Когда часы пробьют вчера

Он приловчил на зеркало свой платок, только тогда я шагнула за порог.

Уселась, из кармана достала складное зеркальце – пригладила пальцами кудри, подтёрла под глазами пятна.

Да если бы у меня так не сосало под ложечкой, хрена с два бы они сегодня меня взяли.

– Как кстати ребята тебя сегодня привели… – потёр руки комиссар, распорядившись о чае.

Я, как устраивалась на стуле, поправляя длинную юбку, так и замерла.

– Привели? – что я ненавижу больше всего на свете, так это гавёное враньё. Мне. – Твой новенький меня три раза уронил, пока приводил! Тоже мне: привели! – сдула с лица непокорный локон. – Понять не могу: где я успела ему дорогу перейти? Он меня впервые видел! А уже напридумывал себе всякого-чего!

– А ты, часом, не охамела, подруга? – комиссар, кажется, забыл, что ему что-то от меня нужно. А дело пахнет выгодой, значит, теперь это что-то нужно и мне. – Пошла чистить прямо на центральной площади! —хлопнул кулаком по столу. – Семь кошельков, так его за ногу! Семь! Ребята ждали, дали тебе погулять, но берега-то видь!

– Ладно, ладно… что там, говоришь, у тебя за дело?

Седьмой кошелёк, прошу заметить, можно не считать. Он как бы был, но его, как бы не было… пустой оказался.

– Дело… кхм… нужно сыграть роль жены одного тетрарха [1].

Я заржала. Смеялась так, что слёзы полились из глаз.

– Ты закончила? – господину начальнику, в отличие от меня, смешно не было. Душнила.

– Ну и насмешил, спасибо! Посмеялась я, конечно, от души, от неё же и вынуждена отказаться, – краем серой блузки я вытерла проступившие слёзы. – Боюсь, что гонорара за такую работу мне даже на пудру не хватит, не то что ещё на всякое-чего.

Потому что тетрархи – члены семей правителей тетр [2], все сплошь светлокожие. Жёны тетрархов – сёстры таких же тетрархов, аристократия-с.

Среди семей, правящих городами-островами, была лишь одна смуглокожая, как я.

Была да сплыла.

– Так вот, если ты закончила, то я тебе расскажу одну занимательную историю, на которой мы оба сможем сделать неплохие деньги, – ладно, чё уж. Послушаем. – Одиннадцать лет назад… – я дёрнулась, – сын тетрарха Совы женился на девочке, – пальцы сжали юбку, лишь бы не тряслись, – маленькая терха [3] Воронова. Уж не знаю, кто устраивал этот брак… Сашка! Ты побледнела! – чушь гавёная! Я никогда не бледнею. – Попросить воды? – я замотала головой. – Короче, я не знаю, куда делась малютка Воронова, только сейчас младший Совин упорно ищет девушку, что сыграет роль его жены…

– Что случилось с девочкой? – голос, кажется, ко мне вернулся.

Комиссар хохотнул:

– А мне прям отчитались! Почём мне знать, так его за ногу! Может, младший Совёнок пристукнул навязанную жену, может, выкинул из дома, а может, и сама сбегла. Развода точно не было. Да и живут они тихо: он женой никогда не светил, на публике как до свадьбы появлялся с любовницей, так и по сей день с ней мелькает. Журналисты тогда заинтересовались их браком, попробовали копнуть, но девчонка из дому носа не казала.

Ещё скажи – по своей воле!

– Фотки есть?

– Чьи? – не понял мундироносец.

– Терхи, конечно.

– Нет, прикинь. Совин сказал, что требование одно: уроженка тетры Ворона. Ему плевать, как она будет выглядеть, цитирую: “они, эти ворОны, все на одно лицо. Безликие”. А парень из министерства, что попросил меня тихонько, по своим каналам поискать актриску, сказал мне по секрету, что Совину потому всё равно, что он даже не помнит, как его жена выглядела.

Выйдя из участка, достала из кармана мазфон. Не звонить, нет. Скорее, по привычке: глянуть на экран, на котором пара оповещений из ленты новостей всякого-чего, да время.

Когда руки снова опустели, а мазфон вернулся в недра летящей юбки, я так и не знала, который сейчас час.

Это может быть моим единственным шансом вернуться домой.

