Когда часы пробьют вчера

– Прошу вас терха.

Я ничего не понимала. Не понимала этого безликого, безэмоционального мужчину, который смотрел на меня, как на Вороне смотрят на корову, здорова ли та, нет ли всякого-чего, не заморачиваются что-то ей объяснять. Пошевелиться я тоже, ожидаемо, не могла. Ноги, будто вросли в землю.

– Что? – единственное, что выдавила из себя.– Мислав! Живее! – голос, как я понимаю, моего свёкра.

Он уже шёл к дому, высокому, с белоснежными колоннами, настоящему дворцу.

– Ну же, терха! – сильные пальцы схватили меня за локоть, больно сжав, подталкивая вперёд.

Я пошла.

Мне ничего не оставалось, кроме как идти.

Слёзы унижения, незаслуженной обиды… сейчас я была очень благодарна Миславу, что руку он так и не отпустил и продолжает больно сжимать. Если бы не эта рука, не эта боль, я бы села и разрыдалась, но нужно идти.

Нет, скорее всего, произошла какая-то ошибка. Скорее всего, Совины просто не знают, что я – терха Воронова, их невестка.

Чем ближе я подходила к белоснежной двери во дворе дома, тем отчётливее понимала – никакой ошибки. Охрана обращалась ко мне, как к терхе, что до встречающих – в конце концов, откуда мне знать, может у них так принято разговаривать с младшими? Я, к сожалению, хоть и терха по рождению, но богатым багажом в общении с равными похвастать не могу.

“Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас” – так велит писание.

Докторская – такая же белоснежная, как и весь дом снаружи, за столом лысеющий человек в белом халате:

– Устраивайтесь, терха Воронова, – он кивнул на кресло…

Дальнейший ад в кабинете врача я запомнила плохо. Сначала я пыталась ему объяснить, что никогда не видела такого зверя, на которого он хотел, чтобы я взобралась, когда он понял… не знаю, то ли за дуру меня принял, то ли за отвязную лгунью. Скорее второе. Объяснить ему, что на Вороне врач один и осматривает он всех на сколоченной из дерева лежанке, я так и не смогла. Попросту не сумела.

А когда я поняла, как именно мне нужно влезть, и что всякое-чего он станет осматривать…

– Терха, нынче я не мужчина, а вы не женщина. Я врач, вы пациентка. Не тратьте моё время! – он весь покраснел, но при этом, почему-то постоянно смотрел на мои руки. Тогда, ещё не зная этого врача, я была уверена, что он смущён не меньше моего, оттого в глаза и не глядит, а слова – бахвальство.

До того момента, когда я подняла множество летящих юбок, всё же сняв бельё, я была уверена, что тот приём, что мне оказали на Сове и есть самое большое унижение в моей жизни.

Как же я ошибалась!

Даже смотрясь в зеркало напротив кресла, пока этот врач, казалось, пытался выскрести что-то изнутри меня, я видела в зеркале глаза – эти глаза воплощали в себе растоптанное достоинство.

“Так надо”, – твердила сама себе мантру. – “Император устроил наш брак. Он добр и справедлив. Он знает, я ни в чём не виновата. Я – терха, равная среди первых, а значит, все терхи проходят через это. Нужно просто потерпеть. Главное – он не просит показать лицо, лицо важнее, нельзя допустить, чтобы меня скомпрометировали, увидев без покрова. Всё остальное можно пережить…”.

– Вы свободны, терха.

Лекарь, наконец, оставил моё лоно в покое, заставив вздохнуть с облегчением.

– Но, доктор, я хотела бы узнать о результатах… – зачем-то выпалила, будто мало мне было.

– Хм… результат удовлетворительный, – он мыл руки, стоя спиной ко мне, но взгляд его в зеркале был прикован к моим рукам. – Как и следовало ожидать: девственная плева цела, полная карта будет готова по итогам анализов, но пока вы, судя по всему, готовы к зачатию.

Некоторое время я ждала, что он продолжит, расскажет о моём здоровье – на Ворон меня никогда так тщательно не осматривали.

– Вы можете идти, терха, – поторопил он меня, стоящую у порога.

Последний взгляд в зеркало – даже в такие минуты сложно удержаться, когда вокруг так много зеркал. Хочется любоваться и новым платком, и чадрой, и шёлковым, летящим платьем…

Пусть и недолго, потому что под дверью меня ждал конвой в лице всё того же Мислава.

Раз доктор больше ничего не сказал, значит, и всё остальное во мне отлично!

Именно так я и буду думать, а не всякое-чего. В конце концов, в таком красивом доме-дворце мне не может быть плохо. Я обязательно стану здесь очень счастливой!

Высокие потолки, огромное количество окон и зеркал, что не удивительно.

Совины – зеркальщики. Так называют тетрархов, кому подвластны зеркала.

Зеркала, часы, двери, лампы и многое другое – артефакты тетрархов. Каждый род – своя магия, закольцованная на определённых вещах. Только им, представителям даже самой дальней ветви семьи тетрархов, подвластна магия.

Чужая магия – потёмки в принципе, вряд ли кому-то, кроме, тетрарха Совина известны все возможности зеркальщика. Состоятельные люди могут купить их услуги, но не информацию.

Как жаль, что услуги временщиков больше некому оказывать…

Ещё каких-то лет, сто двадцать назад, мои предки могли перенести себя в любое время – одно касание до тела человека и временщик оказывался там, куда его отправил клиент. Временщик мог не просто увидеть прошлое и будущее – передать сообщение клиенту в прошлом – не строить дом в определённом месте, чтобы в нашем сегодня его не развалило ураганом. Некоторые, особо состоятельные, могли себе позволить маленькую блажь – побывать с временщиком в собственном будущем и расспросить самого себя, стоит ли поступать на службу в конкретный отдел, выбрать эту самую профессию…

Услуги тетрарха даже дальней, боковой ветви Вороновых стоили баснословных денег. Пока на Экмаоне жили Вороновы.

Всё, что я могу сейчас – погадать по руке, трактуя линии на коже. Это никому не нужно, в это никто не верит. Даже сами Вороновы.

Не знаю, что могут зеркальщики, остались ли хоть какие-то способности у них, но судя по количеству зеркал в их дворце, света от них, в этом доме чтут и множат зеркала.

В моём же доме на Вороне остались лишь старые часы на цепочке. Они давно не ходят, папа отдал мне их перед казнью, велел хранить. Я и храню, в маленькой коробке, под кроватью, с тем немногочисленным, что мне позволили оставить от родителей.

[1] Тетрарх – правитель тетры. Тетрарх это и принадлежность к магическому роду, и уважительное обращение, титул и должность.

[2] Тетры – парящие в небе города-государства. Каждая тетра обладает ограниченным суверенитетом, входят в составе империи.

[3] Терха – женщина, член семьи правителя тетры. Терха это и принадлежность к магическому роду, и уважительное обращение, титул.

Глава 2. За столом сидели

Наши дни. 

– Негусто, но лучше, чем ничего, – я выгребла из карманов несколько купюр. – Много ещё?

Молодой священник, совсем мальчишка, на несколько лет младше меня, аккуратно сложил бумажки, пересчитал.

– Нет, совсем немного осталось. Мы прекрасно соберём это с пожертвований, тебе не нужно так рисковать!

– Чем?

– Свободой, Сариша! Господь…