, – дёрнулась Эмма, с силой отняла ногу, брезгливо отбросила её в сторону, и после этого подала руку Корабельникову. – Это не настоящая нога. Ну вы тоже не в себе, что ли? Что вы хватаетесь? А если и правда труп?

– В смысле? – всё ещё лёжа, мужчина поднял к ней лицо, стянутое маской ужаса. – Что значит не настоящая? – настаивал Пётр Сергеевич.

– Вам непременно об этом нужно узнать вот так, валяясь? – спросила Эмма. – Пошли, посмотрим вместе, там ещё вторая осталась, эту я, кажется, нечаянно в озеро бросила, – виновато проговорила она.

– Да что же это творится такое? – тяжело дыша и причитая, Корабельников поднялся на ноги.

Входная дверь бара открылась, пространство осветили суетливые снопики света телефонных фонариков и, бестолково потыкавшись в темноту под ногами, стали метаться по окрестностям.

– Во всём посёлке света нет, что ли? – послышался голос Иконникова.

– Так экономим. Чего его ночью жечь впустую? – фыркнул Иван и поплёлся следом за Майком, который услышал призывные крики Эммы.

– Как у вас дела? – Майк остановился, глядя на измазанную мокрым песком спину управляющего.

– Ерунда какая-то, – Эмма пожала плечами. – Нужно больше света, ничего не видно. Но это ненастоящие ноги. Вот, смотрите, – она вытянула из кустов второй обрубок и продемонстрировала её толпившимся за спиной. – Как от манекена, что ли.

– Ну и кто же устроил здесь этот перформанс? – подойдя чуть ближе, спросил Иконников. – Это, знаете ли, из ряда вон. И можно уже, наконец, какое-нибудь освещение включить?

– Да с пультом что-то, – тыкая в сенсорные кнопки планшета, отозвался Иван.

– Или вы мне специально такой приём устроили?

– Ну что вы, – шумно дыша и приходя потихоньку в себя от потрясения, развёл руками управляющий. – Ну разве мы можем, да и зачем? Вы ж наш благодетель.

– Вместо этих мелких лебезений вы бы лучше работали как следует, – поджал суровую нитку губ Иконников. – Спасибо за встречу, я спать. Со всеми поговорю завтра. Отдельно. Не удались у нас совместные посиделки, – жёстко закончил он и, вырвав из рук Ивана свой телефон, пошёл по дорожке, ведущей к коттеджам.

Люди, оставшиеся стоять возле недавнего места странного происшествия, почувствовали себя неловко, неудобно и одномоментно всем почему-то стало стыдно, хотя не было понятно, кто мог так зло и не вовремя пошутить.

– Холодно очень, – через несколько секунд сказал Майк. – Пойдём внутрь? Там есть у меня, – он пощёлкал пальцами по шее, – забыл, как это по-русски. Согрев?

– Для сугреву, – хлопнул его по спине Иван. – Пошли. А с этим, как рассветёт, разберёмся. Говорил я, надо ставить нормальные системы, а не ваши эти «умные дома». Они, Сергеич, на наших карельских землях почему-то тупеют и лажают.

Потревоженная ночь снова завернулась в тишину и уснула под воющую колыбельную ветра.

Люди забрались в тёплое помещение бара, и с опаской поглядывали в сторону кустов, где журналист обнаружил страшную находку. Иван попеременно прикладывался к большому графину с водкой, Корабельников, видимо, ведя внутренний диалог, кивал в такт разгоревшемуся спору, а Волков с Эммой и Майком сидели возле стойки бара и молча опустошали бутылку с виски.

Песни ветра вскоре разогнали всех по домам, Эмма еле доплелась до своего крыльца и, несколько раз не попав электронным ключом, просто посильнее рванула на себя дверь и крякнула:

– Сработало! Всё через одно место.

Упав спать прямо на диванчике в небольшой гостиной, Эмма через несколько часов продрала глаза, выдернула из-под себя затёкшую руку и глянула на надсадно орущий телефон.

– Здравствуйте. Квартиры в новых домах…

На этих словах Эмма бросила телефон на пол, рухнула лицом в диван, но поворочавшись поняла, что больше не сможет заснуть, и поплелась в душ, косясь на циферблат часов.

– Шесть утра, совсем они обалдели со своей рекламой, – прошипела она.