11 лет назад.

Мой взгляд бегал от панели управления мазмобиля, на которой отображалось время, к окну. Я так и не могла решить, что мне интереснее – время, которое, несмотря на скорость мазурика, как назвали чудо инженерной и магической мысли, люди жениха, время, которое замерло, или облака за окном. Если приглядеться, то можно в отдалении увидеть мой родной Ворон, оставшийся позади.

А впереди…

Глянула в маленькое карманное зеркальце, подаренное когда-то папой. Привычка: нужно быть уверенной, что чадра на месте и ни один посторонний мужчина не увидит ничего, кроме глаз чужой женщины.

Чужой женщины!

Мазмобиль слегка тряхнуло:

– Не беспокойтесь, терха, – счёл нужным сказать один из сопровождающих. Видно, глаза всё сказали за меня, – мы вошли в воздушное пространство Совы.

Потрясающе! Он знает, что я почти здесь – каждый тетрарх ощущает воздушную оболочку своей тетры, пересечь её без ведома тетрарха невозможно. Сочетание силы тетрарха и технологий дают полный контроль, в том числе контроль заблокировать выход с тетры и вход на неё. Разбуди терху Воронову ночью, она безошибочно скажет, сколько людей сейчас находится на Вороне.

Ещё совсем немного и я стану женой! Женой самого красивого парня на планете. Это уже не всякое-чего! Я видела его на снимках в газетах – то немногое, что позволялось доставлять на тетру Ворон вместе с жизненно важными продуктами и газетами. Даже провинившиеся и виновные, отбывающие наказание, должны знать, что в Экмаоне [2] мир, что люди счастливы, а тетры подчинены. Что магия, пусть и мельчает, но она есть и всё ещё в подчинении тетрархов – оплота императора.

Совсем скоро я стану женой будущего тетрарха!

Не всякое-чего, а сниму ненавистную чадру, буду, как и положено каждой дочери тетрарха учиться, делать светские визиты, красиво одеваться, научусь водить мазмобиль – пусть я и впервые его увидела только сегодня, но до сих пор не могу поверить, что сижу внутри, что это не очередная вырезка из газеты.

Но главное – муж! Мне больше не нужно бояться, что меня выдадут замуж на Вороне за быдловатого кузнеца, который согласится взять себе проклятую девку, скажем… третьей женой.

На Сове нет многожёнства и Влад Совин, который пусть и скупо, но улыбался мне из тетрадки с его снимками, он будет только моим мужем, а я буду его единственной женой. Он будет любить и баловать меня, дарить подарки, а по вечерам, я буду надевать красивое платье, непременно открытое, чтобы все видели мою золотую кожу, мы будем вместе гулять по широким, асфальтированным проспектам тетры Сова. А ещё, он мне подарит мазфон.

Господи, у меня же никогда не было мазфона! На Вороне разрешено несколько аппаратов связи, только в казённых учреждениях, да и те на диске. Старьё!

– Терха, прибыли, – испугавшись мужского голоса, я громко схлопнула потёртое зеркальце в золотой оправе и сама же дёрнулась от звука. Водитель криво усмехнулся, но быстро спрятал усмешку. Пусть его! Вот скоро стану тут хозяйкой, никто не посмеет больше смеяться над дочкой опального тетрарха.

Мне открыли дверь мазурика.

Давай, Сариша! Всё будет хорошо! Они непременно полюбят тебя! Не могут не полюбить, так Лупу сказал…

Мужчина и женщина – оба блондины. Высокие, вытянутые, как жердь. Брат и сестра? Родители Влада? Почему мне не хватило ума поискать про них в газетах?

Дурочка, так обрадовалась приказу императора о своём браке, что сосредоточилась только на женихе.

Они смотрели. Сзади них столпились люди, от волнения я никак не могла сконцентрировать взгляд, чтобы сосчитать их, рассмотреть, но их собралось, человек восемь, кажется, а жених среди них? Здесь? Где же он?

– Что ж… – мужчина перестал буравить меня взглядом сквозь стёкла своих очков. Ну наконец-то! Сейчас и жениха представят… – могло бы быть и хуже… – что? – Мислав! К врачу её.

Человек с узковатыми глазами, сопровождавший нас от моего дома, оказался рядом, рукой указывая направление: